был по душе характер Меретсегер, который приписывала ей молва. Добрая и приветливая, она была способна рассвирепеть, когда кто-либо намеревался осквернить гробницу, находящуюся под ее защитой, — и тогда кара, подобно молнии, обрушивалась на головы тех, кто осмелился вторгнуться на порученную ее заботам территорию.
Мефрет верил в нее скорее как в некое присутствие, неусыпно следящее за сохранностью и неприкосновенностью гробниц, чем в богиню. Он надеялся, что она и теперь продемонстрирует бдительность и справедливость, а ее дыхание расчистит ему путь. Он крепко обнял и поцеловал жену, вложив в этот поцелуй всю ту любовь, которая все эти годы только крепла, так же, как и их союз. Открыв дверь, он вышел в рассвет.
Мефрет стоял в погребальной камере. Один. Просторный зал был разделен на две части: верхнюю, где он сейчас находился, поддерживали шесть огромных квадратных колонн, а к нижней вели четыре ступени. Каменотес с тревогой посмотрел в сторону нижней камеры. Скоро в ее центре поставят саркофаг, из которого повелитель Двух земель начнет свое странствие в вечность.
Сегодня утром писарь некрополя шепнул ему, что все указывает на то, что Сети уже умер и что обнародование этой новости — вопрос нескольких часов. Поступило распоряжение спешно завершить работы и подготовить гробницу к прибытию ее единственного обитателя. Впрочем, в распоряжении строителей было еще несколько дней, потому что тело необходимо было набальзамировать и подготовить к великому переходу.
Мефрет расставил своих рабочих таким образом, чтобы иметь возможность уединиться в погребальной камере. Он знал: времени у него мало, но был уверен, что ему хватит. Он принес с собой корзину, в которой лежали маленький молоточек и зубило, а еще прихватил лестницу с тремя ступенями, немного раствора и красной краски. В складках его одежды был спрятан маленький сверток с подарком Атона и маленькая, но необыкновенно изящная бронзовая статуэтка. Она изображала поднявшуюся на хвосте кобру и представляла богиню Меретсегер, женщину-змею, стерегущую некрополь в Фивах.
Кроме того, в корзине лежал кирпич, в котором мастер заблаговременно высверлил полость, чтобы поместить в нее подарок Атона вместе со статуэткой. Теперь ему предстояло выдолбить для этого кирпича нишу. Черный предмет навеки останется рядом с великим царем, а Меретсегер позаботится о том, чтобы до него не добрались недобрые руки, как то злобное существо, попытавшееся похитить его минувшей ночью.
Войдя в погребальную камеру, он убедился, что там никого нет. На полу мерцали лампады, наполняя подземелье жутковатыми отблесками, но они не рассеивали тьму. Свод подпирали шесть колонн, покрытые изображениями уже покойного фараона в обществе различных богов. Камера располагалась глубоко под землей, но воздух здесь был чист и дышалось легко. Используемое в лампадах масло проходило много ступеней очистки и смешивалось с рассолом, поэтому оно почти не коптило при горении.
Каменотес поднял один из светильников и поставил его перед первой колонной справа от входа. На ней фараона изобразили в присутствии Ра-Хорахти, одного из воплощений бога Ра. Бог был представлен в виде человеческой фигуры с головой сокола, над которой виднелся большой солнечный диск. Мефрет остановил свой выбор на этой колонне, потому что для него этот диск имел особое значение. Он изображал солнце, а значит, символизировал Атона, единственного истинного бога.
Мефрет прислонил лестницу к колонне и легко преодолел три ступени. Несколько мгновений он изучал большой красный круг на колонне, а затем поднял зубило и молоток и с привычной сноровкой принялся за работу.
Хоремб не выпускал из виду Мефрета с того мгновения, как увидел его на рассвете на тропе, ведущей в Долину царей. После бесславного бегства из дома начальника каменотесов он был начеку. Заняв позицию на ближайшем к жилищу Мефрета холме, он не спускал с него глаз. Пока не начало светать, он сохранял звероподобный облик, в котором его застал каменотес. Его тонкое тело было покрыто жесткими черными волосами, а длинные руки и ноги оканчивались когтистыми лапами. Его уши увеличились, их кончики заострились; теперь он улавливал любой, даже самый слабый звук в округе. Все это позволило бы ему в случае необходимости на огромной скорости скрыться, прежде чем его присутствие обнаружат.
