получится?! Ведь мы с тобой… мы слишком разные и совсем не подходим друг другу. О Боже, как мне все эти годы хотелось стать другой, стать лучше — тогда бы ты полюбил меня, Но я уже не смогу измениться… Поэтому тебе, Филипп, нужна другая жена. Такая, которая сумела бы стать настоящей герцогиней.
— Нет, Шарлотта. — Он со вздохом покачал головой. — Не нужна мне другая… О, как же слеп я был все эти годы. Каким же глупцом я был.
— Прекрати, Филипп. Прекрати. — Шарлотта подошла к саквояжу и положила на него дорожное платье.
Филипп медленно прошелся по комнате. Остановившись, тихо сказал:
— Что ж, я не стану уговаривать тебя, не стану умолять, чтобы ты осталась.
Что-то укладывая в саквояж, Шарлотта ответила:
— А я и не ожидала от тебя этого.
Однако Филипп знал, вернее, чувствовал: даже если бы он стал умолять Шарлотту остаться, ничего бы не вышло, она все равно бы уехала.
В комнате воцарилось тягостное молчание. Шарлотта продолжила собираться. Отложив в сторону дорожное платье, она заполнила саквояж и тут же раскрыла еще один, после чего опять подошла к гардеробу и стала что-то выискивать в его глубинах. Казалось, она хотела взять с собой все свои вещи — не желала ничего оставлять, потому что не собиралась сюда возвращаться.
Филипп вдруг усмехнулся и спросил:
— А не хочешь забрать арфу?
Шарлотта замерла на мгновение. Потом покачала головой:
— Нет, она слишком большая.
— Тогда я отправлю с тобой еще один экипаж, — заявил Филипп. Он чувствовал, что не выдержит присутствия арфы в его доме. Да, конечно, он не заходил в музыкальную комнату, потому что ему нечего было в ней делать. Но он ведь знал бы, что там находится арфа Шарлотты. Проходя мимо этой комнаты, он непременно вспоминал бы про арфу и, следовательно, про Шарлотту. И представлял бы, как она, сидя рядом с ней, перебирает струны своими изящными пальчиками. И, наверное, он думал бы о том, что Шарлотта вернется сюда, если оставила туг арфу…
— Если ты не заберешь арфу, я прикажу ее уничтожить, — проворчал Филипп.
Она кивнула:
— Хорошо, согласна.
Герцог вздохнул и снова прошелся по комнате. Время от времени он останавливался и наблюдал за женой, собиравшей вещи. Когда же та, наконец, закончила сборы, он подошел к двери, выходившей в коридор, и отпер ее. Затем позвонил в колокольчик, вызывая горничную Шарлотты.
И в тот же миг девушка вошла в комнату, видимо, ждала у двери. Возможно, она даже пыталась подслушать их разговор. Интересно, услышала ли что-нибудь?
Филипп невольно усмехнулся. Когда-то он выгонял слуг за подобные проступки. Теперь же ему было все равно.
Взглянув на горничную, Филипп сказал:
— Прикажи Фэллону подготовить карету и еще один экипаж. И пришли сюда кого-нибудь, чтобы спустили багаж ее светлости. Она готова к отъезду.
Служанка кивнула, присела в реверансе и тут же выскользнула из комнаты.
— Похоже, у нее хорошие манеры, — заметил Филипп. — Как ее зовут?
— Анна. Между прочим, она служит у меня уже два года. — Казалось, Шарлотта давала понять, что ему, Филиппу, следовало бы знать имя этой служанки.
— Гм… а это она делает тебе прическу?
— Прическу?..
— Да, ее. — Филипп покрутил над затылком ладонью. — Ну, вот такая прическа… мне нравится, как она укладывает тебе волосы.
Шарлотта уставилась на него в изумлении, наконец пробормотала:
— Тебе нравится, когда волосы у меня собраны на затылке?
— Да, очень красиво.
— Ну, знаешь ли… — Шарлотта пожала плечами. — Спасибо за комплимент.
— Но мне действительно нравится. Потому что…
Тут дверь отворилась, и в комнату вошел слуга, которого прислали за вещами.
Говорить, в сущности, больше было не о чем, и Филипп с Шарлоттой молча наблюдали за тем, как слуга выносил из спальни саквояжи, а также картонки, которых оказалось великое множество. Когда слуга вынес последний предмет — довольно объемистый сундучок с небольшой вмятиной, — Шарлотта повернулась к мужу и тихо сказала:
— Ну вот… Я снова с тобой прощаюсь.
— Шарлотта…
Она выскользнула из комнаты, не дослушав его.
«Что ж, вот и хорошо», — подумал Филипп. Хотя он и говорил, что не станет умолять Шарлотту остаться, он уже готов был отказаться от своих слов, забыть о гордости…
Заметив на кровати синее дорожное платье, которое Шарлотта отложила, решив не надевать, Филипп с грустной улыбкой пробормотал:
— Как же она торопилась… Даже не стала переодеваться…
И в тот же миг из-за окна послышал крик кучера, а затем раздался грохот колес.
«Неужели действительно уедет? — думал Филипп. — Или, может быть…»
Он выбежал из комнаты и быстро зашатал по коридору. Возможно, Шарлотта передумает и захочет вернуться, Возможно, она прикажет кучеру остановиться. Ведь она…
Филипп остановился у самой лестницы и тяжело вздохнул. Грохот колес постепенно затихал, и было ясно, что Шарлотта не передумает, не вернется.
Но Филипп еще долго стоял у лестницы, напряженно прислушиваясь. Он все-таки надеялся, что снова услышит стук колес, означающий возвращение Шарлотты.
Глава 19
Фэллон поставил перед герцогом поднос с завтраком.
— Может, отдернуть занавески, ваша светлость?
— Нет.
Филипп заморгал и уставился на стену, где, как ему почудилось, снова появились какие-то странные лица, Слава Богу, что он еще не заговорил с ними…
— Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, ваша светлость…
Филипп перевел взгляд на дворецкого, лицо которого казалось расплывчатым серым пятном.
— А ведь это может стать интересным развлечением, — пробормотал герцог с усмешкой.
— Простите, вы о чем, ваша светлость? — Дворецкий с беспокойством взглянул на герцога. — Может, послать за доктором Барроу?
Филипп нахмурился и покачал головой:
— Нет, я не болен.
— Да-да, конечно, ваша светлость, — поспешно согласился дворецкий.
— Ты разве слышал, чтобы я кашлял?
— Нет, ваша светлость.
— Я похож на больного?
Фэллон промолчал, и это его молчание было весьма красноречивым.
Филипп невольно вздохнул. Если честно, то он и впрямь чувствовал себя ужасно. Последние три дня он почти не вставал со своего кресла. А когда все-таки вставал, то пошатывался и спотыкался — едва держался на ногах.
