друзей подевали? Ответствуйте?!
А ректор мычит что-то членораздельное и кивает на глушенного дипломата.
Я учтиво к ангелу. А сам, как потерянный, мыслю: заглотил, поганец, а теперь — ишь, переваривает… После разгрома в Тоске, волей-неволей, прямо патологическая боязнь оказаться съеденным выработалась. Комплекс! Надо к психоаналитику записаться…
Растрясли симпатягу, сообща. Кстати, кто его так аккуратненько выхлестнул?
Яков указал на Владимира Ивановича. Тьмовский округлил глаза и продолжил:
— Оттаял, субчик. Выставил волосатые ладони и ну плести плетень! Тискает разную муру про Альдебарана, консула для красного словца упомянул, а о вас ни гу-гу. Молчок! Тогда, моргнул я необученным в дип. корпусах мальчикам, и они, в момент, этому пижону крылья в пропеллер переделали.
Откуда у него прыть взялась, за милую душу сообщил, что в пятый круг вас нультранспортировал и вновь синтезировал. И до того упрел от моей обходительности, что умудрился предложить взятку. А на кой она мне, если я на законном основании порадел о дипломате: конфисковал, и даже с наваром. Во, вишь, какая штука?
Эдик протянул Якову прибор, антеннами напоминающий веник. Множество кнопок на ручке, датчики, рычажки…
Тьмовский пожал руку Ахенэева.
— От лица 777 подразделения благодарю за содействие! — И весело подытожил. — Не иначе, вожжа под хвост попала…
— Погоди, погоди… — Черт так и эдак вертел в лапах прибор. — А не кажется ли тебе, Эд, что принцип-то передрали у Бабы-Яги?
— Об этом пока не будем… — Тьмовский отобрал веник у Якова.
— Вы лучше дальше послушайте. Конфисковал я у дипломата сверток, вскрыл при свидетелях, а в нем — геннзнаки! Оказывается, святой ангелочек-то, за определенную мзду, к себе на Альде, радиактивного протащить вознамерился!
И наш зомби-грызун еще тем жуком обернулся. Половину Мафии, с пылу с жару, в свой кулачок заграбастал. Даром что ли, — слуга всех господ!.. Вот что значит земная квалификация! Сейчас там вся бригада Урки навалилась кагалом. Скоро в Тоску пополнение покатит…
Яков вновь потянулся за прибором, но Тьмовский убрал метлу в карман.
— Извини, камрад, но тебе, как соратнику, открою секрет. В обмен на эту хреновину пришлось дипломата отпустить восвояси. Да ты его должен знать: он во втором круге куратором отирался. Ну и заворовался, свалил на Барана.
— Так вот где я эту рожу видел! — Черт разлохматил брови. — Эдик, он же, окаянный, одного с нами роду-племени, и — ангел?!
Тьмовский со смаком провел скребницей по гриве.
— Эх, Яшка, Яшка!.. Который век уже живешь, а дураком остался… Это у нас по старинке: родился чертом, так им и будь. А у них, при дефиците рабочих лап, и волка в овечью шкуру оденут. Да и блат — сам соображать должен…
Черт насуплено выбирал слова, взвешивая «за» и «против».
— А веник, Яков, и в аду не раз пригодится. Техника — современнейшая!
Черт дернулся, словно от удара.
— Техника, говоришь? Современнейшая? А на это что ответишь? Коль упомянул про вожжу и хвост…
Яков развернул Ахенэева спиной и для полного обзора показал Эдику свой куцый зад.
— Так кто из нас черт, хотелось бы знать?
— А это, Яшенька, как понимать! Может ты, а может и он… — Эдик едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
— Идиот! Тебе все хихоньки да хаханьки, а каково мне?
— Попросил бы без оскорблений, — мгновенно надулся Тьмовский. — Я сказал правду: из песни слова не выкинешь.
