поверит в его любовь.
Филипп с минуту молчал, потом тихо проговорил:
— Да, любимая, ты права. Напрасно я все это сказал. Но если уж сказал… — Шагнув к ней, он взял ее за плечи и заглянул ей в глаза. — Так вот, если уж сказал…
Тихонько всхлипнув, Шарлотта резко развернулась и выбежала из комнаты.
Герцог бродил по коридорам Рутвен-Мэнора в поисках жены.
Шарлотта уже несколько дней его избегала, и, судя по всему, так будет продолжаться все оставшиеся дни. Но почему же в таком случае она осталась тут, почему не покинула поместье, когда он предложил ей это сделать? Ведь могла же уехать в Лондон — он не стал бы ее удерживать…
Впрочем, может быть, это даже хорошо, что жена его избегала. Ему было бы ужасно неловко сталкиваться с ней после той кошмарной сцены в столовой, когда он чуть ее не изнасиловал. Разумеется, она не знала об этом, потому что он, к счастью, сумел сдержаться. Но все же он выдал себя, проявил слабость, не смог сдержать своих чувств…
В тот день он не отправился ее искать, когда Шарлотта не спустилась в столовую ни к обеду, ни к ужину. Не рискнул и на следующий день приблизиться к музыкальной комнате, когда услышал игру на арфе, — довольствовался тем, что слушал издали, как она играла, и представлял, как она перебирала своими пальчиками струны.
Да, у них у обоих была передышка. Но как долго она продлится, передышка?
Услышав шаги за спиной, Филипп обернулся. Увидев горничную Шарлотты, спросил:
— А где миледи?
— Не знаю, ваша светлость. В спальне ее нет.
— Но ты же видела ее этим утром? Ты ведь помогала ей одеваться?
Горничная кивнула:
— Да, ваша светлость.
— И она ничего тебе не сказала? Не сообщила, чем намерена заняться?
Горничная покачала головой:
— Нет, конечно. Простите меня, ваша светлость, но ее светлость не делится со мной своими заботами.
Филипп отвернулся и зашагал дальше. Потом вдруг обернулся и сказал:
— Немедленно пришли ко мне Фэллона. Сию же минуту!
Дворецкий должен был следить за Шарлоттой, и если бы она сбежала, то Фэллон бы уже знал об этом. Однако Фэллон не пришел к нему с докладом, и это, очевидно, означало, что все в порядке.
Однако горничная по-прежнему стояла в коридоре. Стояла, глядя в пол.
— В чем дело? — спросил Филипп. — Что-то случилось?
— Но мистер Ф-Фэллон, в-ваша светлость… Дело в том, что он тоже исчез, — пролепетала горничная.
— Понятно, — кивнул герцог. — Можешь идти.
Проводя взглядом служанку, Филипп выругался сквозь зубы. Исчезновение Фэллона могло означать только одно — он следовал за Шарлоттой. Что ж, так ему и было приказано… Дворецкий должен был следовать за герцогиней, куда бы она ни отправилась. Значит, у него просто не было времени, чтобы предупредить о ее побеге. И выходит, что Шарлотта все-таки бросила его.
Тяжело вздохнув, Филипп направился к парадному входу. Фэллона, как и следовало ожидать, на месте не было.
Выбежав из дома, герцог направился к конюшне.
— Эй, Джилпин, — позвал он конюха. — Немедленно подготовь Аргоса!
По небу плыли тяжелые тучи, и казалось, что вот-вот разразится ливень.
Приблизившись к дверям конюшни, герцог снова закричал:
— Эй, тут есть кто-нибудь?
Но никто ему не ответил. И никто не вышел из конюшни.
Филипп быстро зашагал вдоль ряда стойл.
— Проклятие, куда же все исчезли? — пробормотал он, озираясь. И куда отправилась Шарлотта? Да, она его бросила, и он сам в этом виноват, только он один…
Аргос заржал, когда хозяин приблизился к нему.
— Тихо, мальчик, спокойно. — Герцог поднял руку, чтобы погладить жеребца, другой же потянулся к задвижке стойла.
И тут вдруг послышался ее смех.
Филипп замер на мгновение. «Может, я ослышался? — промелькнуло у него. — Может, мне померещилось?»
Через несколько секунд снова раздался смех. Да, сомнений быть не могло — это смеялась Шарлотта.
Герцог осторожно приблизился к двери комнатки в самом конце конюшни. Дверь была открыта настежь, и он прекрасно видел всю компанию, сидевшую за столом. Несколько человек играли в карты, и среди них была Шарлотта. Выходит, она не сбежала, не бросила его…
Да-да, не бросила!
Филипп тотчас же узнал ее платье — одно из тех, что он купил для нее недавно. Вырез был подобающим образом высок, а манжеты рукавов доходили до запястий. Именно в таком платье и следовало ходить герцогине.
Но даже в этом скромном наряде она казалась необычайно соблазнительной — как будто на ней было одно из ее возмутительных шелковых платьев. И тут Филипп вдруг понял: даже если он заставит Шарлотту каждый день ходить в мешковине, она по-прежнему будет для него столь же желанной, как сейчас. Да, она всегда будет искушать его…
Приблизившись к распахнутой двери еще на шаг, он тихо позвал:
— Шарлотта…
И в тот же миг игра за столом прекратилась.
— Прошу прощения, ваша светлость, — пробормотал Фэллон, поднимаясь на ноги. И было очевидно, что дворецкий смущен до крайности — вставая, он даже опрокинул стул.
Филипп же едва удерживался от смеха, и картина, представившаяся его взору, была довольно комичной: за карточным столом сидели два конюха и их помощник, а также экономка, девушка из кухни и, наконец, Шарлотта — герцогиня Радерфорд. Фэллон же, пожилой дворецкий, всегда являвший собой образец достоинства и сдержанности, сейчас походил на провинившегося мальчишку, ожидавшего неминуемого наказания за какую-то очередную шалость.
И как ни странно, Шарлотта потупилась. Да-да, она не желала смотреть ему в глаза и, судя по всему, тоже смутилась.
«Очень любопытно… — подумал Филипп. — Похоже, она чувствует себя виноватой. Хотя в данном случае она, в сущности, ни в чем не провинилась. Если, конечно, не считать игру в карты в конюшне…»
Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, герцог наклонился и поднял упавший стул. Усевшись рядом с женой, заявил:
— Я тоже хочу сделать ставку. Не возражаете?
Шарлотта наконец-то взглянула на него и пробормотала:
— Но дело в том… — Она покосилась на дворецкого. — Полагаю, ты должен дождаться своей очереди, потому что Фэллон…
Я ухожу, — перебил дворецкий. — Мне следует немедленно вернуться к своим обязанностям, миледи. Спасибо за развлечение. Я счастлив, что сумел составить вам компанию.
Тут все остальные слуги тоже поднялись из-за стола и, поклонившись, поспешили к выходу.
Шарлотта нахмурилась и заявила:
— Нет, Фэллон, ты должен остаться! К тому же ты должен мне. — Осмотревшись, она увидела, что никого из слуг уже нет рядом с ней. Тяжело вздохнув, она бросила карты на стол и, взглянув на мужа, спросила:
— Ты ведь не очень сердишься, да?..
