Филипп пожал плечами:
— Наверное, не очень. Но ты, кажется, не желаешь оставаться со мной наедине, моя дорогая.
— Шарлотта, — тут же поправила она. — Ты обещал называть меня просто Шарлоттой. Забыл?
— Просто Шарлоттой? Гм… — Он снял перчатки и потянулся к ней, — Значит, просто Шарлоттой?
— Да, я просила тебя… — Она отпрянула, когда он провел ладонью по ее щеке.
— Что ж, как скажешь. Если хочешь, будешь просто Шарлоттой.
Она кивнула:
— Спасибо.
Шарлотта попыталась собрать со стола карты, но руки ее дрожали, и карты, выскальзывая из пальцев, падали на стол и даже на пол. Она наклонилась, чтобы поднять их, но Филипп, коснувшись ее локтя, прошептал:
— Позволь мне.
Шарлотта не стала возражать:
— Как хочешь…
Откинувшись на спинку стула, она наблюдала за мужем, собиравшим карты. «Как странно… — думала она. — Я даже не знаю, как держаться с ним теперь, И уж тем более не знаю, как относиться к его признанию в любви».
А Филипп, словно читая ее мысли, говорил себе: «Похоже, она озадачена и не знает, как вести себя. Не знает, как реагировать на мои слова о любви. Но, конечно же, она не верит мне — это совершенно очевидно. Значит, я должен за оставшиеся десять дней убедить ее в том, что мне можно верить».
Собрав, наконец, с пола карты, он уже хотел выпрямиться, но вдруг приметил еще одну, упавшую рядом с юбкой Шарлотты. Потянувшись к карте, Филипп почувствовал, как ему ужасно хочется дотронуться до лодыжки жены, хочется погладить ее, сжать покрепче…
В этот момент Шарлотта вдруг отодвинулась и хриплым шепотом проговорила:
— А, вот и еще одна, последняя.
Филипп поднял голову и увидел, что Шарлотта, наклонившись, смотрит на него. И сейчас в ее глазах не было ни намека на смущение, — напротив, она смотрела на него с веселой улыбкой.
Когда Филипп выбрался из-под стола, жена взяла у него карты и, собрав все оставшиеся, сказала:
— Присядьте, ваша светлость. — Она принялась тасовать колоду. Улыбнувшись, заявила: — Видите ли, милорд, раз уж вы спугнули всех игроков, то вам придется их заменить. Я требую продолжения игры.
— Да, разумеется, — кивнул Филипп. Он твердо решил отыграть утраченные позиции и снова стать хозяином положения. — Но, к сожалению, у меня нет с собой денег, — сказал он, усаживаясь на стул. — Я ведь не знал, что мне придется играть в карты, поэтому не захватил ни одной монеты.
— Ну, в таком случае… — Шарлотта в растерянности пожала плечами. — Вы вполне можете расплатиться потом, не так ли, милорд? Если проиграете, конечно…
— Да, безусловно. — Филипп улыбнулся и, наклонившись к жене, прижался губами к ее шее. Отстранившись, спросил: — А может, мы могли бы сыграть на что-нибудь другое? Ведь есть гораздо более ценные выигрыши, чем деньги…
— Мм… например? — Шарлотта взглянула на мужа с любопытством. — О каких ценностях ты говоришь?
Филипп со вздохом откинулся на спинку стула — заставил себя это сделать.
— Так что же это за ценности? — спросила Шарлотта с улыбкой. — Ответь мне, Филипп.
И тут он вдруг понял, что означала эта ее улыбка, что означал ее вопрос. Да, Шарлотта, провоцировала его, искушала… Но чего она добивалась? Филипп не мог ответить на этот вопрос, но точно знал, что уже не сможет остановиться, если поцелует ее сейчас.
Но неужели она предлагала ему себя? И если так, то что именно предлагала? Только свое тело? Проклятие, он хотел ее всю целиком — и тело, и сердце, и душу!
Но все же Шарлотта хитрила… Да, она прекрасно играла в эту игру-искушение, однако не делала первый шаг.
Что ж, отлично! Он дождется, когда она сделает этот шаг и сама придет к нему. Лишь тогда он будет знать наверняка, что Шарлотта искренне возжелала его — то есть только потому, что не смогла без него обходиться.
Тут она вдруг пристально взглянула на него и спросила:
— Филипп, ты что, не слышал? — В голосе ее прозвучало раздражение. — Так какую же ставку ты предлагаешь?
Он расплылся в улыбке:
— Поцелуй, если выиграю я. Согласна?
Она помедлила с ответом, потом кивнула:
— Хорошо, договорились. А если ты проиграешь?
— Ну, тогда, может быть, тоже…
Шарлотта со смехом покачала головой.
— Нет-нет, не согласна! — Она на несколько секунд задумалась, потом с лукавой улыбкой спросила: — А ты когда-нибудь плавал в октябре голышом?
Филипп невольно поежился:
— В октябре?
Шарлотта со смехом воскликнула:
— Да-да, осенью!
«Боже праведный, что же это значит? — думал Филипп. — Неужели она решила… А впрочем, тем лучше!»
— Нет, не плавал, но готов попробовать, — ответил он с улыбкой. — Хотя, если честно… Не уверен, что это хорошая идея. Видишь ли, вода в октябре очень холодная…
Шарлотта снова задумалась. То есть сделала вид, что задумалась. А затем, просияв, заявила:
— Холод — это не страшно. Возможно, найдутся способы согреться. Ты со мной согласен?
Филипп тут же закивал. И с удовольствием представил, как именно они с Шарлоттой могли бы согреться. О, было множество способов, и все — необычайно приятные!
— Значит, договорились? — спросила Шарлотта, сдавая карты. — Если ты выиграешь, то поцелуй. А если выиграю я, то купание голышом. Согласен?
Филипп снова закивал. Такая игра вполне его устраивала. Он очень не прочь был выиграть, но с величайшим удовольствием и проиграл бы. «А еще лучше — выиграть и проиграть одновременно», — подумал он с усмешкой.
Глава 16
«Игра удалась, — думал Филипп, стоя у пруда. — Но все-таки ужасно холодно…»
Обернувшись, он крикнул:
— А ведь мы должны плавать вместе, разве не так?
Шарлотта со смехом покачала головой:
— Нет-нет, ничего подобного! Я просто сказала, что это будет купание голышом. Но я вовсе не говорила, что составлю тебе компанию.
Оглянувшись на жену, герцог невесело улыбнулся. Затем шагнул к воде и сунул в нее ногу.
— Ледяная, — сообщил он, снова оглянувшись.
— Поверь, она станет теплее, как только ты весь окунешься, — откликнулась Шарлотта. А ей, напротив, было очень жарко — она словно в огне горела, так что хотелось даже скинуть платье.
Шарлотта то и дело порывалась отвернуться, чтобы не смотреть на голого мужа, однако она понимала, что не следует этого делать — ведь Филипп-то не знал, что она впервые за три года видела
