— Обними меня. — Попросила княжна и откинула назад, положив голову на грудь Безымяна.
— Правда, что ты спас бы Выборг без награды? — После секундной паузы спросила Снежана. — Няня так говорит, а она никогда не ошибается.
— Правда. А теперь я не только спасу Выборг, ради тебя я сверну горы.
Снежана улыбнулась, но Безымян этого не увидел. Он вдыхал аромат ее волос и таял, как воск под напором горячего дыхания свечи.
— Тебе нужно отдохнуть. — Прошептала девушка. — Завтра тебе предстоит трудный путь. Пообещай мне, что останешься в живых и вернешься. Что бы ни случилось.
— Обещаю. — Вымолвил полянин, чувствуя, как выскальзывает из его объятий княжна.
— Это тебе. — Положив рядом с подушкой мешочек с целебными травами, сказала Снежана. — Не забудь утром.
— Разве мы не увидимся?
— До твоего возвращения, нет.
Княжна поднялась, чтобы уйти, но, передумав, коснулась губами губ полянина.
— А теперь спи. — Прошептала Снежана. — И помни, я буду ждать тебя.
— Теперь мне будет не до сна.
— Ворожба Прасковьи тебе поможет.
— Обещай, что будешь сниться мне всю ночь. — Попросил полянин.
— Обещаю. — Ответила княжна и скользнула к двери.
Девушка выпорхнула из комнаты, а Безымян все еще чувствовал ее поцелуй, мимолетный, как дуновение ласкового весеннего ветерка и легкий, как крыло бабочки.
Полянин застонал и откинулся на спину. Рука нащупала мешочек со снадобьями. Коснувшись его, Безымян закрыл глаза. Не прошло и мгновения, как он спал. Снежана не обманула его. До самого утра на лице полянина покоилась счастливая улыбка.
Петух встрепенулся и, вспорхнув на плетень, закричал, объявляя начало нового дня. Посчитав, что дело сделано, первенец перебрался на насест и закрыл глаза, чтобы досмотреть свои безмятежные птичьи сны. Гордый крик разбудил сотни других обитателей курятников, и они заголосили, чтобы разбудить хозяев и отработать еду и кров. Безымян проснулся с первым петухом и, поднявшись с постели, распахнул ставни. Утро выдалось хмурым и неприветливым. За ночь земля раскисла, превратив дороги в хлябь и лужи. Потеплело. Густая пелена тумана скрыла город, проглотив очертания стен княжеского терема. Дождь висел в воздухе и, поправ все законы природы, никак не хотел падать на землю. На улице было мерзко. В такую погоду нерадивый хозяин пса из дому не выгонит. Безымян поежился. Зима никак не хотела вступать в свои права. Видно, это были проделки жар-птицы, а может, капризы богов, которые по недосмотру забыли послать на землю морозы и непогодь. Оставив окно открытым, чтобы впустить в опочивальню утреннюю свежесть, полянин обошел вокруг постели в поисках одежды, но она исчезла. Безымян сел на лавку и потянулся. Хрустнули кости. Давно он не чувствовал себя таким бодрым и отдохнувшим. Богатырская сила играла в жилах и просилась наружу. Полянин еще не решил, как ему лучше пройти через заколдованный лес. Волнения не было, как и не было страха перед ожидавшей впереди неизвестностью.
— Бой состоится в любую погоду. — Изрёк Безымян и с разгону прыгнул на полати.
Не выдержав удара, подломилась тяжелая дубовая ножка. Ложе накренилось. Не удержавшись, Безымян пополз вниз и оказался на полу, погребенный под грудой подушек и покрывал.
— Развлекаешься? — Спросил вошедший в опочивальню дружинник.
Перекрывая его слова, из коридора послышалась ругань и глухие удары.
— Что там происходит? — Спросил полянин, поднимаясь на ноги и собирая с пола раскиданное белье.
— Наша доблестная стража проспала все на свете. Вот воевода и лютует.
Безымян улыбнулся, но не стал выдавать секрет бабки Прасковьи.
— Князь спрашивает: пойдешь ли ты сегодня или будешь ждать, пока разъяснится?
— Сегодня. А то я вам тут все переломаю.
— Тогда одевайся.
Гриднь бросил рядом с гостем аккуратно сложенную стопку свежей одежды.
— Подарок князя. Семь потов сошло, пока доискались нужной ширины. Один из дружинников свое платье отдал.
— Спасибо. — Хмыкнул Безымян, облачаясь в дорогую рубаху и хорошо выделанные кожаные штаны.
— Сапоги примерь. — Посоветовал посыльный. — Лютослав велел еще с вечера подготовить. Боится, чтоб тебя в твоем тряпье за оборванца ни приняли.
— В самый раз. — Довольно произнес полянин, привыкая к обуви, которую не носил никогда в жизни.
Он придирчиво оглядел подаренный тулуп и качнул головой.
— Это не возьму. Волчовка привычней.
— Хозяин — барин. — Бросил гриднь и вынес Безымяну потрепанную в дороге куртку.
— Отзавтракаешь?
Безымян махнул рукой, давая понять, что не хочет терять времени.
— Тогда пошли. Лютослав ждет тебя у Северных ворот. Примета такая: как в город вошел, так тебе из него и выходить, чтобы, значит, не в последний раз.
Гриднь повел полянина по уже знакомым переходам. На поверку княжеский терем оказался не так уж велик. Выйдя за порог, дружинник остановился.
— Нехорошее затишье, — посмотрев на хмурое небо, прошептал он и вздрогнул. — Такое бывает только перед бурей.
— Все равно пойду. — Тронув обереги, решил полянин. — Может, крюк дадим. Выборг посмотреть хочется, а вчера недосуг было.
— Не могу. Приказано спешить. — Отказал гриднь и повел Безымяна уже хоженым путем.
Улицы города подавали робкие признаки жизни. Начинался трудовой день. Шумели торговки. В домах отворялись ставни, выметался сор. Полянин вздохнул, соскучившись по мирной жизни, но быстро прогнал блажь, вспомнив о том, сколько еще на белом свете осталось несправедливости.
— Вернешься из Киева, поступай к нам в дружину. — Предложил провожатый.
— Посмотрим. — Отмахнулся полянин, любуясь чистотой города.
— Ах да, забыл. Тебе же княженье пророчат. Жаль, из тебя бы хороший дружинник получился. Хватка есть, голова на месте. Чтобы княжить — особого ума не надо. С этим каждый справится. — Добавил гриднь. — Только, чур, это между нами.
— Могила. — Пообещал полянин и замолчал, когда в конце улицы завиднелась сторожевая башня, прикрывающая Северные ворота.
Около моста собралась группа всадников. В середине на огромном белом жеребце восседал выборгский князь. Безымян коротко поклонился, приветствуя властителя. Лютослав кивнул.
— Готов?
— Вроде того.
Князь свесился с седла и передал перетянутую тесьмой кожаную грамоту. Безымян закрепил свиток на поясе.
— Коня возьмешь? — Спросил Лютослав. — Можешь выбрать любого.
Державная рука обвела свиту, но полянин отказался.
— Пешком привычнее.
— Тогда бывай, богатырь. — Попрощался князь и махнул, приказывая опускать настил.
— Спасибо за одежду! — Крикнул мытарь и ступил на бревна. — Только ты ошибся. Я не богатырь.
— Подожди. — Раздалось позади угрожающее шипение, совсем не похожее на человеческую речь. — Я тебя малость провожу.
Гордята спрыгнул на землю и, передав поводья отроку, поспешил следом. Безымян подождал его на
