городов. И – никаких наглядных ужасов вроде «фабрик смерти», газовых камер или расстрельных подвалов.
Лолита пошла на крайние меры. Подобная технология издавна именуется маловразумительным термином «тектоническое сканирование» – в обследуемом районе устанавливаются датчики, затем неподалеку производится подземный ядерный взрыв. Распространяющаяся ударная волна и поток радиации позволяют обнаружить самые незначительные пустоты под поверхностью. При помощи этого радикального метода Лола вместе со своими юными гениями нашла в Ганнибале шесть бункеров, заполненных скелетами. Если верить радиоуглеродному анализу, в одном из убежищ жизнь теплилась еще сто двадцать лет назад, последние обитатели покончили с собой. Орудие самоубийства присоединилось к коллекции артефактов – некое подобие пневматического пистолета, стреляющего тонкой стальной иглой...
Темный ужас, короче. Налицо последствия невообразимого и дичайшего массового преступления, за которое на Земле без разговоров отправили бы в Нюрнберг, а потом на виселицу. Но мы не знаем кто, а самое главное –
Карфаген – наиболее тонкое место в политике Эвакуации. Правительство боится повторения этой истории, а еще больше боится неизвестности и скрытой опасности, таящейся в глубинах Дальнего Космоса.
Здравомыслящий Бибирев убедил императора, канцлера Головина и руководство союзников дать отмашку на проведение операции «Одиссей» крайне простыми, но неопровержимыми аргументами. Исходя из полученных данных, в нашем рукаве галактики Млечный Путь, вероятно, существует некая агрессивная цивилизация. Следовательно, мы можем ожидать нападения как на Землю, так и на Афродиту или Гермес. Если таковое произойдет, вооруженные силы Земли и Колоний будут готовы к обороне. Однако в связи со сложившейся тяжелой ситуацией мы не вправе откладывать или отменять Эвакуацию на Гермес – данная планета может принять и прокормить огромное количество людей, которые все равно умрут, оставшись в Метрополии.
Какая разница, какую систему оборонять – Солнечную или Вольф 360? В последнем случае затраты окажутся несравненно б
«Очень плохой» вариант был незамедлительно отвергнут. Решили пойти на риск. Огромный и сложный механизм стратегического плана «Одиссей» был запущен, а вчерашние обращения Фридриха VII и Михаила IV к народам Империй сделали процесс необратимым.
Эвакуация началась. И я окажусь свидетелем первых мгновений самого важного события в истории человечества начиная с Воскрешения Иисуса Христа.
– Мы все изрядно рискуем карьерой. – Адмирал, занявший одно из кресел тактического центра, курил не переставая. Бибирев предпочел остаться на борту «Франца» в хорошо знакомой дружеской компании, без телохранителей, личного секретаря и вышколенных офицеров Генштаба, входивших в группу сопровождения начальника ГРУ и имперского министра. – Знаете почему?
«Бонапарт» неотрывно следовал за нашим кораблем, но его экипажу было дано строжайшее указание господина адмирала не беспокоить – если появится необходимость экстренно связаться с «Кронштадтом» и главой правительства, линия Планка всегда будет к его услугам.
– Что теперь значит слово «карьера»? – лениво отмахнулся Гильгоф. – Тень, фантом, понятие с налетом благородной старины, архаизм... Николай Андреевич, вы ведь умный человек с фантастическими способностями к анализу, дедукции и редукции!
– Не захваливайте, иначе посчитаю вас льстецом и подхалимом!
– Извините, если я сказал обидно. Мы ведь отныне трудимся не ради карьеры, так? Слово «карьера» – оно объемное, толстое, значимое. Подразумевающее под собой многоразличные блага и удобства, влияние, роль в жизни других людей... И полное семантическое значение оно принимает лишь тогда, когда имеются условия для реализации амбиций карьериста. У меня, капитана Казакова, Коленьки или у Анны амбиций никаких нет, поскольку исчезли названные условия. Остался только интерес.
