Генерал сидел у борта, побледневший и осунувшийся. Агнесса пристроилась по другую сторону от него, сжимая непривычный для нее автомат так, что побелели пальцы. Ольга сидела у кабины, ее лицо тоже изменилось, возле губ залегли складки, которых не было еще вчера.
Артем, глядя на своих измученных бойцов, тяжело вздохнул. Похоже, только одна Надежда Антоновна оставалась в неведении, что происходит вокруг. Она что-то бормотала, когда они несли ее к грузовику, но, оказавшись в кузове, замолчала.
Каширский сидел возле Ольги, полузакрыв глаза, сжимая в руке обломок трубки. Заметив взгляд Артема, он слабо махнул рукой и улыбнулся.
«Совсем сдал старик», – сокрушенно подумал Артем и велел Рыжкову:
– Вы, Аркадий Степанович, садитесь в кабину, будете стрелять, если кто выскочит наперерез.
Артем ожидал, что их встретит плотный автоматный огонь, да еще вертолет добавит сверху, но, когда грузовик вынырнул из-за скалы, он не поверил своим глазам. Сидевший рядом Рыжков в потрясении моргал, ничего не понимая. Картина, которая им открылась, была Таранцеву хорошо знакома. Подобное он видел после атаки вертолетов на лагерь чеченских боевиков, но никак не рассчитывал увидеть нечто похожее в нескольких сотнях метров от их бывшего убежища.
Среди камней валялись тела убитых и раненых, грузовик жарко полыхал. Лишь два человека, шатаясь, как пьяные, явно ничего не соображая, брели неизвестно куда. Артем оценил обстановку с точки зрения профессионала: вертолетчики постарались от души, выполняя поставленную перед ними боевую задачу. Правда, почему-то ударили по своим... Артем ухмыльнулся, представляя, что почувствуют эти горе-вояки, когда поймут, какую ошибку совершили.
Он выбил прикладом автомата остатки ветрового стекла, чтобы оно не мешало ему видеть дорогу, развернул грузовик и погнал его вперед. С трудом оторвав глаза от ужасного зрелища, он целиком сосредоточился на управлении громоздкой машиной, тем более что горная дорога с ее многочисленными крутыми и очень опасными поворотами ни на мгновение не позволяла расслабиться.
Через некоторое время над их головой вновь послышался шум вертолета, и Артем вжал голову в плечи, ожидая новой атаки. Однако ее не последовало – вертолет пролетел над ними и пошел вниз, к мосту.
Павел сверху увидел вынырнувший из-под скалы грузовик. «Вот же сволочи, все-таки хотят смыться!»
Он направил вертолет резко вниз, но вдруг заметил в кузове женщину с развевающимися волосами и дико закричал Дмитрию, в ужасе подумав, что тот вот-вот нажмет гашетку:
– Не стреляй!!! Это наши!
– Это Ольга! – заорал в ответ Дмитрий. – Они раздобыли грузовик!
И, не сговариваясь, парни во всю силу своих молодых глоток заорали то, что очень мало походило на песню и скорее напоминало восторженный рев болельщиков на футбольном стадионе:
– Комбат батяня, батяня комбат!..
Шевцов с недоумением смотрел вслед вертолету.
– Что-то я их не понимаю, – сказал он Каширскому. – Они же видят, что мы в грузовике, и ничего не предпринимают. – Он поморщился при очередном толчке машины и схватился за плечо. – Надо приготовиться, чтобы быстро выскочить из грузовика, если они все-таки решат нас атаковать. Ольга, спросите Артема, как нам его остановить, если потребуется?
Ольга, свесившись к открытому боковому окну, прокричала:
– Возможно, нас атакуют с воздуха! Как нам тогда остановиться?
Артем притормозил перед очередным крутым поворотом.
– Колоти по кабине что есть мочи, я сразу же тормозну. Нам все равно придется остановиться перед мостом. Там может быть засада.
Ольга передала все Шевцову. Он кивнул в ответ и посмотрел на Агнессу.
– Жаль, что я сейчас не в состоянии стрелять даже одной рукой, – сказал он с улыбкой, глядя на ее зардевшееся лицо. – Если тебе придется стрелять, держи автомат крепче и дави вниз. А то он сильно брыкается, и можно запустить всю очередь в небо.
Агнесса с благодарностью улыбнулась ему в ответ, словно он дал ей невесть какой ценный совет.
Автомат лежал у нее на коленях, она, слегка отвернувшись от Шевцова, стала вглядываться в небо, позволив ему уже без стеснения рассмотреть ее с ног до головы. «Боже мой, – подумал он с восхищением, – наверняка так выглядели амазонки».
Правда, он слышал о том, что эти воинственные женщины удаляли одну грудь, чтобы не мешала им при стрельбе... И он вдруг представил, как когда-нибудь прикоснется к пышной груди Агнессы, прижмется к ней губами... Он закрыл глаза и почувствовал внезапную уверенность в том, что весь этот кошмар скоро кончится, и кончится счастливо для них.
Но тут Агнесса схватила его за руку и полным отчаяния голосом прокричала:
– Смотрите, он возвращается!
Артем не знал, что происходит в этот момент в кузове, он видел только вертолет, который шел чуть ли не в лоб грузовику.