Его могли выдать лишь глаза: хотя в темноте они различали все, скрытое от зрения обычных людей, их красноватый блеск был заметен издалека.
Когда ночная тьма начала рассеиваться, он снова превратился в охранника, бдительно стерегущего территорию, на которой раскинулись город мастеров и Долина царей.
На почтительном расстоянии он последовал за Мефретом к гробнице Сети, едва сдерживая себя, чтобы не напасть на каменотеса со спины. Он был уверен, что умертвить мастера не составит труда, к TqMy же вокруг не было ни души. Тогда он беспрепятственно завладеет черным предметом, так неожиданно оказавшимся в распоряжении Мефрета.
Однако здравый смысл восторжествовал. Хоремб понимал, что рисковать, а тем более привлекать внимание к находке Мефрета не стоит. Немного терпения, и он завладеет странным предметом. Впрочем, охранник прекрасно знал, о чем идет речь.
Он горько сожалел о том, что предпринятая им попытка выкрасть черный круг завершилась неудачей. Понимая, что переоценил свои возможности и поспешил, он усвоил неприятный урок и не собирался повторять ошибки.
Утром, притаившись у входа в гробницу, он подслушал разговор Мефрета с писарем некрополя. Затем старший каменотес направился к своим рабочим и дал каждому задание на день. Неотступно следуя за Мефретом, Хоремб видел, как тот собрал инструменты и вошел в гробницу. Охранник выждал несколько секунд и двинулся следом за ним.
Хоремб знал, что черный предмет Мефрет принес с собой. Он ощущал его присутствие так же четко, как если бы видел его собственными глазами. Черный предмет словно посылал сигнал, воздействующий на все его органы чувств. Прошлой ночью это странное ощущение привело его к дому каменщика. И сейчас, крадучись за Мефретом по едва освещенным переходам, он отчетливо ощущал присутствие того, что стремился заполучить.
Гробница Сети была самой просторной и глубокой: протяженностью более тысячи шагов и глубиной до тридцати метров. Хоремб проходил мимо тоннелей и залов, встречал рабочих, спешащих выполнить поставленное им задание, но преследуемый им каменотес все шел вперед, углубляясь в недра гробницы.
Охранник осторожно прошел по доске, переброшенной через глубокий колодец, предназначенный как для стока попадающих в гробницу вод, так и для того, чтобы преграждать путь тем, кто намерится нарушить вечный покой великого царя. Преодолев препятствие, Хоремб продолжил свой путь. Вскоре он увидел вдали богато украшенную росписью камеру, предназначенную для саркофага фараона. До слуха охранника донеслось ритмичное постукивание зубила по камню. Он замедлил шаг, подкрался к входу в камеру и тут же отметил резкое усиление странного ощущения, извещавшего о близости вожделенного объекта.
Он осторожно заглянул за угол. Удары молотка раздавались справа. Если бы его заметили, он смог бы найти обоснование, почему он здесь. В конце концов, он исполняет свои непосредственные обязанности. Впрочем, в зале с колоннами находился лишь Мефрет, но каменотес, поглощенный своим занятием, не замечал ничего вокруг себя.
Несколько мгновений Хоремб наблюдал за работой мастера. Тот стоял на невысокой лесенке и сосредоточенно обрабатывал зубилом одну из колонн. Если бы он повернул голову, то сразу увидел бы лицо выглядывающего из-за угла охранника. Но Мефрет трудился так самозабвенно, что, казалось, забыл обо всем на свете.
Хоремб решил, что узнал достаточно. Ему оставалось лишь убедиться в том, что он не обманулся в своих выводах. Он расположился в одном из залов, чтобы дождаться возвращения каменотеса, делая вид, что наблюдает за работой каменщиков.
Когда Мефрет показался в конце коридора с инструментами в одной руке и лестницей в другой, охранник удовлетворенно ухмыльнулся. Каменотес прошел совсем рядом, и Хоремб не уловил ничего, что указывало бы на то, что черный предмет находится у Мефрета. Было ясно, что он где-то его оставил.
