день согревала его сердце и душу предчувствием скорого облегчения.
На ночное дежурство теперь становились и женщины, поэтому появилась возможность передохнуть. Вблизи моста Шевцов и Малеев возились с камнеметом. Артем сначала хотел пойти и помочь им, но передумал. «Ну его к черту, – пробурчал он себе под нос и отправился в сторону темнеющего леса. – Может начальник гарнизона хотя бы час уделить самому себе!»
Конечно, он помнил, что пригласил Ольгу на свидание, но не забыл и того, что попытался проделать это с самым несерьезным видом, чтобы она, не дай бог, не заподозрила, как сильно он желает этого. И хотя назначил ей дежурство с вечера, к сторожке не пошел намеренно, стараясь скрыть от самого себя, что не хотел бы сегодня испытать еще одно разочарование, несравнимое даже с тем, которое испытал, когда понял, что они не сумеют разрушить мост до утра.
Сквозь деревья Артем видел свет фар на противоположном берегу: противник явно не хотел, чтобы в ночное время кто- нибудь подобрался к мосту и разрушил его. Артем никак не мог понять, чего ждут бандиты. Прошло два дня, как был сожжен грузовик, а никаких действий на том берегу не предпринималось, если не считать бесполезной и беспорядочной стрельбы. «Что-то они все же готовят, и непременно какой-то гаденький сюрприз», – подумал он, так как версия, что бандиты надеются взять их измором, была самой бредовой из всех, которые выстраивались в его усталом мозгу.
Артем продолжал задумчиво разглядывать бутылку. Павел и Дмитрий должны сегодня к вечеру пройти перевал. Выходит, надо держаться еще дня три-четыре. А если больше? И не предпримет ли противник уже завтра какие-то решительные действия, на которые они не смогут ответить? Он вспомнил свой спор с Рыжковым и подумал, что был не совсем честен с ним. В глубине души он все-таки сомневался, что они сумеют выйти победителями в этой войне против вооруженного до зубов противника.
Протяжно вздохнув, он взял бутылку, отвинтил пробку и, сдаваясь на милость сидевшим в нем бесам, сделал первый глоток.
– Знаешь, Олюшка, – Агнесса со вкусом потянулась, – не скрою, мне это начинает нравиться.
Ольга посмотрела на нее с беспокойством:
– Нравиться?
– Да, нравиться, – уверенно повторила Агнесса. – Никогда не думала, что найду удовольствие в подобных приключениях.
Ольга осторожно сказала:
– Ты не забыла, что нас могут убить?
– Как ни странно, не забыла. Но мне все равно нравится. И теперь я знаю, почему мужиков хлебом не корми, а дай повоевать. По той же причине, что и поиграть в азартные игры. Только на войне ставки более высокие – их собственные жизни. И это обостряет все чувства до предела. – Она плотнее запахнула куртку Шевцова, которую он вручил Агнессе, после того как она свою отдала Павлу. – Я работаю в школе более двадцати лет. И знаю, что думают об учительницах, – серая, скучная масса. Синие чулки, ворчливые мегеры, которые, кроме школы и своих учеников, ничего не замечают. Но я никогда такой не была. Возможно, оказалась слишком романтичной, в ущерб себе и своим близким. По правде, я никогда не была замужем, потому что всю жизнь ждала принца на белом коне, с мечом в руках, в золотых доспехах... – Она иронично усмехнулась. – Да и в Горячий Ключ я езжу лишь для того, чтобы встретиться с одним человеком... Так, ни к чему не обязывающая связь... Отдушина на время отпуска. Он давно женат и не бросит свою жену...
Агнесса запнулась, но взяла себя в руки и с улыбкой продолжала:
– Не обращай внимания, теперь это дело прошлое. – Ольга молча слушала, не желая прерывать эти неожиданные откровения. – И подруг у меня не осталось. К сорока пяти они успели обзавестись детьми, внуками, кошками, собаками, дачными участками и двадцатью-тридцатью килограммами лишнего веса. Какое уж тут скалолазание, если по земле с трудом передвигаются. – Агнесса замолчала на мгновение, собираясь с мыслями. – А я вот какой была, такой и осталась. И мне всегда хотелось быть мужчиной, уехать куда-нибудь от скуки, от повседневности. Мужики, знаешь ли, намного свободнее нас в своих поступках. – Она вздохнула. – Дух авантюризма мешает мне жить, меня многие не понимают, считают чудачкой, но хоть раз мне повезло. Я не только попала в настоящее приключение, но и встретила настоящих мужчин, о которых можно только мечтать. Я знаю, что меня могут убить, но я за многое вознаграждена, Оля. – Она помедлила секунду и решительно произнесла: – Я чувствую, что серьезно влюбилась.
Ольга похолодела. Она поняла, что означали те взгляды и улыбки, которые Агнесса то и дело посылала Артему. «Вот же дура!» – выругалась она не то на Агнессу, не то на саму себя, допустившую эти ненужные ей излияния. Но Агнесса, почувствовав, видно, смену настроения собеседницы, похлопала ее по руке:
– Оля, дорогая, не пугайся так! Не трону я твоего драгоценного, хотя, каюсь, поначалу крепко на Артема запала. А в первую ночь, помнишь, в шалаше, такой сон про него увидела, не поверишь, от стыда сгореть можно... А после смотрю, нет, Агнесса, не пройдет у тебя этот номер. Мужики в его возрасте своих ровесниц в упор не замечают. Им помоложе лет этак на десять подавай, а не знают, дураки, что ровно на столько лет жизнь себе укорачивают, на сколько старше своих подружек бывают.