– Спокойнее, спокойнее, – шептал он себе, выворачивая вправо руль на очередном повороте.
Вертолет прошел над ними на чрезвычайно малой высоте, чуть не чиркнув колесами шасси по кабине. И вслед за этим – Артем не поверил своим ушам и недоуменно переглянулся с Рыжковым – раздался восторженный женский крик, кажется, кричала Агнесса, затем к ней присоединилась Ольга. И следом кто-то с силой забарабанил по крыше кабины кулаком.
Артем резко затормозил и выглянул из кабины.
Ольга, свесившись к нему из кузова, смеялась, не замечая, что по лицу ручьем бегут слезы.
– Артем! Они прошли через горы! Павлик и Дима прошли через горы и вернулись!
Он выскочил из кабины. Вертолет приземлился метров за сто выше их на дороге, и из него вывалился Пашка, помог выбраться Дмитрию, и, поддерживая друг друга, они побежали к грузовику. Агнесса, как ребенок, подпрыгивала в кузове и кричала:
– Я первой узнала Пашу, первой! По рубашке узнала!
Артем почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Он сел прямо в дорожную пыль и с силой хлопнул по ней ладонью. Елки-палки, кажется, они и впрямь выкарабкались!
Глава 40
«Какие все же отличные ребята! – подумал профессор Каширский, наблюдая, как, смеясь и плача, обнимаются и целуются его друзья. – А скольких прекрасных людей уже нет! Зуевы, Сергей... А Надежда Антоновна, Евгений и Дима ранены... – Он посмотрел на Артема, который, устало улыбаясь, что-то рассказывал журналисту. – Нет, за Артема можно быть спокойным. С ним все образуется! И хотя между ним и Олей вроде как кошка пробежала, это еще не повод переживать за них».
Каширский посмотрел на Ольгу, которая, несомненно, была расстроена этой размолвкой, и ободряюще подмигнул ей. «Ничего, она сильная девочка и найдет способ, как укротить Таранцева. Тем более что Артему этого и самому хочется». Профессор с радостью подумал, что впереди у них еще годы и годы счастливой жизни, и перевел взгляд на остальных своих товарищей. «А другие? Павел, например. Пижонистый безалаберный мальчишка на глазах превратился в мужчину. И Аркадий Степанович. Уж как ему было трудно пересилить себя, но пересилил и подошел все-таки к Артему. И как он сказал! „Артем, я беру свои слова обратно, те, которые наговорил вам про псевдогероизм, и все такое прочее...“ И вскинул сжатую в кулак ладонь. „Когда мы едины, мы – непобедимы!“ – так сказал Рыжков и улыбнулся Артему. И тот улыбнулся в ответ и тоже вскинул кулак: „Но пасаран! Они не пройдут!“ И не прошли. Те, кто появился из-за реки, чтобы их убить». Профессор вздохнул и еще раз внимательно посмотрел на Павла, как-то странно прихрамывающего все это время. Размахивая руками, он с упоением и в лицах изображал, как они с Незвановым косили из пулемета ничего не подозревавших бандитов, постоянно перескакивая то на рассказ о переходе через горы, то на захват полковника.
Хромоту Павла заметила уже и Агнесса. Она с беспокойством спросила:
– Павлик, что у тебя с ногой? Чего ты ее так выворачиваешь? Тоже поранился, что ли?
Павел прервался на полуслове и с удивлением уставился на Агнессу. И вдруг хлопнул себя по лбу и расхохотался:
– Вот дурак. Про самое главное оружие забыл!
Он задрал штанину и извлек из-под нее огромный тесак, насколько внушительный, настолько и древний на вид, с тупым зазубренным лезвием.
– Паша! Где ты его раздобыл? – Агнесса взяла тесак, повертела его в руках, разглядывая, и протянула Шевцову: – Смотрите, это ж самурайский меч! У меня отец точно такой же с японской войны привез. Павлик, ты что, в камикадзе записался?
– Почем я знал, что он самурайский? – почесал в затылке Пашка. – Да хозяева небось и сами этого не знали. Валялся в поленьях, вот я его и прибрал, чтобы было чем этого... Прохорова встретить, – кивнул он в сторону Белобрысого, сидевшего неподалеку на траве. – Харакири им уже не сделаешь, но по башке шандарахнуть получилось бы неплохо.
Каширский подошел к ним, взял тесак из рук Шевцова и внимательно осмотрел его.
– Нет, это не самурайский меч, Агнесса Романовна. Да и не меч он вовсе, а нож для разделки крупной рыбы, правда действительно японский, тут уж никакого сомнения. И, похоже, еще дореволюционный. У нас в Приморье тогда много японцев проживало. Вот оттуда и попал, а может, кто-то, как и ваш папа, привез его после войны с Японией как сувенир.
Агнесса рассмеялась и покачала головой:
– Надо же, я ведь под таким мечом, считайте, выросла. Такое себе представляла... – Она махнула рукой. – А какая разница, самурайский меч или рыбацкий нож, главное, что им можно хорошенько стукнуть того, кто тебя не понимает, правда? – Она снова рассмеялась. – Как быстро меняются наши взгляды под влиянием обстоятельств. Еще пару недель назад самыми злейшими врагами для
