колотиться.
Пожалуй, пора прекращать бег с препятствиями и переходить к партизанской войне, включавшей разнообразные мелкие и крупные пакости для противника. Алексей улыбнулся, представив, какое негодование вызовет это в стане преследователей, и нырнул в лесную чащу. Вдруг все стихло, и он на мгновение подумал, что погоня прекратилась, но тут послышались голоса справа, им ответили слева, и он понял, что противник решил прочесать лес более тщательно. Надеясь, что следопыты среди них вряд ли окажутся, хотя и такой возможности нельзя было исключить, Алексей решил подыскать подходящее место, чтобы укрыться в нем и позволить погоне пройти мимо.
Ковалев не хотел заходить слишком далеко в тайгу. Он беспокоился, сумеют ли Лена и Максим Максимович благополучно уйти через долину. А если бандиты на всякий случай оставили своих людей в поселке и его друзья нарвутся на засаду? Он не успел предупредить, чтобы они ни в коем случае не ввязывались в перестрелку. Иначе «македонцы» и люди Шерхана сразу сообразят, что их водят за нос, и тогда все его усилия окажутся напрасными.
Вокруг него вздымались стволы огромных кедров.
Ветки у них начинались лишь на высоте десяти-пятнадцати метров, но вот на пути встал молодой, пригодный для лазания кедр. Алексей подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветвь и, подтянувшись, пролез немного выше, устроился в густой зелени кроны. Автомат пристроил на коленях, изготовившись на всякий случай к стрельбе. Сразу за кедром приютилась скромная полянка, обрывавшаяся небольшим скальным уступом, – удачнее пути для отступления нельзя было придумать.
В течение нескольких минут он наслаждался тишиной. Затем на поляне появились люди так тихо, что Алексей смог определить приближение опасности только по едва заметному дрожанию веток кустарника и лишь потом различил легкие шаги. Метрах в пятидесяти от его кедра возник человек, осторожно огляделся по сторонам, махнул рукой, и к нему подошел еще один. Они на пару повертели в разные стороны головами и двинулись в сторону его убежища.
Обычно люди редко смотрят вверх, и эти не были исключением. Ни дать ни взять последователи Дерсу Узала, они обнюхали буквально каждый кустик на поляне, заглянули во все выемки под камнями, но то, что добыча скрывается в пяти метрах над их головой, – на это им бог ума не дал. Они нерешительно потоптались под деревом.
– Слушай, Вован, – тихо сказал один из них, – а если мы их упустили?
Другой резко выдохнул воздух:
– Заткнись, вдруг они рядом!
– Ну, ты загнул, они уже километров пять, наверное, отмахали.
Парень присел под деревом:
– Я передохну чуток, ноги болят до невозможности.
– Смотри, если Македонец узнает, что они по твоей милости проскользнули, у тебя уже больше ничего и никогда болеть не будет, – его напарник сплюнул и скрылся в кустах.
Оставшийся расшнуровал один ботинок, занялся другим. Очевидно, ноги у него действительно сильно болели, потому что он даже не расслышал шороха коры, посыпавшейся по стволу дерева за его спиной.
Для Алексея этот бандит представлял определенную помеху – конечно, он явно отлынивал от исполнения своих обязанностей, но с его позиции прекрасно просматривалась поляна, которую Ковалев наметил для отступления.
Парень тем временем достал сигарету, закурил и начал неспешно обуваться. Алексей осторожно скользнул за его спину. Атака должна быть стремительной, неожиданной и, по возможности, бесшумной.
Алексей представления не имел, сколько поблизости ошивается приятелей бандита, которые в любое мгновение могут очутиться на поляне. Если парень вякнет, считай, все пропало, и опять начнутся утомительные гонки по тайге. Алексей занес над ним приклад автомата, и горе-преследователь даже не сообразил, что свалило его. Удар пришелся по скуле, и он, не охнув, завалился на бок, сигарета вывалилась из обмякших пальцев. Машинально затушив ногой вспыхнувшую хвою, Алексей оттащил парня в кусты. Он не испытывал угрызений совести оттого, что нанес человеку удар в спину. При менее счастливом стечении обстоятельств его противник не преминул бы воспользоваться случаем, и вряд ли его удар оказался бы столь же милосердным. Алексей не собирался его убивать и поэтому нанес удар вполсилы, отключив на какое-то время сознание.
