случай...
– Нет, не надо, – Сергей оттолкнул холодное дуло, коснувшееся его руки, посмотрел вниз и вдруг увидел, что Андрей поддерживает мать Насти. Женщина была на грани обморока, и его суровый брат нежно обнимал ее одной рукой за талию, другой гладил по голове и что-то шептал на ухо, очевидно, успокаивал. Ольга Ивановна подняла лицо и с надеждой посмотрела на Сергея. Он улыбнулся ей и в то же мгновение скрылся в недрах чердака...
– Оля, Глафира Афанасьевна, оставайтесь здесь, – приказал Андрей и взглянул на Фаддея. Поэт с нескрываемым ужасом всматривался в проем люка.
Андрей обнял его за плечи и спросил:
– У тебя есть пистолет?
– Есть, – быстро ответил Багрянцев и вытащил пистолет из-за пояса. – Ты собираешься идти следом?
– Нет, меня туда не приглашали, – граф похлопал его по плечу. – Спасибо, хорошо поработал! Полиция как раз вовремя появилась. А вот женщин, братец, ты сюда привез зря...
– Да, – с обидой произнес поэт, – попробовал бы ты их остановить! Настоящие тигрицы, право слово!
– Ну, ладно, – усмехнулся Андрей и прошептал, кивнув в сторону женщин: – Попробуй все-таки их задержать на некоторое время. Боюсь, зрелище на крыше не для слабонервных!..
Граф быстро сбежал по лестнице вниз и очутился на улице. Петрово войско и стоявшие в оцеплении полицейские все без исключения смотрели вверх. Ни шепота, ни шороха, ни громкого вздоха, все словно застыли, наблюдая за двумя женскими фигурками, видневшимися на самом краю угловой башни. Одна из них, более высокая, что-то крикнула, и Андрей увидел на крыше брата, железо загрохотало под его ногами и заглушило то, что вновь прокричала Фелиция.
Сергей остановился. Расставив руки, он балансировал на скользкой от ночной сырости крыше. Фелиция опять что-то прокричала резко и отрывисто и подтолкнула Настю к краю башни. Толпа внизу выдохнула и втянула в себя воздух.
– Барин, – прошептал за его спиной Петр, – позвольте, я эту б... с одного выстрела сниму. Убьет ведь барышню, гадина!
– Подожди! – ответил Андрей, не сводя глаз с крыши. – Слышишь, Сергей что-то говорит ей...
Несколько мгновений младший Ратманов и Фелиция о чем-то переговаривались. Наконец Фелиция отвела в сторону нож, который прижимала к Настиной шее, и толкнула ее в спину в сторону Сергея.
– Неужели отпускает? – ахнул один из слуг.
– Небось что-то выторговала, гадина! – ответил другой. – Чтобы такая да просто так сжалилась и отпустила барышню? Как же, держи карман шире!
Настя тем временем отступила на шаг от Фелиции и вдруг резко к ней повернулась, и в следующее мгновение стоявшие на земле люди вскрикнули в один голос и вновь в ужасе замерли. Бывшая циркачка согнулась пополам, покачнулась и, не издав ни звука, полетела с крыши вниз. Через мгновение раздался громкий всплеск, и тотчас же все наблюдавшие за ее падением устремились к пруду.
Только Андрей и Петр остались на месте. Лакей весело усмехнулся в усы и подмигнул графу.
– Молодец барышня, что ни говори! Хорошая супруга из нее получится! – Он с восхищением поднял вверх большой палец.
Андрей рассмеялся.
– Да, с такой женой скучать не придется! Того гляди, рассердится и нокаутирует мужа. – Он обнял дворецкого за плечи и посмотрел на его повязку. – А кто это тебя так, братец?
– Да все эта стерва. Я лакеев хозяйских связывал, которых мы с графом... это самое, – он впечатал кулак в ладонь и покачал удрученно головой, – а она подкралась сзади и оглоушила меня маненько...
Андрей улыбнулся.
– Ну, никого эта баба не обошла своим вниманием! Дьяволица, и только!
– Истинно так, барин, истинно так, – закивал головой Петр, и они поспешили навстречу Насте и Сергею, появившимся на крыльце дома.
Глава 38
Прошло всего три часа, как Настя и Сергей стали наконец мужем и женой. Старый батюшка, которого они нашли чуть живым от страха в одной из комнат дома Райковича, обвенчал их в маленькой деревенской церкви. Жених и невеста были отнюдь не в свадебных нарядах, да и шаферы тоже выглядели не лучшим образом. Но до этого никому не было дела: до конца суток оставалось менее часа, и полуночный бой часов грозил молодым не совсем приятными последствиями.