— Ах, так! Ну тогда продемонстрируй, способна ли импортная швабра вернуть хозяину его законное достояние.
— Вот это другой разговор. — Эдик достал небольшую брошюрку и стал ее изучать.
— Ясно, — буркнул он, дочитав инструкцию до конца и взглянув на черта, — Яков, а ты уверен, что только хвост к нему перекочевал?
Черт побелел как стена и лихорадочно провел ревизию от рогов до копыт. Лишь после того, как молния джинсов прикрыла прореху, раздался облегченный вздох.
— Вроде бы все мое. Хвоста не хватает… Ну и перепугал же ты меня, Тьмовский!!
— Тогда, друг, не переживай. Сейчас мигом устроим… Переделать вас — раз плюнуть, пара пустяков. Садитесь рядышком и не дергайтесь. Начинаю. Глаза закройте, будет щекотно.
Эдик включил прибор, задвигал рычажками и Владимир Иванович, ощутив приятное покалывание во всем теле, провалился во мрак, а через мгновение вернулся на стул.
— Ну как? Удачно? Проверьте. — Довольный проведенным экспериментом Тьмовский чуть ли не подпрыгивал на месте, в ожидании утешительных вестей.
Ахенэев прислушался к собственным ощущениям. Кажется — свершилось! Он ощупал низ спины — хвоста не было и в помине! Пришло время открывать глаза.
Перед Владимиром Ивановичем сидел — Владимир Иванович!!! Ахенэев протер глаза: двойник не исчезал, а, будто передразнивая фантаста, тоже тер зенки.
— Ну как? — Повторил Тьмовский. — Что вы пялитесь друг на друга, словно белены объелись.
Он подошел к Владимиру Ивановичу и хлопнул его по плечу.
— Вот видишь, Яша, а ты меня идиотом обозвал…
— Какой я тебе Яша! — Заревел голосом Владимира Ивановича двойник. — Ты что, гад, сделал. Нет, ты только посмотри, в какую ты меня требуху загнал…
Тут и до Владимира Ивановича дошло. Он схватился за голову и нащупал рога! Причем, один на присоске. Красотой римского профиля Ахенэеву не приходилось гордиться: нос — картошка. Но то, что прощупывалось на лице сейчас, да и губищи!!
— Срочно выключай свою метлу, демон, — у Владимира Ивановича сперло дыхание, — уж лучше с хвостом, да без рыла!
Тьмовский забился в угол от наседавших на него с угрозами и руганью двойников, непрерывно повторяя:
— Первый блин — комом, первый блин — комом…
Затем принял позу оскорбленного ваятеля.
— Наука требует жертв. Зря кипишуете. Ты, Яша, оч-чень даже импозантно смотришься. Да и вам, камрад, облик явно к лицу…
— Босс, я его сейчас разорву, как грелку!.. Забыл о финальном выступлении каратистов?…
И хотя черт в телесах Ахенэева навряд ли смог бы сделать элементарный блок, угроза на Эдика подействовала.
Он перестал покусывать словами, а взял прибор в руки.
— Инструкцию читай повнимательнее, — наставлял Тьмовского Яков-Владимир Иванович, — а то опять чего-нибудь напортачишь.
— Ладно-ладно, не учи, обойдусь без сопливых. Ты лучше подскажи, как переводится с английского «Дак сайд»?… Не могли на эсперанто[39] отпечатать.
— Ну, как есть, скотина! А еще, чертово семя, бахвалится: хоть хинди вызубрю… «Дак сайд», это обратная сторона. — Яков с интересом повел шеей. — Кстати, что там про обратную сторону написано? Вслух, пожалуйста. Очень нужный пункт для глубокого познания.
— Я же говорю, обойдусь без сопливых. Садитесь. Начинаю.
На этот раз эксперимент прошел без сучка и задоринки. Черт разделся донага, исследуя каждую выемочку своего тела. Ахенэев тоже остался доволен.
