ироды! – Она испуганно посмотрела на прокурора. – Скажите, Геннадий Васильевич! В городе судачат, дескать, вот-вот стрельба начнется? Кто-то уже спички и соль закупает!
– Неправда! Стрельба не начнется! Мы этого не допустим! Закон не допустит! Спички и соль тоже скупать не стоит. Не сорок первый, отобьемся! – строго сказал прокурор. – И этих молодчиков скоро выдворим из города!
– Слава богу! – перекрестилась Герасимовна и ласково посмотрела на Надежду. – Кушайте на здоровье! Надо будет, и чайку долью, и пирожков донесу.
И она вышла из кабинета. Прокурор поставил поднос на стол перед Надеждой, сам уселся напротив.
Взгляд его помрачнел.
– Угощайтесь, а то на голодный желудок хорошие идеи не приживаются.
– Так вы согласны выслушать меня?
– Согласен, – вздохнул прокурор и потянулся одновременно за чашкой с чаем и пирожком.
Глава 17
– Давай я пойду, – сказал Стас. – Ты – женщина! Мне Андрей Евгеньевич не простит.
Они как-то незаметно перешли на «ты», но в случае со Стасом Надежду это не шокировало. Тем более сейчас им было не до официоза. Они спорили, кому отправиться в пасть тигру. Надежда настаивала, что она с этим справится гораздо лучше. Стасу не нравилось, что он остается в стороне, когда женщина, по его понятиям, откровенно рискует жизнью.
– Скажи, ты в армии служил? – спросила Надежда.
– Служил, в окружной газете, – ответил Стас, не понимая, к чему она клонит.
– То-то и оно! А я всю жизнь с таким контингентом работала, что тебе и не снилось. Пойми, дипломатия здесь ни при чем! Из тебя признания кулаками примутся выбивать. Очень уж ты им насолил, Стас! К тому же не люблю я с журналистами общаться и Бермана твоего не знаю! Поэтому – тебе журналисты! Мне – Карасев! Ох, как чешутся у меня на них кулаки, Стас! Но меня они вряд ли тронут. Не думаю, что опустятся до подобного свинства.
– Смотри, Надежда Дмитриевна! Тут дело тонкое! Как ты думаешь от них после уйти?
– Это мои заботы! – весело сказала Надежда. – Запомни, даже у стен есть уши! Встретимся завтра!
– Нет, я не могу! – не сдавался Стас. – Давай я попробую вызвать такси и тихонько двинусь за вами.
– Успокойся! Они в момент тебя вычислят и схватят. А кто тогда завтра журналистов будет встречать? Кто станет проводить пресс-конференцию на комбинате? И не смей подглядывать за мной в окно. Их машина стоит напротив! Тебя сразу засекут.
– Но они точно нас пасли? Ты не ошиблась?
– Стас, за кого ты меня принимаешь? – улыбнулась Надежда. – Они даже этого не скрывали. Только что бампером меня под задницу не поддевали, когда я шла к такси. Затем они проводили нас до милиции и после до комбинатовской гостиницы. И въехали бы на ее территорию, если бы перед их носом не опустили шлагбаум. Наглые стервецы!
– Но почему ты раньше не сказала, что нас сопровождают? – поразился Стас. – Зачем эти тайны?
– А потому не сказала, что ты вольно или невольно принялся бы крутить головой, ерзать на сиденье, тебе бы не терпелось посмотреть в зеркало заднего обзора... Но работали они грубо, или на самом деле бараны с лицензией, или намеренно решили мне показать, что серьезно меня не воспринимают. Зря, конечно!
– И все же это рискованно! Ночью, одна...
– Я просто добегу до киоска с сигаретами.
– Но ведь они понимают, что я сразу подниму тревогу. И потом, это как-то неестественно: женщина бежит ночью к киоску за сигаретами, а мужик отсиживается в номере.
– Брось ты! В отличие от тебя эти люди не склонны к анализу.
– Надежда Дмитриевна, я должен позвонить Зарецкому...
