безопасности и последних приготовлений к применению, которые знал только Никитин. Яков не был намерен позволить им забрать устройство, которое он охранял десятилетиями, и взорвать его где-нибудь далеко без его на то согласия и участия. Алим и его люди смогут убить его только после акции, а не до нее.
Ядерные устройства пушечного типа, помимо того что они являлись самым элементарным и надежным видом ядерного оружия, считались и самым опасным оружием. И эта опасность происходила именно от простоты конструкции. Плутониевое ядерное устройство имплозивного типа, в отличие от боеприпаса, находившегося в распоряжении Никитина, хотя и обладало гораздо большей разрушительной мощью, требовало гораздо более усложненной и точной подгонки всех его элементов, с помощью которых достигалась критическая масса. Отказ или задержка в срабатывании любого из них делали атомный взрыв невозможным. В устройстве Никитина было достаточно выстрелить единственным снарядом подкритической массы, который сила взрыва обычного взрывчатого вещества разгоняла по стволу, в мишень, представлявшую собой более значительную (но тоже подкритическую) массу урана. При этом просто преждевременное срабатывание обычного заряда могло привести к полномасштабному ядерному взрыву.
Алим настаивал на том, что он лично должен был установить два элемента устройства. Во-первых, кордитовый заряд, для чего было необходимо просто убрать заглушку из задней части ствола и поместить туда кордит. А во-вторых, он хотел лично установить часовой механизм, при срабатывании которого пушка должна была выстрелить. Никитин предупредил Алима, что недавно приобретенный кордитовый заряд не следует помещать в пушку, за урановым зарядом, вплоть до самого последнего момента. Это можно будет сделать на месте, и справится с этим практически кто угодно. Фактически Яков не имел доступа к кордиту, который находился у Алима.
Помимо самопроизвольного полномасштабного ядерного взрыва следовало опасаться последствий неверно выполненного взрыва обычного вещества. В этом случае снаряд не наберет в стволе пушки достаточной скорости. Это могло произойти в результате силы притяжения, если снаряд будет неправильно установлен, кинетического удара, например, при транспортировке устройства. В действительности вероятность такого происшествия в случае с устройством Никитина была ничтожна, но он не собирался рассказывать об этом Алиму.
В атомной бомбе Никитина были предусмотрены устройства безопасности, в частности предохранительные компрессионные кольца, устанавливаемые вокруг снаряда как раз для того, чтобы жестко закрепить его в канале ствола, а также механический предохранитель, который фиксировал снаряд после его установки. Перед стрельбой этот предохранитель следовало дезактивировать, и только Никитину была известна точная последовательность необходимых для этого шагов.
Если снаряд установлен правильно и произведен выстрел из пушки, главной угрозой становилось нештатное срабатывание обычного заряда. Устройство может взорваться прежде, чем два урановых элемента соединятся, достигнув критической массы, что приведет к цепной реакции. При взрыве погибнут все, кто окажется рядом с боеприпасом. В зависимости от мощности взрыва, скорости ветра и других факторов все, кто находятся на расстоянии сотен или даже тысяч футов от устройства, получат смертельные дозы радиации.
Проблема заключалась в том, что все предохранительные устройства можно было установить только после того, как в нужном месте крепилась урановая мишень, а урановый снаряд помещался в гладкоствольную пушку.
И что было еще хуже, все эти работы требовали скорости и сноровки. Во время тренировки в дни своей юности Никитин проделывал все операции не менее чем восемь раз и каждый раз укладывался в норматив, составлявший около восьми минут.
Несмотря на то что Никитина и его помощника защищали специальные костюмы со свинцовой прокладкой, рукавицы, капюшон, щит-наличник и дыхательные аппараты, все это обеспечивало им лишь частичную защиту. Как только они вскроют свинцовые контейнеры с ураном, тела сразу же подвергнутся воздействию радиации.
По расчетам Никитина, у них будет чуть больше двадцати минут на то, чтобы закрепить болтами мишень, подготовить снаряд и зарядить пушку, установить все механизмы безопасности, а затем упаковать готовый боеприпас в контейнер со свинцовыми стенками. Если они замешкаются и работы займут больше двадцати пяти минут, то оба получат смертельную дозу радиации.
Никитин и его напарник четыре дня имитировали всю процедуру от начала до конца, используя вместо ствола пушки отрезок трубы, а вместо урановых зарядов — специально вырезанные куски дерева.
Якову нравился молодой помощник-колумбиец. В отличие от прочих своих соратников по ФАРК, давно забывших истинные цели своей борьбы и превратившихся в обычных торговцев наркотиками, Томас, как большинство молодых повстанцев, был ярым приверженцем революционных идеалов. Он не задумываясь пожертвовал бы своей жизнью, если бы был уверен, что это необходимо во имя победы революции. Он был бесстрашен, но не безрассуден.
Томас учился быстро и задавал толковые вопросы, из которых явствовало, что юноша представляет себе наиболее важные операции при подготовке устройства и весь риск, связанный с такой работой. Понимал он и то, что оба оператора были сильно ограничены во времени.
Собрав ствол и установив стальную плиту, которая должна была служить основанием для мишени, Никитин поставил на подоконник, прямо над двумя свинцовыми контейнерами, старенький будильник. Стрелки показывали ровно двенадцать часов.
Никитин говорил на испанском языке с русским акцентом, начисто убивавшим испанское раскатистое «эр».
— Я заведу будильник на двадцать минут. Когда зазвенит звонок или, если его не будет, когда минутная стрелка коснется цифры «четыре», ты, Томас, должен будешь бежать из этого домика так далеко, как только сможешь, независимо от того, закончили мы работу или нет. Ты понял меня?
— Да.
— Ты не будешь спорить со мной, что-то выяснять или задавать вопросы, просто убежишь. Понял?
— Да, сеньор, понял.
Они надели специальные костюмы и перчатки, накинули капюшоны и начали дышать через респираторы. Обычно на тренировках они надевали только костюмы и толстые перчатки. Эти перчатки очень осложняли работу с клещами, с помощью которых предполагалось поднимать, переносить и устанавливать на место подкритические массы урана.
Меньше чем через минуту оба мужчины почувствовали, как же тяжело работается в костюмах со свинцовыми прокладками. С помощью ключа-трещотки Никитин отвинтил четыре болта крышки первого свинцового контейнера. Рукой в перчатке он дотянулся до подоконника, взял будильник и снова установил стрелки на двенадцать часов, после чего вернул будильник на место. Потом он поставил контейнер на стол и поднял его тяжелую крышку.
Четыре элемента урановой мишени были похожи на свинцовые кольца разных размеров, уложенные сверху вниз латинской буквой «V».
Томас поднял клещи и взялся за верхнее кольцо. Легкой, уверенной походкой он подошел к столу и уложил кольцо на место. Это была нижняя часть будущей урановой мишени. Кольцо ровно легло на заранее подготовленную плиту из высокоуглеродистой стали.
Никитин пытался объяснить Алиму по рации, что они делают. Из-за надетого на него капюшона слова Якова плохо доходили до переводчика. Алим то и дело переспрашивал, требовал уточнений.
В это время Томас повторил операцию со вторым кольцом.
Никитин попытался рассказать и об этом. Немедленно последовал вопрос:
— Сколько еще осталось?
— Два, — ответил Никитин.
— Что вы сказали? Повторите.
— Установлено два диска мишени.
— Сколько осталось времени?
— Мне некогда смотреть на часы.
— Скажите примерно.
