ей не спится, и Сакина решила тотчас идти к Закарии, чтобы спросить его о господине. Что могло заставить мужа заночевать в доме дяди? Напрашивался неутешительный ответ, но Камар все же не стала препятствовать. Либо она что-то узнает, либо заручится поддержкой Закарии. Сакина ушла, а Камар не переставала думать о том, почему же муж не пришел. Может, у него кто-то есть, и он встречается с ней в пустыне, когда ходит туда утром и вечером?
Закария и Хасан резко проснулись от криков Сакины. Хасан заверил, что Касема сегодня вечером с ним не было. На вопрос Закарии, когда господин ушел из дома, Сакина ответила, что сразу после полудня. Они втроем вышли и направились в соседний дом к Садеку.
— Скоро рассвет! Где же он может быть? — беспокоился Садек.
— А не мог его у скалы сморить сон? — предположил Хасан.
Закария приказал Сакине возвращаться домой и сообщить госпоже, что они отправляются на поиски Касема. Закутав головы от влажности осенней ночи, мужчины двинулись в пустыню. Они шли при свете лунного серпа, выглядывавшего из-за туч на усеянном звездами клочке неба. Хасан звал, прорывая своим криком тишину: «Касем! Касем!» Со стороны аль-Мукаттама ему вторило эхо. Достигнув скалы Хинд, они обошли ее кругом, но не обнаружили никаких следов Касема. Низким голосом дядюшка Закария спросил:
— Куда же он пошел? Он же не сумасшедший и не разбойник!
— И у него не было ни малейшей причины сбегать, — пробормотал Хасан.
Садек подумал, что в пустыне полно бандитов, и сердце его ушло в пятки, но он промолчал.
— Может, он у Яхьи? — размышлял Закария.
Будто хватаясь за последнюю надежду, молодые люди воскликнули:
— Яхья!
Однако Закария рассеянно произнес:
— Хотя зачем бы ему было у него оставаться?
До границы пустыни они шли молча, одолеваемые мрачными мыслями. Где-то вдалеке уже кукарекал петух, но из-за набежавших туч было еще сумрачно. «Где же ты, Касем?» — вздохнул Садек. Казалось, все было напрасно, но они продолжали идти, пока не остановились перед хижиной Яхьи, погруженной в сон. Закария постучал.
— Кто там? — раздался голос.
Дверь отворилась. На пороге, опираясь на палку, стоял Яхья.
— Не сердись на нас, — извинился Закария. — Мы пришли, чтобы спросить о Касеме.
— Я ждал, — спокойно ответил Яхья.
Они воспряли духом, но их тут же охватило беспокойство.
— Что ты знаешь о нем? — спросил Закария.
— Он здесь. Спит.
— С ним все в порядке?
— Слава Богу, — произнес он и добавил: — Сейчас с ним все в порядке. Соседи возвращались из аль-Атуфа, нашли его у скалы Хинд без сознания и принесли ко мне. Я брызгал на него водой, пока он не очнулся. Он выглядел усталым, и я оставил его, чтобы он выспался. Он спит до сих пор.
— Если бы ты дал нам знать сразу! — упрекнул его Закария.
— Они пришли ко мне посреди ночи, — спокойно ответил старик. — Некого было послать к вам.
— Он, наверное, болен, — волновался Садек.
— Когда он проснется, ему будет уже лучше, — сказал Яхья.
— Давайте, чтобы удостовериться, разбудим его, — предложил Хасан.
Но Яхья решительно запретил:
— Подождем, пока встанет сам.
73
Он сидел в постели, откинувшись на подушку и до шеи натянув одеяло. В глазах его отражалась задумчивость. Камар устроилась на кровати у него в ногах, прижимая к груди Ихсан. Девочка беспрерывно двигала ручками и попискивала. Что она хотела сказать, можно было только догадываться. Посреди комнаты к потолку нитью тянулся дым благовоний. Дымок извивался, ломался и распадался, оставляя приятный аромат. Касем протянул руку к столику у кровати, взял стакан с тминным напитком и, отпив немного, вернул его на место. Жена нянчила дочку, но украдкой бросала на мужа взгляды, полные тревоги. Наконец она спросила:
— Как ты?
Он невольно повернул голову в сторону закрытой двери, потом посмотрел на Камар и тихо сказал:
— Я не болен.
Ее взгляд стал растерянным.
— Я рада это слышать, — сказала она. — Но что же тогда с тобой происходит?
После некоторых сомнений он ответил:
— Не знаю… Нет, не то. Я знаю, что происходит. Но, боюсь, спокойной жизни у нас больше не будет.
Вдруг Ихсан расплакалась, и Камар поспешила дать ей грудь. Она с нетерпением и волнением посмотрела на мужа:
— Почему?
Вздохнув, он положил руку на сердце:
— Это большая тайна. Настолько большая, что я не могу держать ее в себе.
Женщина встревожилась еще больше и попросила, прерывисто дыша:
— Расскажи мне, Касем!
Решительный и серьезный, он сел ровнее.
— Ты — первая, кому я расскажу. Ты первая, кто услышит. Но ты должна верить, что я говорю правду. Вчера ночью случилось нечто странное. Я был один в пустыне у скалы Хинд.
Он сглотнул. Она внимательно смотрела на него.
— Я сидел и наблюдал за лунным серпом, пока он не скрылся за тучами. Стало темно, и я подумал о том, чтобы уже пойти, но вдруг рядом послышался голос: «Добрый вечер, Касем!» От неожиданности я вздрогнул, потому что не слышал и не видел, чтобы ко мне кто-либо приближался. Я поднял голову и в шаге от себя увидел фигуру. Лица было не разглядеть. Я различил лишь белую повязку и накидку, скрывавшую его. Не показав своего замешательства, я ответил: «Добрый вечер! Кто вы?» И что, ты думаешь, он мне ответил?
— Не томи, говори!
— Он сказал: «Я Кандиль!» Я удивился: «Извините, я не…» Он прервал меня: «Я Кандиль, слуга аль- Габаляуи!»
— Что он сказал?! — вскричала Камар.
— Он сказал, что он слуга аль-Габаляуи.
От волнения грудь Камар выскользнула изо рта малышки. Личико Ихсан исказилось, она была готова расплакаться, но мать дала ей грудь снова. Бледнея, Камар переспросила еще раз:
— Слуга владельца имения?! Никто не знает его слуг. Управляющий доставляет все необходимое в Большой Дом сам. Его слуги относят все к воротам и передают людям из Большого Дома.
— Да. Это известно. Но он сказал мне именно так.
— И ты поверил ему?
— Я тут же встал. С одной стороны, сидеть было невежливо. С другой, только так я мог защитить себя в случае опасности. Я спросил, откуда мне знать, что он говорит правду. И он ответил: «Иди за мной, и ты увидишь, как я вхожу в Большой Дом». Сердце мое успокоилось, и я ему поверил. Не скрывая радости от встречи с ним, я расспросил его о деде, его здоровье, о том, чем он занимается.
