некоторыми из них, прежде чем я сумел проложить дорогу себе и своим вещам.
Прилагая все старания говорить как можно понятнее на своем скверном испанском языке, я попытался объяснить, что жду друга. Потом я почувствовал присутствие рядом Германа, который неповоротливым гигантом высился у машины такси футах в сорока.
Я пробился через толпу и бросил вещи в открытый багажник машины. Мы забрались внутрь: Герман сел впереди, я — на заднее сиденье, и мы поехали.
— Были проблемы? — спросил Герман.
— Они пытались зацепить телефон.
Герман полез в сумку, чтобы убедиться в том, что аппарат все еще там.
— Отдать его тебе?
— Подержи пока у себя. Когда приедем в отель, найдем место, где его спрятать.
Езда по шоссе напоминала дикое родео: водитель то нырял, та выныривал из потока, обгонял ряды медленно ползущих грузовиков и автобусов, лавировал среди легковых машин. Правая сторона, похоже, предназначалась для тихоходных мотоциклов.
Мы миновали промышленные районы, новые заводы с логотипами зарубежных компаний, европейских, американских и азиатских. Герман время от времени оглядывался, пытаясь разглядеть хвост. Потом он покачал головой: «Не могу распознать их, даже если они там есть».
Еще через полчаса мы оказались зажатыми плотным потоком машин, направлявшихся в сторону центра Сан-Хосе. Я заметил отсутствие указателей названий улиц и номеров домов. Улицы были наводнены пешеходами и торговцами, предлагавшими свои товары. Такси плавно повернуло направо, затем быстро свернуло налево, и мы оказались на широкой улице с односторонним движением в пять или шесть полос. Ни одна машина, как казалось, не держалась в одном ряду, все постоянно скакали с полосы на полосу в поисках более удобного, с точки зрения их водителей, положения. Мы проехали мимо детской больницы и большого белого собора с правой стороны. Еще через полмили оставили слева большую площадь. В центре площади находилось красивое здание колониальных времен под крытой медью крышей. Герман спросил водителя, что это за здание, и получил ответ, что это национальный театр.
Еще через несколько кварталов такси повернуло налево и, пересекая транспортный поток, въехало на узкую улицу, миновало несколько светофоров, прошло под старой бетонной эстакадой, а затем обогнуло еще одну площадь. Некоторые из зданий на боковых улочках представляли собой старые металлические конструкции, характерные для конца XIX века, когда главными культурами в регионе были фрукты и табак. Старые дома были в разном состоянии, некоторые отремонтированы, другие нет. Водитель жестом указал на большое желтое здание колониальных времен. Его окружала высокая изящная ограда из кованого железа. Он пояснил, что это знаменитая Каса Амарилья, или Желтый дом, где размещались офисы министерства иностранных дел страны.
Еще несколько минут наша машина лавировала среди множества узких улочек, после чего водитель повернул и остановился перед низким длинным зданием, перед которым протянулся такой же низкий желтый кирпичный забор с воротами и крыльцом под длинным зеленым навесом.
— Ваш отель, сеньоры, «Спортсменс лодж», — объявил он.
Мы с Германом не знали, какие комнаты ждут нас внутри. Гарри и я выбрали именно этот отель в центре города из-за его расположения. С помощью указаний на клочке бумаги, написанных Катей, карты центральной части Сан-Хосе и спутниковых снимков программы Google Earth мы смогли определить, что отель «Спортсменс лодж» располагается меньше чем в двух кварталах от дома, где жили Катя и ее мать. А там мы рассчитывали найти фотоаппарат со снимками из Колумбии, предполагая, что он все еще на месте, а если нам повезет, то и саму мать девушки.
После коротких расспросов мы узнали, что отель принадлежит гражданину США и предназначен для путешественников из нашей страны, которые хотели бы провести в столице Коста-Рики выходные. Здесь мы с Германом могли смешаться с прочими гостями и затеряться среди них, прежде чем нам удастся избавиться от слежки ФБР и исчезнуть, приступив к следующему этапу нашей поездки.
