– Что думаешь предпринять?
– Представления не имею! Но чует мое сердце, тут не обошлось без Садыкова.
– Возможно, – согласился Костин и посмотрел на него в упор. – Сегодня мне сообщили, что ее съемочную группу удалось переправить в лагерь оппозиции. Женщину хотели уберечь от неприятностей, но она, похоже, сама их нашла, раз отказалась покинуть город. Вероятно, ее следовало предупредить...
Максим вздохнул и ничего не ответил. Предупредить... Знай он заранее, что она поступит с ним так беспардонно, то уж нашел бы способ, как отрезать ей все пути для побега...
– Может, попытаться пробиться к Арипову, если Остроумова его гостья и хорошая знакомая? – предложил Максим без особой уверенности в голосе. Он понимал, что этот вариант так же бесперспективен, как и добрая дюжина тех, что крутились у него в голове с того момента, как генерал Катаев предложил встрять в эту заварушку.
– Ты с ума сошел? – справился Костин.
– Естественно, клинический случай буйного помешательства, – скептически усмехнулся Максим. – Просто ничего более умного не приходит в голову. Нас не пропустят дальше площади перед президентским дворцом.
– Если еще раньше не пристрелят, чтобы не путались под ногами. – Костин кивнул на вынырнувший из- за угла бэтээр, как мухами конский навоз, усеянный солдатами в разномастной форме. Все прикрывали нижнюю часть лица зелеными косынками. – Давай сматываться, пока нас не прищучили!
Солдаты загалдели и посыпались с брони. Автомобиль рванул с места, вслед ударила автоматная очередь. Костин выругался и прибавил газу. На их счастье, бравые ребята, очевидно, получили другой приказ и не бросились за ними в погоню.
Знали бы они, к чему это приведет...
Через пару кварталов Костин приткнул автомобиль к обочине и помотал головой, словно стряхивал с себя паутину.
– Ты видел этот сброд? Они называют себя «слугами Аллаха». Говорят, еще те мясники. Но, видно, дела и правда плохи, если этих шакалов выпустили на улицы. Я слышал, их держат в резерве на всякий поганый случай. Это что-то вроде «черной сотни» Арипова. Иноверцев режут, как баранов...
– Вполне возможно, что этот поганый случай наступил. – Максим приоткрыл дверцу автомобиля и спросил Костина: – Чуешь?
Они явственно различили глухой рокот, шедший откуда-то с гор. Костин наклонил голову, прислушиваясь, потом посмотрел на абсолютно чистое небо.
– Похоже на гром. Но на небе – ни тучки.
– Ты прав, – вздохнул Максим. – Это только похоже на гром. По-моему, кто-то из них нашел друг друга. Арипов Рахимова или наоборот. Тебе не кажется, что там вовсю лупят ракетные установки?
– Это война, – обронил угрюмо Костин.
Максим, как эхо, повторил:
– Это война! – и сжал виски ладонями. Он вдруг понял, что ему очень хочется закричать во весь голос от отчаяния и полной безнадеги...
Глава 9
Уже смеркалось, когда они подъехали к «Мургабу». К этому времени уличные фонари окончательно погасли: вероятно, весь персонал электростанции тоже разбежался. Трижды их останавливали патрули и с подозрением осматривали автомобиль, один из немногих на пустынной улице. Спасало их одно: номера и флажок миссии Красного Креста и Красного Полумесяца. Время от времени в разных концах города вспыхивали перестрелки. Звуки выстрелов гулко отдавались на пустых улицах, отражаясь от стен домов и мостовой. Патрули нервничали и готовы были стрелять в любой движущийся объект.
И над всем этим властвовали очень характерные звуки – обстрел городских окраин и дорог велся из ракетных установок «Град».
