надеюсь, что Филипп, вернувшись, вдруг войдет туда и у нас с ним состоится откровенный разговор?»
Переступив порог, Шарлотта тотчас же взглянула на диван — именно на нем часто сидели Филипп с Джоанной, когда вели задушевные беседы, когда обнимались и целовались.
«Не смей об этом думать, — сказала себе Шарлотта, отворачиваясь от дивана. — И в окно смотреть не смей. Даже если ты увидишь Филиппа, это ничего не изменит».
Она вышла на середину комнаты и осмотрелась. Тут взгляд ее упал на секретер, и она вдруг поняла, почему пришла в эту комнату. Вовсе не для того, чтобы дожидаться Филиппа в надежде на откровенный разговор. Он и так вполне откровенно сообщил о своих планах, чего же ей еще? Нет, она пришла сюда совсем для другого дела…
Приблизившись к секретеру, Шарлотта открыла один из ящиков и достала пачку писчей бумаги. Затем придвинула поближе к себе масляную лампу. Перо и чернильница находились тут же, и она, немного подумав, принялась писать — писала одно приглашение за другим и улыбалась при этом.
Что ж, почему бы и нет? Если Филипп получал удовольствие, развлекая в Рутвен-Мэноре Джоанну, то почему бы ей, Шарлотте, не заняться тем же? Да-да, она тоже пригласит гостей и будет их развлекать! Филипп с Джоанной будут мило беседовать и флиртовать, а она повеселится со своими гостями — устроит себе настоящий праздник!
Глава 14
Спустя три дня, в два часа пополудни, гости герцогини начали прибывать в Рутвен-Мэнор.
— Ваша светлость!.. — Фэллон, стоявший у двери гостиной, повернулся к Шарлотте. — Позвольте представить мистера Райта, мистера Боулби и виконта Мэсси.
— Спасибо, старина. — Эдвард Райт с улыбкой похлопал пожилого дворецкому по плечу. — Но наша дорогая Шарлотта и так знает, кто мы такие. Ведь также, ваша светлость? — Взглянув на Шарлотту, он подмигнул ей.
Шарлотта улыбнулась гостям и кивнула. Повернувшись к дворецкому, сказала:
— Спасибо, Фэллон, Можешь идти. Я ожидаю еще нескольких гостей. Пожалуйста, впусти их, но представлять не нужно.
— Слушаюсь, ваша светлость. — Дворецкий поклонился и направился в холл. Старик говорил как обычно, ровным голосом, но было совершенно очевидно, что он не одобрял поведения хозяйки.
— Старик совсем выжил из ума, — с усмешкой заметил Эдвард Райт. — И, наверное, тюремщик он никудышный, если здесь, Шарли, твоя тюрьма.
Шарлотта весело рассмеялась и уселась на диван, стоявший посреди комнаты.
— Может, и тюрьма. Но думаю, вам не составит труда вызволить меня отсюда.
Мэсси, приблизился к окну и, отдернув занавеску, пробормотал:
— Кажется, приехали Холланд и Стаффорд. — Он покосился на Шарлотту, — Дорогая, ты позвала всех своих кавалеров из Лондона?
Шарлотта в смущении опустила глаза. Из всех приглашенных ею мужчин только Стивен Эйвери, пятый виконт Мэсси, недвусмысленно давал ей понять, что считал ее превращение в его любовницу лишь вопросом времени. Другие же удовлетворялись безобидным флиртом, полагая, что общество красивой женщины — и без того немалое удовольствие.
— Так что же, Шарли, ты всех своих кавалеров пригласила? — повторил вопрос Мэсси.
— Нет, Стивен, только самых достойных, — отозвалась Шарлотта. Присутствие виконта очень ее стесняло, но оно было необходимо для ее небольшого представления.
— Какая ты шалунья, Шарли! — воскликнул Эдвард Райт. Срезав кончик сигары, он покатал ее между пальцами. — Поэтому мы так и скучали по тебе, дорогая.
— Должна признаться, я очень боялась, что никто не приедет. Я думала, вы все боитесь герцога.
— Боимся? — с усмешкой переспросил Эдвард. — Но ведь он за все эти годы ни разу ничего не предпринял. И вообще, почему мы должны его бояться? Только потому, что он, возможно, косо на нас посмотрит?