– Противоречите сами себе, – отозвался адмирал, поправляя воротник непривычной «полевой» куртки, какие обычно носят младшие офицеры. – Интерес к событиям – это уже амбиция. Вы хотите работать только ради действия и выигрыша. Равно как и я. Сумма общих выигрышей будет объединена, в результате чего, если придерживаться вашей оригинальной классификации, получится нечто «объемное, толстое и значимое». Гуляете по кругу, доктор.
– Уели, ничего не скажу, – рассмеялся Гильгоф. – Так что там на предмет карьерного риска?
– Никогда в жизни так не нервничал, – откровенно признался адмирал. – Малейший сбой, неточность в расчетах, вмешательство третьей силы – и мы погубим уймищу народу, поставим под угрозу всю программу колонизации и, конечно, станем козлами отпущения.
– Не уверен, что стоит всерьез опасаться последнего. Уволят, разжалуют, ордена отберут... Придется наниматься в контору Удава Каа, не пропадем!
– Мы-то уж точно не пропадем, – согласился адмирал. – Однако нам на смену могут прийти люди некомпетентные, не владеющие ситуацией. Положение лишь усугубится. Поэтому я собираюсь держаться за свое кресло всеми четырьмя конечностями до самого финала... Мы не боги, господа. Всемогуществом мы не обладаем, создать Вселенную за сто сорок четыре часа и вылепить человека из глины не сможем, но, по крайней мере, относительно неплохо разбираемся в происходящем. Начинающийся эксперимент целиком и полностью спланирован нами, и я не собираюсь отдавать настолько важное дело в руки дилетантов... Даже если придется пойти на самые крутые меры.
Мы с Гильгофом переглянулись. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Бибирев четко и недвусмысленно намекнул: любая попытка его смещения может обернуться чем-то наподобие тихого преторианского переворота. Николай Андреевич безоговорочно убежден в своей правоте, а коней на переправе не меняют – в период кризиса нет ничего страшнее хаоса во власти.
Неужели адмирала кто-то подсиживает? Да быть такого не может! Бибирев – это гранитный монолит, скала, человек, за спиной которого стоят Имперская безопасность и Главное Разведывательное Управление Генштаба, полностью контролируемые его выдвиженцами! Михаил обязан своим утверждением на Земском Соборе 2265 года не столько завещанию скончавшейся императрицы Анны II, сколько поддержавшим его военным – группировка правительственных и парламентских бюрократов активно продвигала на трон его брата Владимира: младший принц не стал бы вмешиваться в управление страной и желал просто «царствовать», отдав всю полноту власти чиновникам. Бибирев сыграл в той давней истории не последнюю роль и доселе пользуется расположением Его величества. Или что-то изменилось?
Странная фраза адмирала о «крутых мерах» несла в себе несколько смысловых нагрузок. Во-первых, нам дали понять, что положение его высокопревосходительства нестабильно или может стать таковым. Во- вторых, адмирал по-прежнему уверен в нашей преданности, иначе не стал бы разбрасываться настолько опасными словами. В-третьих, мы будем обязаны поддержать Бибирева в ситуации чрезвычайной и мобилизовать все доступные нам силы – я и Гильгоф останемся в клане его высокопревосходительства при любых обстоятельствах.
Я почему-то вспомнил пухлую розовощекую физиономию Удава Каа. Старикан ценит и уважает Бибирева, можно будет подключить этот резерв... Мои связи в армии, обширнейшие знакомства Гильгофа... Тьфу, да о чем я думаю! Адмирал сам прекрасно управится с любой потенциальной опасностью, без лишней поддержки со стороны ушедшего на покой мафиози, никому не известного капитана, которого в Генштабе не помнят в лицо даже бабушки-гардеробщицы, и холеричного ботаника, пускай даже очень и очень умного!
Бибирев заметил, как изменились наши лица, и улыбнулся углом рта:
– Спокойнее, господа. Я лишь фантазирую, размышляю над одной из вероятностей, а вовсе не прямых неизбежностей. Давайте не будем горячиться и делать преждевременные выводы... Доктор, скажите, что это за фиолетовая точка появилась на мониторе?
