сказали, стало понятно, что они ничего не нашли. Элисон рассказала им про агента ФБР, и они удивились. Они, конечно, сообщили в Бюро о случившемся, но не ждали никого раньше восьми-девяти утра. Они подробно расспросили ее про этого агента и в конце концов пришли к выводу, что он не показал никаких официальных документов. Копы сказали, что это очень странно. Элисон дала им визитку, оставленную мужчиной, и они попытались позвонить по указанному там телефону, но им никто не ответил.
И тут полицейские засуетились, попросили ее описать машину, самого мужчину и стали переговариваться по рации со своими коллегами.
Она предоставила им заниматься своей работой и спустилась к мужу. Когда Элисон вышла во двор, оказалось, что его там нет. Она поспешила к дороге и в ста метрах увидела его фигуру, удаляющуюся в сторону Кэннон-Бич.
И тогда она побежала.
Глава 14
Первым, что я увидел, был нависший надо мной крупный мужчина. Я замерз, а голова болела так, словно ее мне разбили, но даже в таком плачевном состоянии я видел, что он какой-то неправильный — необычные пропорции, черты лица слишком грубые и асимметричные, кожа неровная и вся в морщинах, это было заметно даже в тусклом свете раннего утра. А еще я наконец сообразил, что он по-настоящему громадный.
И деревянный.
Я быстро сел. Мой мозг заработал только после этого. Я обнаружил, что лежал, скорчившись и частично зарывшись в листья, около какого-то здания, разглядел несколько заколоченных досками окон и ржавые замки — значит, это бывшие склады магазинов, расположенных на другой стороне. А дальше начинался маленький парк, кусты и деревья и выложенные гранитными булыжниками дорожки. Сами магазины были сложены из темного камня, совершенно одинаковые, в три этажа. На скамейках устроились еще несколько человек, многие накрылись картонками. Иными словами, они гораздо более профессионально справлялись со своим положением, чем я.
Мужик, которого я увидел, когда открыл глаза, оказался тотемным столбом, ну или что-то вроде того. Большим, деревянным и древним. Вокруг стояло еще несколько штук, причем один из них был похож на пару уродливых чудищ, собирающихся свернуть друг другу шею. Это место, видимо, тесно переплелось с моими снами, наполненными мраком и насилием, криками в душных комнатах. А еще я искал отца в доме, где вырос, и не мог его найти.
Часы показывали десять минут седьмого. Я удивился, что они еще при мне. Оперативная проверка показала, что мне удалось сохранить и свой телефон, и телефон Эми, и даже бумажник. Либо местные воры не слишком расторопны, либо никто не хотел подходить ко мне слишком близко. Руки и лицо болели, но физические страдания не могли сравниться с тем, какую душевную боль я испытывал. Я решил, что все еще нахожусь в Сиэтле, но в остальном мало что понимал. Я редко пью так много. И потому не оказываюсь в подобных ситуациях, а значит, у меня нет ни опыта, ни навыков, чтобы с ними справляться. Я был напуган, и меня тошнило. Я встал, надеясь, что это поможет.
— Сэр, с вами все в порядке?
Я с трудом повернулся и увидел парня с велосипедом, который стоял в паре метров от меня.
— Это Сиэтл?
— Оксидентал-парк, — сказал парень, подходя ближе.
На нем были велосипедный шлем и белая куртка. Он с ног до головы был чистым, опрятным — и в белом. Моя копия, только без частичек «не».
— Который находится в Сиэтле? — упрямо спросил я и тут же пожалел о своих словах.
Хотя паренек с велосипедом не был коном, он, похоже, следил тут за порядком. Интересно, могут ли арестовать человека за то, что он конченый идиот?
— Да, сэр. Вы находитесь в нескольких кварталах от площади Пионеров, если это что-то вам говорит.
Говорило. Я оказался примерно в пяти минутах ходьбы от того места, где мне не отказала память.
— Послушайте, я в порядке. Просто немного перебрал.
Он кивнул, но дав понять, что не шибко-то мне верит.
— Вы не ранены? — Он смотрел на мое лицо.
— Споткнулся на неровном тротуаре и упал.
— Потеряли что-нибудь ночью?
Я проверил карманы, исключительно чтобы доставить ему удовольствие.
— Все на месте, ничего необычного, — сказал я, надеясь, что мой выбор слов покажет ему, что я не часто оказываюсь в подобных ситуациях.
Но получилось только хуже, я был похож на полоумную старуху, которая болтает без умолку, чтобы доказать всем, что она в своем уме.
— Вам есть где остановиться?
— Я на машине. И поеду домой. Сегодня.
— Я бы на вашем месте не спешил, — посоветовал он — И вам стоит позавтракать.
Он сел на свой велосипед и уехал.
А я вышел из парка. Через квартал уже шагал по Первой авеню, потом свернул направо и примерно через пару сотен метров оказался на площади Пионеров. Она представляет собой маленький треугольник, а не настоящую площадь в общепринятом смысле, Первая авеню идет по одной стороне, Йеслер — по другой, и еще какая-то улица — по третьей, выложенной булыжником, как и вся площадь. Ни одна из сторон не достигает более пятидесяти метров в длину. Внутри имеется заасфальтированный участок со скамейками, деревьями, обнесенными железными оградками в викторианском стиле, с питьевым фонтанчиком, украшенным скульптуркой в виде головы индейца, и тотемным столбом, высоким и прямым и совсем не таким непонятным, как тот, что приветствовал меня утром.
Я стоял перед еще закрытым «Старбаксом» и смотрел на деревья. Дворники подметали улицы, один из них приподнял бровь, проходя мимо меня, и даже остановился на мгновение, словно предлагал мне присоединиться к собранной им куче мусора, чтобы он мог убрать меня подальше с глаз общественности. Крайне остроумно, но мне было не до того. Я все еще ужасно себя чувствовал, но больше не находился в том месте, где проснулся, а потому мог сделать вид, что ничего такого не было.
Завершающие стадии вчерашнего вечера терялись в тумане — все, что происходило после драки. Я смутно помнил, что зашел в бар под названием «Док Мэйнард», который сейчас видел на противоположной стороне площади, и с воинственным видом уселся на табурет в темном людном помещении. Я понимал, что уже миновал точку возврата, и потому решил идти дальше по этой дороге и посмотреть, куда она меня приведет. Очень мудрый поступок. Я пожалел, что не мог вернуться назад, встать перед этим другим мной и хорошенько врезать ему по зубам. Потому что все заканчивается тем, что ты просыпаешься в парке. Я бы крикнул тому себе: «Ну что, зашибись, как круто?!»
Я решил внять совету паренька в белом и позавтракать, главным образом чем-нибудь горячим, жидким и в чашке. Если я намерен сделать то, что должен был сделать, лучше бы от меня не разило перегаром. Я закурил, чтобы настроиться на долгий холодный путь к рынку Пайк-плейс, единственному месту, где наверняка в такой час было открыто. Голова раскалывалась. А еще я обнаружил, что у меня болят спина, шея и правая рука. Мне казалось, что мой рот превратился в русло реки, высохшее после тянувшейся годами экологической катастрофы.
Но не это было моей главной проблемой.
Главная проблема заключалась в том, что в последние полгода у меня появилось ощущение, что чувства моей жены ко мне изменились, а вчера у меня возникло подозрение, что она завела любовника. Если и то и другое правда, я не знал, что буду делать.
С ней и с собой.
