– Вероятно, перерезали линию. Солдаты не в себе от страха, – пояснил Костин.
– Когда это произошло? – спросил Максим.
– Часа два назад.
Максиму это не понравилось. И, судя по тому, как посмотрел на него Костин, он тоже был не в восторге от этого сообщения. Но оба промолчали, понимая, что нет смысла пугать остальных.
Ташковский взял со стойки бокал, наполненный светло-коричневой жидкостью, но не выпил, а сжал его в ладони и нервно произнес:
– Грузовик с базы будет здесь с минуты на минуту, и нас обязательно заберут отсюда. – Он махнул рукой с бокалом в сторону Максима: – Я думаю, вы не откажетесь выпить.
Он, видно, намеренно проигнорировал Костина.
Максим усмехнулся про себя. Писатель не забыл свою угрозу никогда не пить с человеком, который посмел усомниться в его профессионализме.
– Да, это будет кстати, – согласился Максим, – сегодня у меня был крайне тяжелый день.
Ташковский повернулся и буквально в последний момент успел схватить за шиворот бармена, пытавшегося улизнуть в заднюю дверь.
– Эй, ты чего? Не дергайся!
Бармен отчаянно барахтался в его руках, пытаясь вырваться, но Ташковский держал его крепко и в секунду водрузил на прежнее место.
– Знаете, он еще и кассу прихватил, – сварливо произнесла мадам Казаченко.
– Оставьте его в покое, – устало произнес Максим, отметив краем глаза, что Костин и Анюта устроились за крайним столиком и тихо переговариваются, склонившись друг к другу головами.
– И правда, какое нам до него дело, – торопливо согласилась Галина Ивановна. – Все равно весь персонал разбежался. А у него такая отвратная рожа!
Ташковский пожал плечами и, разжав хватку, выпустил бармена. Тот незамедлительно воспользовался дарованной свободой.
– Действительно, ну его к черту! – проворчал писатель, вытер носовым платком руку, которой только что удерживал бармена, и заметил брезгливо: – Что он такой липкий, этот елдаш? – Затем окинул бар оценивающим взглядом и добавил с довольным видом: – Честно сказать, самообслуживание нравится мне гораздо больше.
Галина Ивановна нервно оглянулась на темные окна и решительно произнесла:
– Нет, все-таки нужно самим выбираться отсюда, пока не поздно.
Максим устало вздохнул. Он уже понял, что имеет дело с истеричкой на грани паники, которая вряд ли прислушается к его доводам. Но все-таки попытался быть как можно более убедительным:
– Сейчас это совершенно неразумно. Молодчики Арипова стреляют без предупреждения. Причем стреляют прежде, чем что-то спрашивают. Да и после вопросов – где гарантия, что они не убьют нас?
Ташковский вручил Максиму и Джузеппе по полному стакану коньяка и с досадой произнес:
– Черт, но мы же не лезем в их дела!
Джузеппе усмехнулся:
– Италия тоже не вмешивается в дела Баджустана, но эти бандиты, – он кивнул на окна, – без сожаления отрежут мою кудрявую голову.
– Да, мы с вами не лезем в местные проблемы. Мы даже знаем, что наша дивизия пока не проявляет излишней активности. – Максим сделал несколько глотков и поморщился от отвращения. Теплая жидкость была чем угодно, только не коньяком. Тем не менее он выпил свою порцию до дна и угрюмо добавил: – Но Арипов считает, что Россия снабжает мятежников ракетными установками – слышите грохот? – и что генерал Катаев только и ждет момента, чтобы ударить ему в спину.
– Я думаю, – отозвался с другого конца бара Костин, – что Арипов так же, как и возле нашего посольства, сосредоточил вокруг базы приличные силы. Поэтому машина за нами вряд ли придет.
– Но у Катаева могут быть неприятности, если он оставит нас на произвол судьбы, – пробурчал Ташковский и вновь наполнил стаканы.