– С чего ты взяла? – опешила Ольга.
– Житейская мудрость, – вздохнула Агнесса, – помню, еще бабуля моя это говорила, предупреждала...
Ольга в недоумении смотрела на нее. Все, что происходило с ними, угрожало разрушить надежды на будущее каждого из них, их родных и близких, а Агнесса видела в этом всего лишь пряную приправу к своей пресной жизни. Но нужно признать, что вела она себя достойно. Несмотря на романтические бредни, она ни разу не впала в панику и сумела поддержать и вывести из ступора даже Надежду Антоновну, у которой после истерики из-за убийства человека тоже многое изменилось и в характере, и во взгляде на жизнь. И если им удастся вернуться домой, в их спокойный, уютный, безопасный мир, то и той, и другой он будет казаться слегка нереальным. А реальность останется здесь, в мрачных, поросших тайгой горах, среди которых витает смерть. И именно чувство скоротечности жизни заставило биться сильнее стареющее сердце Агнессы, и не оно ли принудило саму Ольгу думать об Артеме как о мужчине, с которым она могла бы связать судьбу. Конечно, если судьба не отвернется от них. Если... Это слово стало для них своеобразным мистическим символом, разделявшим сегодня и завтра, не позволявшим загадывать дольше чем на час... Оно, как дамоклов меч, висело над их головами, не позволяя почувствовать себя счастливыми и хотя бы на миг забыть о жестокой реальности.
– Ну, что-то я совсем разболталась. – Агнесса подмигнула Ольге и, нагнувшись к ней, тоном заговорщика прошептала:
– Как ты думаешь, если я предложу Евгению Александровичу одну из своих рубах, он согласится, чтобы я постирала его рубашку? На нее уже страшно смотреть.
Ольга весело хмыкнула. Кажется, она догадалась, кто является Агнессиным рыцарем в золотых доспехах. Правда, в руках вместо меча он держит то автомат, то какую-то железяку... Но чего скрывать, если бы не Артем, она бы тоже не отказалась выстирать рубашку Шевцову. Внешне-то он выглядел солиднее и увереннее, чем Таранцев, да и взгляд у него был потверже...
– Ладно, оставайся пока, через час я тебя сменю, – прервала ее мысли Агнесса. – Пойду все-таки к Евгению Санычу, предложу свои услуги, авось по голове не ударит? – И кивнула погрустневшей Ольге: – Не падай духом, подруга. Артем – очень симпатичный и мужественный человек, только временами он какой-то слишком печальный...
– По-моему, он очень несчастливый, – тихо проговорила Ольга.
– Ну, так сделай его счастливым, – прошептала в ответ Агнесса и кивнула в сторону леса, – я видела, куда он пошел. – И деловито добавила: – Пожалуй, я тебя раньше сменю, но погоди чуток, – она смущенно хихикнула, – я только до Шевцова и обратно, а воду для постирушки с собой прихвачу. Я специально целое ведро нагрела...
Агнесса скрылась среди камней, и Ольга долго смотрела ей вслед, но видела перед собой лицо Артема, каким оно было во время их последней встречи, там, возле сторожки. «Он нормальный человек из плоти и крови и глупый, конечно, потому что не хочет, чтобы ему кто-нибудь помог или разделил его переживания». Она вспоминала о том, что уже успело произойти между ними, и о том, чего она ему не позволила. И последний поцелуй, и приглашение на свидание – все это разволновало ее, и мысли сбились с привычного направления. И впервые за долгое время она позволила себе расслабиться и даже помечтать немного о том, как через некоторое время найдет его в лесу и, может... Ольга отмахнулась от этой мысли, как от назойливой мухи, поскольку рассудок подсказывал, что Артем потому и стал к ней необъяснимо холоден после поцелуя, что не хочет делиться ни с кем даже частицей своей души. Такой человек не для нее, но ей так хотелось в этом ошибиться.
Чтобы чем-то отвлечь себя, Ольга взялась пришивать оторвавшийся карман на своей куртке. Иголку с накрученной на нее ниткой она всегда носила с собой, закрепляя с обратной стороны кармана или воротника. Закончив эту небольшую, по-домашнему неспешную работу, Ольга подумала, что рубаха у Артема тоже порвана, и она могла бы ее починить.
Она тоже может быть заботливой, в отличие от Агнессы, ей не привыкать чинить и стирать мужские рубахи. Ольга вздохнула, вспомнив вдруг лицо мужа в гробу. Бледное, чужое... На голове повязка. Под ней след от пули, убившей Алексея... Она нервно сглотнула. Потому что два лица слились в одно, и она опять увидела лицо Артема... Нет! Она вскочила на ноги и тут же заметила Агнессу. Та скользнула ей навстречу и с торжеством
