По предварительным итогам команда «Максимусы» заняла первое место. Им здорово повезло на двух последних уровнях. Будто фортуна, испытав их выдержку и упорство, под финал расщедрилась.
По бонусам и штрафам с «Отморозками» они были на равных. «Коты» до сих пор висели на предыдущем уровне. Итоги игры и чемпионата в целом можно было считать окончательными. Брифинг после игры был назначен на семь утра, то есть в запасе оставалось целых два часа.
Аня поинтересовалась, куда делся Дима. Максим лишь обронил, что «у него съехала крыша».
Прибыли в штаб, к Максиму домой. Там, пока другие команды еще корячатся, можно немного вздремнуть, а потом неспешно отправиться в Парк челюскинцев на общий сбор. Утром, сразу после ночной «Схватки», традиционно проходит разбор полетов и подводятся окончательные итоги игры. Днем все отсыпаются, а вечером предстоит громкое чествование победителей сезонного чемпионата.
Дима позвонил в домофон в шесть утра. Зашел в квартиру, уселся на табуретку в прихожей и, не разуваясь, начал рассказывать:
– Когда я приехал, там были уже «Квазимоды». Но они сказали, что в том коровнике, где мы заперли Наташу, они никого не видели.
– До них там были «Отморозки» и «Коты», – уточнил Максим: он уже посмотрел статистику прохождения уровней и знал, в какой последовательности шли команды.
– Ворота были открыты, проволока, которую ты наматывал на петли, разорвана и валялась на земле…
– Ну, что я тебе говорил? Я думаю, она провела там минут десять, не больше, а ты так переживал. Ты на себя посмотри, дружок. Тебе самому помощь нужна. Скорая медицинская.
– Я хочу ей позвонить.
– И что ты ей скажешь? – спросил Максим.
– Я хочу ей позвонить, – повторил Дима.
– Ну, так позвони.
– Я не знаю, что ей сказать.
Максим усмехнулся:
– Тогда не звони. Или нет, позвони, скажи ей, что жить без нее не можешь, что любишь каждую волосинку у нее на голове и вообще было бы замечательно, если бы она вышла за тебя замуж и нарожала тебе упаковку маленьких засранцев. Я думаю, она будет тронута.
– Макс… я серьезно, а ты стебаешься.
– Ну что ты ко мне прицепился? Хочешь – звони, не хочешь – не звони! Достал уже! – Максим демонстративно отбыл на кухню. Через минуту оттуда донеслось: – Чай или кофе?
Дима неприкаянно бродил по квартире. Заглянул в спальню. Отец братьев, отдежурив ночь в штабе, крепко спал. В зале компьютер остался включенным, на экране висела статистика прохождения уровней.
На диване, сняв только обувь и верхнюю одежду, спали в обнимку Олег и Аня. Дима ориентировался здесь, как у себя дома. Он достал из шкафа плед и укрыл им парочку. Потом прошел на кухню и сел за стол.
– Если тебе вправду мой совет нужен, – начал Максим, – то я тебе так скажу. Если уж хочешь дальше с ней общаться, общайся на здоровье, флаг тебе в руки и барабан на шею. Только потерпи неделю хотя бы, прояви выдержку: девочки это ценят. Она же чувствует и понимает, что понравилась тебе, а значит, тоже будет думать о тебе. Думать-гадать: позвонит – не позвонит?
Максим нарезал ломтики лимона, положил в две чашки. Засыпал дольки сахаром, растолок ложечкой и только после этого сунул пакетики с заваркой и налил кипяток. Подал чай на стол и сам сел напротив Димы.
– Если хочешь, чтобы она тебя ценила и за мужика держала, так и будь мужиком. Через неделю, уже почти потеряв надежду тебя услышать, она обрадуется твоему звонку. А если ты ей прямо сейчас позвонишь, то все испортишь. Раз мы ее наказали, точнее, просто высказали ей свое фе, то марку держать нужно. А не бросаться туда-сюда.