Поверженный противник застонал, веки у него подрагивали. Алексей, подхватив его под мышки, устроил в густых зарослях кашкары. Теперь можно было не опасаться, что кто-то впопыхах споткнется о неподвижное тело. И Алексей отправился в глубь леса. Он получил необходимую передышку, но успокаиваться было рано. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы Македонец с приятелями легко отпустили его. Груз они в любом случае, даже если разминируют шахту, вывезти не сумеют в течение нескольких дней. Потому они пойдут на все, чтобы пресечь любую возможность утечки информации о местонахождении тайной перевалочной базы в горах. Кроме того, они еще не подозревают, что их физиономии запечатлены на пленке, но вскоре и это кому-нибудь может прийти в голову. Значит, главная охота еще впереди: «македонцы», словно стая голодных волков, почуяли запах крови и способны разорвать в клочья любого вставшего у них на пути.
Через несколько десятков метров путь ему преградила очередная скала. Алексей обогнул ее и растерянно свистнул: склон у самых его ног обрывался почти отвесной стеной, метрах в пятидесяти ниже виднелся густой кедровый лес, за ним просматривалась серебристая лента реки. Серые языки осыпей вытянулись вдоль всего обрыва, и нигде никаких зацепочек или карнизов. Более или менее пологий спуск угадывался левее, но был он километрах в двух, а преследователи, судя по голосам, вышли на финишную прямую. Что ж, придется все-таки принимать бой. В запасе у него два рожка, несколько гранат...
Внезапно позади раздался шорох, и Алексей вжался в скалу. Неужели опоздал? Но на взгорок выскочили три косули: молодой самец и две самки. Желто-коричневая шерсть их лоснилась. Влажные черные носы нервно подрагивали. Животные были смертельно напуганы. Какое-то время они настороженно перебирали длинными стройными ногами и вдруг сиганули вниз. Алексей ахнул и склонился над обрывом. Но против своих ожиданий он не увидел на камнях обезображенные тела животных. И лишь в удивлении покачал головой, когда заметил, как три грациозные фигурки вполне успешно преодолевают осыпь и удирают со всех ног по каменистому дну ущелья. Он лег на живот, заглянул вниз. Прямо под ним, незаметная сверху, проходила оленья тропа – карниз всего в пару ладоней шириной.
Алексей повис на руках, осторожно сполз на узкую тропинку, по которой убежали косули и которая подарила ему последний шанс на спасение. Прижавшись к скале всем телом, он сделал несколько шагов и замер – прямо перед ним зиял двухметровый провал, который, конечно же, не был преградой для животных, но отрезал все пути отступления человеку.
Сверху посыпались камни.
– Куда они делись, не попрыгали же вниз?
Кто-то из преследователей злобно выматерился:
– Он их вдоль обрыва повел, курва чеченская. Ничего, там ребята давно наготове сидят, живо им кишки на кулак намотают.
Потянуло сигаретным дымком, и Алексей нервно сглотнул. Судя по голосам, «македонцев» было двое, и им уже до смерти надоело мотаться по лесу.
Тело ныло от напряжения, мышцы затекли и одеревенели. Ковалев не мог даже повернуться спиной к скале, перехватить автомат, не рискуя быть обнаруженным. Слегка подняв голову, он посмотрел вверх. Прямо над его макушкой покачивались четыре рифленые подошвы. Ребята устроились с комфортом. Его до поры до времени прикрывала жиденькая крона молодого кедра, чудом зацепившегося корнями за края узкой расселины, росшего почти перпендикулярно скальной стенке. Он напряг зрение. Расселина чуть выше корней дерева переходила в небольшое углубление или отверстие в скале. Он попытался привстать на цыпочки и дотянулся до ствола толщиной с рукоятку швабры, которой они драили полы в казарме: выдержит ли?
Из-под корней посыпались мелкие камни, и подошвы над ним вмиг исчезли. Только на мгновение он опередил автоматную очередь, прошившую скальную полку.
– О, зараза, – раздался сверху голос, – что это было?
