Саша полез в карман пиджака, вытащил пистолет и задумчиво потер дулом переносицу. Заметив, как она проводила взглядом оружие, опять вернул его в карман.
– Прости, не хотел тебя пугать, совершенно случайно захватил. – И, криво усмехнувшись, добавил: – Привычка, видишь ли, в последнее время появилась.
– Привычка вламываться в чужие двери без разрешения тоже в последнее время появилась или у тебя специализация такая? – Лена подчеркнуто спокойно прошла мимо него в гостиную, села в кресло напротив телевизора.
Саша опустился на диван.
– Смотрю, демонстративно на диван не садишься, боишься, что я сразу под юбку полезу?
Лена дернула бровями, но ничего не ответила.
Саша взял с тумбочки пульт дистанционного управления, включил телевизор, прибавил звук.
– Не хочется, чтобы наши интимные разговоры кто-нибудь услышал.
Лена усмехнулась:
– Вдобавок ко всему, ты теперь каждого куста боишься. Это тоже издержки преступной деятельности?
Она попыталась сказать ядовитые слова как можно спокойнее, и, кажется, ей удалось.
Саша рассеянно оглядел ее, встал, подошел к бару, достал бутылку водки и, плеснув себе граммов пятьдесят, опрокинул в рот. Подойдя к ее креслу, уперся обеими руками в подлокотники, навис над ней всей своей мощью. Лена до отказа вжалась в спинку кресла. Мужское лицо неотвратимо приближалось и замерло в десятке сантиметров от ее глаз.
Заметив тревогу, промелькнувшую в ее взгляде, Саша злорадно ухмыльнулся:
– Кажется, каменная Елена Максимовна тоже может волноваться. А то ведь я поначалу даже не понял, что ты меня узнала. Или я ошибаюсь?
Собравшись с духом, она сильно толкнула его в грудь, стараясь приподняться. Но он опустил широкую ладонь ей на плечо:
– Сидеть! А чтобы ты не брыкалась, я, пожалуй, отойду.
Саша вернулся на диван и вольготно растянулся на нем, закурив сигарету. Подумав, он опять вытащил пистолет и положил его рядом на тумбочку.
– Ты девица рисковая, чем черт не шутит, пусть на всякий случай рядом полежит, покой наш охраняет. – Холодные серые глаза пристально глядели на нее. – Можешь считать меня мерзавцем, убийцей, взломщиком, в данный момент меня это не сильно волнует. Но тебе следует задуматься. Просто так, сама понимаешь, отпустить я тебя не могу. Ты – единственная, кому все известно и про меня, и про товар, и про базу.
– С чего ты взял, что я единственная? – Она почувствовала, как леденящий душу ужас сжал тисками сердце, а на лбу выступил холодный пот. – Я была в тайге не одна...
– Увы, дорогая Елена Максимовна, должен сообщить пренеприятное известие. Придется вам в ближайшее время заказывать панихиду по двум дорогим вам товарищам. – Он сильно затянулся. – При условии, конечно, если согласитесь на мои условия, а то вас постигнет та же печальная участь.
– Алексей погиб? – Лена поднялась с кресла и, схватившись за горло, почувствовала, что задыхается.
Увидев ее побледневшее лицо, Саша цинично ухмыльнулся:
– Большим пакостником оказался твой Алексей, и папаша еще тот фрукт. Вместе их взяли и на одной елке вздернули. Но не я, я перед тобой чист, как стеклышко. Люди Шерхана их в тот же вечер накрыли.
Лена насмешливо посмотрела на него:
– А ведь я и вправду испугалась, но стоило тебе сказать про елку, и я успокоилась. Думаю, не позднее завтрашнего утра и отец, и Алексей будут здесь.
Саша вскочил с дивана.
– Но для тебя, к сожалению, это утро может не наступить. – Он подошел к креслу и внезапно опустился перед ней на колени, обхватил сильными пальцами ее руки. – Лена, милая. Ты должна меня понять. Я люблю тебя с того момента, когда впервые увидел на свадьбе. Думаешь, для чего мне все эти деньги нужны были? Конечно, братьям немного помог, машину купил. Все эти ларьки, магазины – от них доходу кот наплакал: от одного откупишься, от другого... Верке на босоножки еле хватало. А тут познакомился с одним, скорешились, и вот, почитай, уже два года... – Он притянул Лену к себе и, глядя на ее потрясенное лицо, тихо проговорил:
– Только скажи, и завтра мы с тобой будем уже далеко. Проблем с документами никаких. Можешь выбрать любой город в Европе, Азии, Америке... Обещаю, на те деньги, что у меня есть, мы заживем, как нам хочется, где угодно. Выбирай: Мальдивы, Канары, Сейшельские острова...
– Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? – Лена с презрением оттолкнула его. – Ты три года прожил с женщиной, которая тебя безумно любит, которой ты и при мне, кстати, постоянно клялся в любви, и вдруг заявляешь, что любил все это время меня? Я однажды уже сказала тебе, что думаю об этом, и не боюсь повторить снова: ты – мерзавец, ты самый низкопробный негодяй, если во имя своей любви лжешь, изворачиваешься и, самое главное, убиваешь людей. Я ведь узнала брелок, который ты потерял на озере. И о пропавшем караване ты узнал из письма, которое украл из моего портфеля. Все теперь встало на свои места. И, думаю, Герман скоро тоже решит эту шараду. Стоит только Вере вспомнить синюю блестящую штучку на ключе от твоей «Мазды».
– А что мне вспоминать, если я сама ее в районе покупала. – Верка собственной персоной появилась в дверях гостиной. Неспешно миновав оторопевшего супруга, она опустилась в кресло напротив, насмешливо взглянула на него и поправила на коленях карабин. Повернувшись к Лене, пояснила:
– Прихватила на всякий случай, а то теперь такие мужья пошли, палец им в рот не клади, по локоть руку оттяпают. Ну, что же ты замолчал, дорогой Сашуня, продолжай. – Она спокойно, даже слегка улыбаясь, смотрела на раздосадованного и рассерженного мужа. И только маленькая синяя жилка, дрожавшая на виске, показывала, с каким трудом дается ей это спокойствие. – Давай, развивай тему. – И, заметив, что его рука поползла к пистолету, слегка приподняла карабин. – Прежде чем ты к нему притронешься, я из тебя сделаю дуршлаг.
– Вера... – Лена попыталась ей все объяснить, но подруга махнула рукой:
– Не трать время на оправдания, я прекрасно все слышала, и предоставь теперь мне самой с этим стервецом разобраться. – Она стволом карабина столкнула пистолет с тумбочки. – Возьми-ка лучше его оружие, а то, не дай бог, мой бывший муженек захочет перейти к активным действиям.
Саша окончательно пришел в себя:
– Вера, я считаю, нам следует объясниться... – Он приподнялся с дивана и вдруг в прыжке попытался выхватить пистолет из рук Лены. Тяжелый приклад оказался тверже, чем его живот, и, выпустив со свистом воздух из легких, согнувшись пополам, Саша с открытым ртом рухнул на пол.
Лена подскочила к Верке и встала рядом с ней. Подруга гадливо сплюнула.
– Вот и кончилась любовь, кончилась морока, – сказала Верка и повернулась к Лене: – Честно сказать, Ленок, я давно заметила, что он к тебе неровно дышит, но все надеялась – перебесится, а оно вон как все обернулось. – Она сердито ткнула прикладом лежавшего неподвижно мужа. – Не на ту напал, голубчик. Думал, Верка Мухина – дура деревенская, все стерпит, но я как раз по-деревенски мозги-то тебе и отшибу. И получишь ты, Сашуля, по девять граммов в каждый глаз вместо белого пляжа и яхты на синих волнах Средиземного моря.
Лена передернула затвор пистолета, убедилась, что он заряжен, и передвинула в боевое положение предохранитель. Саша завозился на полу, пытаясь встать на ноги, но Вера придавила его прикладом к полу:
– Живо переворачивайся на живот, руки и ноги разведи пошире...
– Вера, убери карабин и позволь мне подняться, я должен объяснить...
– Теперь ты мне уже ничего не должен. И если ты хотя бы раз шевельнешься, я тебя пристрелю на месте.
Саша, заняв требуемую позицию, изловчился и, вывернув голову, взглянул на нее:
– Как бы тебе не пришлось обо всем пожалеть, Веруня!
Жена нацелила карабин ему в поясницу, потом опустила ниже.