Шарлотта пожала плечами:
— Пожалуй, ты прав. Ему наплевать на все мои… прошлые похождения.
— Между прочим, я был в игорном доме Фонтэйна в тот вечер, — подал голос Мэсси. — Так вот, ему вовсе не наплевать.
— Стивен, не надо об этом, — Шарлотта снова потупилась. Взглянув на Эдварда, она подмигнула ему и со смехом воскликнула: — Все-таки ты прав! Да-да, не следует его бояться. Ему действительно на все…
— Приветствую вас, джентльмены! Рад видеть вас, дражайшая герцогиня. — В следующую секунду в комнату вошли Томас Холланд, Ричард Кавершем и виконт Стаффорд. А за ними еще четверо джентльменов, Шарлотта встала, приветствуя вновь прибывших.
— Как я рада! — Она улыбнулась гостям. — Всегда приятно видеть лица друзей.
И так продолжалось в течение часа. Развлекая гостей, Шарлотта шутила, смеялась и флиртовала. И при этом все чаще поглядывала на часы. Часы же на каминной полке словно насмехались над ней, отсчитывая минуты необычайно медленно; временами ей даже казалось, что они и вовсе остановились.
«Где же Филипп? — спрашивала себя Шарлотта, — Неужели решил остаться у Джоанны? Обычно к этому времени он уже возвращался домой, а сейчас…»
Она знала: как только муж вернется, Фэллон сразу сообщит ему о неприличном сборище в гостиной, и, конечно же, сообщит, что его жена ведет себя как шлюха.
Она позаботилась о том, чтобы дверь гостиной осталась чуть приоткрытой. Так что Филипп непременно услышит голоса и войдет.
А что, если… Что, если Филипп дома? Может, они с Джоанной слишком заняты, развлекая друг друга в одной из комнат? И в таком случае ему и впрямь на все наплевать. В таком случае получается, что она напрасно все это затеяла…
Филипп выругался сквозь зубы, холодный октябрьский ветер все сильнее его донимал. К тому же он последние дни слишком много времени проводил в седле, и от этого спина уже начинала побаливать.
Впрочем, устал не только герцог, но и его жеребец, которому теперь, кроме обычных утренних прогулок, приходилось совершать также и дневные, а иной раз и выезды.
В первой половине дня Филипп провел в Рутвен-Мэноре несколько часов с Джоанной, а затем проводил ее в Норри-Хилл. Но возвращаться домой не хотелось, и он уже часа два скакал по территории своего поместья, обдумывая дальнейшие планы, вернее — пытался придумать хоть какой-то план, так как первоначальный, судя по всему, не приводил к желаемым результатам.
Перед тем как проводить Джоанну, герцог сообщил Фэллону, что собирается в Норри-Хилл, — причем говорил довольно громко, чтобы слышала жена. Но Шарлотта, скорее всего ничего не слышана, возможно, все еще лежала в постели. В последние дни она вставала довольно поздно и даже к завтраку не спускалась. Интересно, почему? Впрочем, глупый вопрос. Было ясно, что она старалась как можно реже с ним встречаться, избегала его.
Но что же делать, что предпринять? День проходил за днем, и с каждой минутой, проведенной с Джоанной, он все больше отдалялся от Шарлотты — эго было совершенно очевидно. И теперь Филипп все чаще ругал себя и отчитывал, что прежде было совсем ему несвойственно — прежде он считал, что герцог Радерфорд всегда и во всем прав.
«А может, Джоанна права? — спрашивал себя Филипп, — Может, сказать Шарлотте о своих чувствах?» Ему казалось, он не сможет этого сделать, но, с другой стороны…
Проклятие, его план полностью провалился! Он думал, что заставит Шарлотту ревновать и таким образом добьется успеха, но из этой затеи ничего не выходило. Более того, всеми своими действиями он лишь подтверждал мнение Шарлотты о том, что ее муж — законченный негодяй, недостойный ее.
Но почему-то он все равно продолжал этот фарс. С какой целью?
Герцог невольно рассмеялся и тут же вздохнул. Он не знал, что ему предпринять. И в голову
