— Я обманул тебя насчет отрасли, в которой работал.
— Ха! Какой сюрприз! Ну‑ну, продолжай. Интересно узнать конец этой мыльной оперы.
Зак прикусил губу.
— Я биржевой маклер.
— Что?!
— Меня обвели вокруг пальца, чтобы я стал раскручивать предложение об открытии новой фирмы. У них были неплохие рекомендации известных людей, плюс фальшивые документы — очень умело подделанные. Все формуляры заполнили верно. Дело обставили так, что при желании нельзя было подкопаться. Все, что требовалось, — это известный биржевой маклер из уважаемой конторы, который возьмется раскрутить новую фирму и получит финансовую поддержку у своих клиентов. Я оказался для них находкой, моя репутация была такой твердой, что люди поверили мне и вложили огромные деньги в фальшивую фирму, даже не проверив ее бумаги.
— О… кажется, я знаю конец, — чувствуя слабость во всем теле, пробормотала Линн.
— Позволь мне закончить, ты же обещала. За какую‑то пару недель многие миллионы были переведены на счет фирмы. Нет нужды говорить, что и я получил неплохие комиссионные. А затем случилось неизбежное. Один из солидных клиентов потребовал отчета о строительстве предприятия, и вскрылась правда. Меня обвинили в мошенничестве, все сочли, что именно я был мозгом этой аферы. Оказалось, что в одном из багамских банков открыт счет на мое имя, куда якобы поступили немалые средства. Все было продумано до мелочей, и те, кто эту идею осуществил, оказались в огромном выигрыше.
Линн знала эту историю. Чем больше Зак говорил, тем сильнее приливала кровь к ее щекам. Нет, не может быть. Господь не допустит этого. Но она должна знать наверняка.
И Линн задала один‑единственный вопрос:
— Как тебя зовут?
— Поверь мне, я ни в чем не виноват!
— Имя.
Он помолчал, уставившись в песок. Затем медленно произнес:
— Элвуд Закери Гиббоне Раш…
Линн вся сжалась на мгновение:
— О‑о‑о…
А затем ее обуяла дикая ослепляющая ярость.
Она влепила ему звучную пощечину.
— Подлец! Тебе мало было разрушить мою жизнь, мою карьеру! Ты еще и втерся ко мне в доверие, проник в мой дом! Ты заставил меня желать тебя! Да как ты посмел даже прикоснуться ко мне!
Она схватила кончик пледа и с силой дернула на себя. Зак, сидевший на краешке, опрокинулся назад. Но его растерянный вид только распалил гнев девушки.
— Я немедленно отправляюсь домой и сожгу это проклятое одеяло, на котором ты… мы… о нет! Да мне за всю жизнь не отмыться после этого! Чтобы завтра ноги твоей не было в моем доме! Уберешься, пока я буду в офисе, — видеть не могу твоих лживых глаз, — прошипела она и зашагала прочь.
Безумная ярость раздирала ее изнутри. Она злилась на него, на себя, на свою хваленую интуицию, в очередной раз, подложившую ей здоровенную свинью.
И как раз в этот момент снова заговорил ее внутренний голос.
Похоже, от гнева она разучилась мыслить логически. Линн вошла в дом и быстро поднялась к себе. Там она легла на кровать прямо в одежде. Постепенно ее гнев улегся, уступив место чувству вины. Едва она пришла в состояние размышлять здраво, в голове вновь зазвучал вкрадчивый голос.
Линн хотела ответить отрицательно, но не смогла обмануть себя.
Что ж, с этим не поспоришь.
Линн не хотела верить. Куда проще было злиться и винить Зака, за все неприятности, что свалились на ее голову.
Но отмахнуться от того хорошего, что вошло в ее жизнь при его появлении, было невозможно. Он понял ее печаль по ушедшему деду, поддержал и ободрил ее. Она стала иначе смотреть на старый дом, поняв, что тот еще вернет себе былую красоту и величие. Он объяснил, что потери ее не так велики.
А как стонала она в его руках, как ныли губы от его поцелуев! Так просто и легко он доказал Линн, что Эрик — совсем не тот, кто нужен ей.
Он показал ей, каким страстным может быть ее тело и как здорово отдаваться его желаниям. Но Зак не воспользовался этим для собственного удовлетворения, он не мог сделать этого, пока между ними стояла ложь.
Так что же постыдного и гадкого он совершил, чтобы она так ненавидела его? Девушка поняла, что борьба бесполезна, и сдалась. Она поверила ему.
Ее внутренний голос подсказал ей найти Зака и поговорить с ним еще раз. Линн вышла из дома и заметила, что он спит в своем грузовике. После всего происшедшего он не решился войти в дом.
Окно было открыто. Девушка коснулась плеча спавшего. Он мгновенно проснулся.
— Зайди в дом, Зак, нам надо еще кое‑что обсудить. — Она повернулась и, не дожидаясь, вошла внутрь.
Закери нашел ее в гостиной.
— Линн, видит Бог, я не хотел обидеть тебя. Ты должна мне поверить!
— Я и так верю, — ответила она просто.
Зак не ждал подобного ответа.
— Ты… веришь?
— Да. Наверное, я совсем лишилась рассудка, но я верю и в то, что ты не совершал никакого преступления.
При этих словах Зак испытал огромное облегчение. Только теперь он осмелился приблизиться к девушке и осторожно взять ее за руку.
— Но ты должен кое‑что сделать.
— Все, что угодно, — поспешно согласился Зак.
— Мы сядем на самолет и отправимся повидать одного дедушкиного друга. Он связан со службами, у него контакты в биржевой комиссии, и если кто‑то сможет тебе помочь, то это он.
На лице Зака читалось сомнение.
— Между «сможет» и «захочет» огромная пропасть, детка.
— Если его попрошу я, он захочет помочь. Конечно, я могу пригласить его и сюда, но как скоро он будет здесь, я не знаю.