Дима жадно глотал чай с лимоном. Между тем внутренне разрывался надвое: хотелось броситься к Наташе очертя голову, крепко прижать к себе, расцеловать, попросить прощения, но в то же время хотелось оттолкнуть ее от себя, вычеркнуть из памяти, поставить на ней крест. И того и другого хотелось очень сильно, и к тому же одновременно. Вопиющая противоречивость чувств, словно сорвавшихся с цепи, бесила его: ведь невозможно прижимать Наташу к себе и отталкивать одновременно.
Когда полкружки чая было выпито, Дима заговорил:
– Ты советуешь, раз решили, то так и действовать. А если ошиблись? Все равно до конца идти? Даже клятву нужно нарушить, если понял, что не к добру она. Нелепо упорствовать в глу пости.
– То, что ты сейчас с ума сходишь, это и есть та глупость, в который ты упорствуешь. Ты как будто вчера родился – не знаешь, что с девочками делать нужно? Пользоваться обходными путями, задерживаться, время от времени вообще удаляться от нее, делая вид, что ты вдруг передумал и больше не хочешь ее. Это называется игрой, и в отношениях никуда от этого не денешься.
Такую игру в отношения Дима знал так же хорошо, как и Максим: ее правила общеизвестны и общеприняты. Но с Наташей…
– С ней все по-другому. Она не играет, она настоящая. Играть «в отношения» можно и нужно с теми, кому эта забава доставляет удовольствие.
– Это она-то настоящая? Она очень хорошо изображала из себя саму невинность. Ох, как хорошо!
– Да, но… – Поскольку не было ясности в мыслях, Дима и другу не мог вразумительно все растолковать. Следовало бы вроде сказать: в игре она всего лишь выполняла свою миссию, и она отлично сыграла роль. Но ведь это была именно роль, а не она сама. Никто же не считает реальным злодеем актера, сыгравшего убийцу.
Но и тут Дима ловил себя на противоречии. Не он ли сам столько раз утверждал, что все происходящее с ними в игре – тоже жизнь… и на этом отрезке жизни Наташа мастерски притворялась. Так где же гарантия, что в дальнейших их реальных отношениях она не будет так же водить его за нос?
– Но она не такая, она на пять рублей дороже. Ты это хотел сказать? – спросил Максим.
В ту же секунду Дима почувствовал, что не хочет, вернее, даже боится говорить о Наташе. Между ними зарождалось нечто настолько хрупкое, что ему казалось: даже вибрация воздуха от прозвучавших слов может разрушить это. Что будет, если посреди тишины произнести слово «тишина»?
Дима был убежден, что Наташа и есть тот редкий человек, которому важно, что происходит на самом деле, а не как называется то, что происходит. Зачем пытаться объяснять? Максиму, самому себе… Ведь достаточно чувствовать!
Подошло время отправляться в парк. Максим заглянул в зал, где Олег с Аней занимались совместным изготовлением качественных сплюшек.
– Поехали на брифинг, – тормошил он брата за плечо.
Олег открыл один глаз:
– Ну тебя на фиг с твоим брифингом! Мы спать хотим.
– Отлично, – сказал Максим. – Презервативы в тумбочке под телевизором, если что.
– Проваливай! – проворчала Аня и, поскольку Максим был у нее за спиной, дрыгнула ногой в сторону его голоса.
– Эх ты! – охнул Максим, еле увернувшись от удара, и весело покачал головой. – Ладно, отдыхайте, вечером будем отрываться на проставе.
На выходе и Дима упирался – тоже, мол, не хочу никакого брифинга. Макс буквально выпихнул его на улицу: это где же видано, чтобы победителей представлял жалкий и одинокий, покинутый своей командой капитан?
Максим сел за руль Диминой машины, и вместе они не спеша поехали на запад, к Парку челюскинцев.
В комнате, где спали Олег с Аней, завибрировал телефон. Он требовал внимания так настырно, что Олегу пришлось-таки встать. Он подошел к столу, заваленному кучей вещей и шмоток, и выудил из груды телефон «Сони-Эриксон». Олег сразу догадался, что это Наташин – они по