Максим посмотрел на затемненное здание гостиницы и внутренне содрогнулся, представив вдруг, что встретит сейчас в баре Ксению. И хотя желал этой встречи до умопомрачения, больше всего не хотел выслушивать ее объяснения. Просто он сильно устал, и прежде всего устал злиться на обстоятельства, вынудившие его вспомнить о тех своих умениях и навыках, о которых предпочитал забыть, как и о прежней своей жизни.
Костин тем временем обошел вокруг машины, поднял капот и, повозившись в моторе, вытащил распределительный ротор. Теперь в любом случае автомобиль останется на месте, разве только стекла выбьют, в надежде найти что-нибудь стоящее в салоне...
В вестибюле гостиницы тоже было темно, за стойкой администратора – никого, и лишь из бара шел слабый свет. Максим и Костин направились туда, но внезапно остановились: за их спинами кто-то уронил стул.
– Кто там? – спросил Костин настороженно.
Послышался шорох. Темный силуэт мелькнул на фоне окна, со стуком закрылась дверь черного хода, и опять все стихло. Со стороны бара донесся голос. Спросили по-русски и без акцента:
– Кто идет?
– Свои, – хмуро ответил Максим.
– Свои дома сидят, – Костин очень похоже изобразил кота Матроскина, – а чужие по улицам шастают...
Максим усмехнулся и вошел в бар.
Навстречу им бросилась Анюта и повисла на шее у Костина, но Максим отметил про себя, что сейчас его это никоим образом не задело.
– Юрий Иванович, Максим, – наконец-то она удосужилась заметить своего бывшего приятеля, – я так рада, что вы вернулись. Это что за маскарад? – Она окинула взглядом ватный халат и чалму Максима, но, не дождавшись ответа, тут же перекинулась на Костина:
– Что с машиной? Мы сможем доехать до миссии?
– Машина цела, – успокоил ее Костин, – но едва ли получится добраться до миссии. С минуты на минуту начнет действовать комендантский час. В городе полно патрулей. Так что вряд ли пробьемся. И думаю, не стоит до утра даже пытаться покинуть гостиницу. Нас в лучшем случае перестреляют, как куропаток, в худшем – попадем в руки «слуг Аллаха».
– Может, попробуем связаться с российской военной базой? – раздался чей-то робкий голос.
Максим обнаружил, что за его спиной сгрудилась небольшая кучка людей: писатель Ташковский, коллега Анюты итальянский врач Джузеппе и грузная женщина средних лет, которую он прежде не встречал. Сзади за стойкой виднелась фигура уже знакомого ему бармена.
– Это не страна, – взволнованно восклицала женщина, – а сплошной бардак! Я даже не успела отметить командировку. Теперь мне не утвердят финансовый отчет... – Тон ее был обиженным и агрессивным, а в речи присутствовал явный украинский акцент.
Анюта заметила недоумение, промелькнувшее на лице Максима.
– Познакомься, это Галина Ивановна Казаченко из Николаева. Вчера вечером она прилетела сюда из Ташкента.
«Ну и вляпалась же ты, Галина Ивановна!» – подумал Максим, глядя на озабоченное лицо хохлушки, но вслух вежливо произнес:
– Значит, вы тоже оказались за бортом?
Женщина жалобно скривилась и махнула рукой, ничего не ответив. В разговор вмешался Ташковский.
– Когда мы с Джузеппе, – он кивнул на итальянца, – добрались до гостиницы и увидели, что она практически пуста, то зашли в бар и стали думать, как быть дальше. К несчастью, у меня забарахлила машина, и, если бы не Джузеппе, вряд ли мне удалось бы добраться до гостиницы живым.
– Si, si, – закивал итальянец и продолжил на сносном русском: – Мы с синьором Ташковским пропустили по стопочке и вдруг услышали телефонный звонок из кабинета администратора. Оказалось, звонили с вашей военной базы. Они проверяли, не остался ли кто-нибудь из русских в гостинице, и сказали, что пришлют за нами грузовик, но тут, прямо посередине фразы, связь оборвалась.