– Стас, прекрати! Все дело выеденного яйца не стоит! – рассердилась Надежда. – Хуже будет, если они уберут наблюдение.
– А если они не решатся тебя схватить? – начал по новой Стас.
Надежда фыркнула, с осуждением посмотрела на него и направилась к двери.
– Телефон возьмите, Надежда Дмитриевна, – жалобно произнес вдогонку ей Стас. – Хотя, – он махнул рукой, – его у вас сразу отберут.
Надежда остановилась на пороге.
– Телефон я возьму, и если они меня схватят, я успею нажать кнопку вызова.
– Понятно, – вздохнул Стас и пожелал: – Счастливо! – Затем, видно, понял, что счастьем здесь и не пахнет, исправился: – Ни пуха, ни пера!
– К черту! – ответила весело Надежда и вышла из номера.
Сидевшая за стойкой администратор поднялась при ее появлении и спросила:
– Вы уходите?
– Я до киоска, сигарет купить.
– У нас есть сигареты в продаже, – сказала администратор. – Какие вы курите? Могу напитки предложить...
Такого поворота Надежда не ожидала.
– Хорошо, я куплю, когда вернусь. А сейчас просто подышу свежим воздухом.
– Но в вашем номере лоджия, зачем гулять по темным улицам? – еще больше удивилась администратор. – У нас ночью неспокойно. Недалеко городской парк. Шпана шляется. – Она посмотрела на охранника, молча взиравшего на них со своего поста возле дверей. – Правда, Миша?
– Правда! – ответил тот. – Опасно сейчас. Я бы не советовал вам выходить наружу.
Надежда выругалась про себя. Неужели придется спускаться со второго этажа на простыне? Глупость сплошная!
– Не беспокойтесь! – расплылась она в улыбке. – Я быстро! Одна нога здесь, другая – там!
– Ну, смотрите! – посмотрел на нее с сомнением охранник. – Если что, кричите. На шлагбауме парни крепкие дежурят. Помогут, если что. Только не отходите далеко!
– Хорошо! Я мигом! – снова пообещала Надежда. И подумала: знали бы эти двое, что она сама рвется влезть в серьезные неприятности. Добровольно, по собственной инициативе.
– Смотрите, если кто-то начнет приставать, кричите! – опять предупредил охранник. – А я позвоню на пост при въезде. Пусть приглядят за вами.
Он направился к дверям, Надежда – следом и подумала, что при других обстоятельствах она бы поразилась подобной заботе о своей безопасности. Конечно, гостиница ведомственная, а их поселили вдобавок в номере для особо важных гостей. Поэтому забота персонала вполне объяснима, но чрезмерную опеку над собой Надежда не выносила, а сейчас тем более беспокойство персонала ее крайне раздражало. Время шло, а она не могла выбраться наружу. Стас наверняка извелся от нетерпения, ожидая ее сигнала.
Наконец двери распахнулись, и она, торопливо поблагодарив охранника, выскочила на улицу.
Шлагбаум загораживал проезд автомобилей, но ей ничего не стоило миновать его. Охранник лишь вытянул шею, чтобы посмотреть, кто болтается столь поздно возле его будки. Но, видно, прошмыгнувшая мимо женщина не произвела на него впечатления, потому что он не удосужился даже окликнуть ее и вернул шею в исходное положение.
Шел второй час ночи. Та машина, которая проводила их до гостиницы, могла давно уехать, а та, что виднелась недалеко от табачного киоска, скорее всего, принадлежит кому-нибудь из постояльцев гостиницы или ее обслуживающего персонала. И все же стоило попробовать. Надежда мысленно пожелала себе удачи. И, пан или пропал, смело шагнула в темноту. За спиной осталось освещенное пространство автомобильной стоянки, впереди маячило слабое световое пятно – витрина киоска, и Надежда, придерживая в кармане мобильник, направилась к нему мимо серой «Тойоты». В ней сидели два человека и курили. И когда она, не оглядываясь, прошла мимо, из окон автомобиля вылетели по крутой траектории два незатушенных