Мы забрали наши вещи из багажника, расплатились с водителем и направились внутрь здания отеля по длинному коридору с выложенным плиткой полом, по бокам которого располагались двери в номера. Коридор выходил в большой центральный двор-патио, крытый огромной стеклянной крышей и напоминающий эстрадную. Здесь располагался спортбар с огромными широкоэкранными телевизорами, на каждом из которых работал отдельный канал, передающий бейсбол или гольф из США, футбольные матчи из Европы и Латинской Америки.
Стойка портье напоминала небольшой киоск, внутри которого сидела миловидная девушка. Она осведомилась о наших именах, отыскала нашу бронь, внесла нас в список проживающих в отеле и, наконец, вручила нам ключи от комнат. Я спросил у девушки о спортзале, предположив, что он должен располагаться внизу. Она указала на участок в глубине здания и сказала, что лестница в спортзал находится там. Потом девушка вызвала портье, который забрал все наши вещи, за исключением сумки Германа, в которой лежал мой телефон.
— Как насчет пива? — спросил Герман. Он жадно смотрел в сторону бара на другом конце патио.
— Конечно.
Большинство гостей, похоже, были американцами, одетыми, как водится, в шорты и майки, джинсы и футболки. Среди них было несколько местных жителей и мексиканцев обоего пола. В одном из углов расположилась галдящая толпа спортивных болельщиков, наблюдавшая за играми, попутно опустошая емкости с напитками.
Я вручил портье чаевые и попросил его отнести багаж ко мне в номер. Мы с Германом заняли два стула с той стороны патио, где располагался бар.
На столе Гарри зазвонил телефон. Он снял трубку.
— Мистер Хайндс, на второй линии мистер Райтаг, — сообщила секретарша.
— Спасибо. — Гарри нажал на аппарате кнопку соединения со второй линией. — Мистер Райтаг, слушаю вас.
— Рядом с вами находится один из моих людей. Он располагает информацией, которая могла бы вас заинтересовать.
— А почему бы вам просто не передать ее по телефону? — Задавая этот вопрос, Гарри усмехнулся сам себе.
— Речь идет не о том, что я хотел бы обсуждать по телефону, — заявил Райтаг.
— Понимаю.
— Сейчас этот человек находится в «Бригантине», ресторане прямо напротив вашего офиса. Это афроамериканец, он одет в темно-синий костюм и клубный галстук в коричневую полоску. Его имя агент Сандерс. Если вы выйдете прямо сейчас, то сможете застать его там. — Прежде чем Гарри успел ответить, линия отключилась.
Гарри выбрался из-за стола, вышел из офиса и прошел через площадь к боковой двери в ресторан «Бригантина». Было уже слишком поздно для ланча и слишком рано для ужина, поэтому зал ресторана пустовал. Он обнаружил агента ФБР за столиком у окна. Мужчина держал скрещенные руки на большом конверте, который лежал перед ним на столе.
Гарри подошел, представился и присел за столик.
— Вы интересовались Джоном Уотерсом, — проговорил агент.
— Вам удалось что-то отыскать? — заинтересовался Гарри.
— Мы обнаружили шесть банковских счетов на его имя, все открыты в районе Сан-Диего. Но только один из этих счетов был открыт недавно, после предъявления нового номера идентификационной карточки. И именно на этом счете зафиксировано движение интересующей вас почти шестизначной суммы, как раз сразу же после убийства Эмерсона Пайка. Конечно, мы не можем с уверенностью сказать, что это именно тот, кто вам нужен, но есть еще одна любопытная вещь.
— Какая именно? — спросил Гарри.
— Вкладчик, этот мистер Уотерс, также депонировал банковскую сейфовую ячейку в том же банке. И произошло это в тот же день, когда был открыт счет.
— И что находится в этом сейфе? — поинтересовался Гарри.