Но они все-таки обвенчались! И теперь сидели в компании самых близких людей за столом в доме Глафиры Афанасьевны. Уже не один раз выпили за счастье молодоженов, раз пять прокричали «Горько!», а теперь, присмирев, все слушали рассказ Фаддея о том, как он разоблачил хитроумную Фелицию.
Оказывается, муж женщины, окликнувшей поэта на постоялом дворе, выступал в свое время жонглером в цирке, в котором Фелиция и ее муж Карл работали в номере «Полет ласточек». С тех пор прошло около десяти лет, и старый жонглер, не в пример жене, конечно же, не узнал поначалу в шикарной даме бывшую гимнастку с вечно подбитым глазом. Карл Лубенков сурово наказывал свою супругу и партнершу по полетам под куполом цирка за каждую, даже незначительную ошибку.
Без особого труда Фаддей нашел хозяина цирка, с которым в последний раз гастролировали «летающие ласточки». Он-то и рассказал Фаддею массу интересных вещей о совместной жизни этой парочки, закончившейся побегом Карла с молодой женой борца Пантелеева. Говорят, Пантелеев пытался их догнать, но безуспешно. Беглецы скрылись, прихватив с собой не только все сбережения обеих семей, но и кассу цирка. И вот уже около пяти лет о них не было ни слуху ни духу, хотя хозяин заявил о краже в полицию. Полиция не слишком рьяно искала похитителей, справедливо полагая, что российские просторы безмерны, преступники изворотливы, и потому беспокоиться об их поимке – себе дороже будет. Триста рублей, которые гимнаст и его любовница взяли в кассе, едва ли стоили нервов и чрезмерного усердия полицейских...
Потом Дарья, подпрыгивающая на месте от нетерпения, поведала о том, как мудра и прозорлива оказалась дорогая Глафира Афанасьевна. Ведь именно она отыскала генеральшу Тамбовцеву, которая на самом деле была всего-навсего вдовой капитана третьего ранга, то есть просто майоршей. И с только ей присущей настойчивостью заставила Тамбовцеву рассказать без утайки, откуда берутся все те слухи и сплетни о братьях Ратмановых, которые уже больше года будоражат московское общество...
После этого сама героиня, ободренная всеобщим восторгом и восхищением ее подвигом во славу истины, покраснев от волнения, а возможно, и внимания, которое ей непривычно много сегодня оказывали, рассказала и даже представила в лицах, как перепугалась Тамбовцева при ее появлении и тут же выложила всю подноготную злодея Райковича и его мерзкой сестрицы Феклы.
– И никакой он не болгарин на самом деле, – Глафира вытерла слегка вспотевшее лицо носовым платочком, – то есть почти никакой. В роду у него кого только не было: и турки, и евреи, и греки, и венгры, и русские... Всех не перечислишь. Да это и понятно, родом он из Одессы, а там такое смешение народов!..
– Ох, Одесса! – вздохнул мечтательно Багрянцев. – Истинный рай для поэтов и коммерсантов! Но таких негодяев, как Райкович, Одесса пожует и выплюнет, как камешек из каши. Уж это я знаю! Одесситам палец в рот не клади, но подлецов они на дух не переносят!
– Настя, Сергей, – повернулся Андрей к притихшим молодоженам, – благодаря вам этот месяц пролетел для нас как один день. Мы все пережили столько приключений, сколько за все прожитые годы не переживали. И я очень доволен этим обстоятельством, и, главное, все мы хорошо постарались и изобличили двух ловких мошенников и аферистов.
– И убийцу, – тихо произнесла Ольга Ивановна.
– Да, и убийцу. – Андрей почему-то виновато посмотрел на нее и вновь перевел взгляд на брата и его молоденькую жену. – Фальшивые долговые расписки благополучно сгорели в камине. И теперь полиция всерьез займется нашими противниками, и не думаю, что они легко отделаются. Райковичу определенно грозит виселица, а Фелиции каторга. И еще, я думаю, нам будут очень благодарны три последних супруга этой дамы. Всех она обложила непомерной данью за великое счастье развестись с ней. Да и в Самаре она потому и оказалась, что приехала к бывшему мужу, генералу в отставке Лейбницу. Самому генералу под