Костин жестко ответил:
– У генерала Катаева сейчас столько забот, что ему не до горстки славян, оказавшихся здесь по собственному желанию. Он думает прежде всего о безопасности базы.
Ташковский обеспокоенно посмотрел на Максима и обвел взглядом притихших товарищей по несчастью.
– А что, база действительно в опасности?
Максим пожал плечами и с неохотой произнес:
– У меня нет веских оснований утверждать это, но, похоже, кроме войны, есть еще одна беда. И, кажется, они придут одновременно... – Краем глаза Максим заметил, что Костин скользнул в этот момент за дверь бара, оставив Анюту за столиком в одиночестве. Богуш перевел взгляд на Ташковского и усмехнулся.
– Вам это все должно понравиться. Какой материал для книги, а?
Ташковский смерил взглядом уровень жидкости в стакане, сказал без особого воодушевления:
– Да, конечно, может выйти неплохая книга, – и сделал большой глоток.
– Вы сказали, что, кроме войны, есть еще одна беда. Какая? – спросила Казаченко и налила себе водки.
Ташковский молча пододвинул ей открытую банку рыбных консервов.
– Вы, наверное, уже заметили, что жители спешно покидают город, – ответил Максим. – Поначалу я думал, что они боятся резни, но потом... – И, собравшись с духом, закончил: – Сегодня я разговаривал с местным аксакалом. Кажется, они ждут землетрясения. По крайней мере, старик предсказал его в ближайшие два дня.
– Господи, – перекрестилась Галина Ивановна. – Этого нам еще не хватало. Вы что, серьезно?
– Абсолютно.
Женщина закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись, и она с трудом проговорила сквозь рыдания:
– Давайте попробуем все-таки добраться до базы. Там мы будем в безопасности.
Джузеппе взял ее за руку:
– Синьора, успокойтесь, пожалуйста. Слезами тут не поможешь. Возможно, вам следует прилечь? – Он достал из небольшого саквояжа упаковку каких-то таблеток, растворил парочку в стакане минеральной воды и заставил Казаченко выпить. Затем отвел ее к низкому кожаному дивану. – Посидите здесь или полежите. В нашей ситуации нельзя, чтобы кто-то заболел.
Вернулся Костин. И выглядел он не столь безмятежно, как тогда, когда выходил из бара. Он слегка прихрамывал, щегольской пиджак был разорван, на правой щеке красовалась приличная царапина.
– Чертовски глупо получилось. В машине оставались важные документы. Пришлось выйти из отеля... – Он посмотрел на Максима. – Я бы тоже сейчас что-нибудь выпил. – И без перехода спросил: – Джузеппе, вы здесь давно. Если не ошибаюсь, около двух лет. Насколько хорошо вы знаете страну?
– Вы имеете в виду, насколько хорошо я знаю ее географию, или нечто другое? – улыбнувшись, справился итальянец.
– Вы правильно меня поняли, именно географию, – ответил Костин и с недоумением посмотрел на бокал, который ему пододвинул Ташковский. Но взял его и сделал пару глотков.
– Я достаточно хорошо знаю географию Баджустана, – ответил Джузеппе и обеспокоенно посмотрел в сторону Галины Ивановны.
Она сидела на диване, тупо уставившись в одну точку. Анюта, заметив его взгляд, пересела к женщине и взяла ее за руку. Итальянец повернулся к Костину:
– Что вас интересует?
– Представьте, вы были бы мятежником в горах и ожидали большую партию оружия. Автоматы, гранатометы и даже несколько РСЗО.[2] Какое место вы бы выбрали, чтобы переправить его в Баджустан?
– Я, конечно, не военный, – задумчиво произнес врач, но тут же его черные глаза блеснули азартом. – Смотря откуда это оружие будет поступать... Если из Афганистана, то через перевал Курумшан, а это почти три тысячи метров над уровнем моря, а затем через Пяндж... Но, на мой взгляд, вряд ли получится
