Стихотворения и поэмы

Вчера на нас буран нагнали прерии:
Оврагами сквозь кряж на берега,
Промерзшие, как камень, налетела
Пои стине лаплан д ская пурга.

В начале дня — двухчасовое дело:
Две наши канонерки против форта.
Не повезло бедняге «Луисвиллу»:
Гранатой руль и плицы раздробило,
Стодвадцативосьмифунтовое ядро
В люк пушечный вломилось по штирборту.
Ударом переборку протаранило,
Обслугу пушки вывело из строя
(Троих свалило разом, прочих ранило,
У командира вышибло нутро,
Мы все ско р бим о гибели героя).
Лишенный управленья «Луисвилл»,
Игрушкой на стремнине ставший сразу,
Листком кружил, пока на мель не встал,
Но вплоть до получен ия приказа
Геройский эк и паж поста не покидал.

Как полагают в штабе, причинен
Противнику существенный урон.

А так — день новостями не богат.
Одни артиллеристы воевали,
Обменивались, по сл о вам солдат,
Приветами, поскольку нынче Валя.
Порядки плотны, линия не пятится.
Стрелки-охотники по-прежнему вредят.
Смеркается. Дано близ форта в пятницу.

ФРОНТ, ЧАС СПУСТЯ.
Ужаснейшая новость!
Чем обернулась кл и мата суровость?
Той ночью раненых погибли дюжины,
В чащобе вовремя не обнаруженных.
Когда отбили нас перед зас еками,
То подбирать в снегу их было некому.
Призывов жалобных о вспоможении
С постов не слышали сквозь гул сражения.
Кто в силах был еще, ползти пытавшихся
Сыскали час назад — в снегу оставши х ся.
От боли дрогнули сердца солдат,
Но дух в ы сок. Все, как один, твердят:
Ни холодом, ни голодом, ни пулей
Не отпугнет нас вражий улей.
Еще, мол, завтра солнце не закатится,
А Донелсон за это все поплатится.
Твердят, озябшие, твердят, не евшие,
Твердят, найдя тела заледеневшие
Перед редутами, что сыплют бомбами
Над тем и смерзшимися гекатомбами.
А взгляды тянутся к знаменам вражьим,
Что нагло плещутся над заовражьем…
Противник тоже мерз под снегом липнущим.
Ничем помочь не мог беднягам гибнущим
И с милосердием, хоть и варнажьим,
Им избавл е ние от мук пожаловал —
Кого сы скал в снегу, тех поприкалывал.
Тем только жару нам поддал за шиворот!
Какой-то Банкер-хилл, хоть и навыворот.

Над смолкшею толпой пронесся трепет,
Объяла всех гнетущая тоска.
Тот синий клок и влажная доска
Явились взорам словно бы подобие
Глухого вопля из-под плит надгробия.
А вьюга призраки из снега лепит
И простирает в небе мрачный стяг,
И хлещет в грудь, и жалит стужей лица.
И это жалкие крупицы
Того, что ждало в чаще тех бедняг!
От горькой мысли той душа томится.
Но худшее на следующий день
Принес субботний бюллетень: