досталось.
Выйдя на улицу, он разглядел на переднем сиденье автомобиля чью-то темную фигуру. Нагнувшись, он заглянул внутрь и увидел Ташковского. Рванув дверцу, Максим просунул голову в салон и рявкнул:
– Чем вы тут, черт возьми, занимаетесь?
Ташковский вздрогнул и резко повернул голову.
– О, это вы, Максим. – Он с облегчением вздохнул. – Я думал, это тот тип.
– Какой тип?
– Солдат. Он хотел завести машину, но у него не получилось. Я решил проверить, но у меня она тоже не заводится.
– Выходите из машины и отправляйтесь в гостиницу, – приказал Максим. – Она не заведется. Просто мы сняли с нее ротор.
Максим посторонился, выпуская Ташковского из машины.
– А вы хитрец, – усмехнулся писатель, – я бы не додумался.
– В нашем положении это лучший способ, чтобы автомобиль не угнали. – Богуш посмотрел поверх плеча Ташковского и замер. – Спокойно, – сказал он вполголоса. – Солдат возвращается. И не один.
– Дьявол! Скорее бежим в гостиницу, – прошептал в ответ Ташковский.
– Оставайтесь на месте и помалкивайте, – быстро проговорил Максим, – иначе они начнут стрелять без предупреждения. А потом найдут тех, кто в гостинице, и заодно расправятся с ними.
Ташковский напрягся, но потом расслабился.
Максим наблюдал, как к ним не торопясь приближались четверо солдат с небрежно закинутыми за спину автоматами. Они остановились на расстоянии шага, и один, судя по всему, старший в группе, спросил по- русски:
– Что вы здесь делаете?
– Я подумал, что кто-то хочет угнать мой автомобиль, – ответил Ташковский.
Солдат кивнул на Максима:
– Кто хотел? Этот?
– Нет, другой. Это мой... – Ташковский быстро глянул на Максима, – знакомый.
– Где вы живете?
Ташковский кивнул в сторону гостиницы:
– В «Мургабе».
– Вы – богатый человек, – усмехнулся солдат и передвинул автомат на грудь.
Максиму это не понравилось. Но он продолжал делать вид, что совершенно спокоен.
– Ночью все должны сидеть по домам, – произнес назидательно солдат, и Максим вдруг подумал, что все обойдется. Не обошлось.
Солдат повернулся, чтобы уйти. Стоявший рядом Ташковский перевел дыхание. Но вдруг второй солдат что-то сказал первому, и тот резко развернулся в обратную сторону.
– Откуда вы приехали?
– Из России, – пробурчал Ташковский.
– Шурави. – Солдат сплюнул на землю и навел дуло автомата на Максима. – Где живешь? – спросил он по-таджикски.
И Максим понял, что вляпался. Отвечать не было никакого смысла. Через несколько секунд солдаты и так поймут, что он тоже шурави, только почему-то в таджикском халате... Слава богу, что успел вовремя избавиться от оружия...
– Я тоже российский подданный, – на всякий случай сказал он.
Солдат взвел предохранитель и ткнул в Максима пальцем.
– Этого обыскать первым. – И сделал знак своим приятелям.
– Эй, – возмутился Ташковский, – какое вы имеете право? – И посмотрел на Максима: – Они что, вправду собираются нас обыскивать?
– Ведите себя тихо, – сквозь зубы процедил Богуш, – не сопротивляйтесь. Чем быстрее они нас обыщут, тем лучше.
С Максимом солдаты управились шустро, потому что при нем ничего привлекательного для солдат, кроме начатой пачки сигарет и «Командирских» часов, не было. Часы ему подарили два года назад, когда их группу разогнали. На них не было никакой надписи, кроме одной буквы, греческой «Омеги». Часы было жалко до слез: все-таки память о ребятах из его подразделения.
Но он решил пока промолчать, дабы не спровоцировать вооруженную братию на более серьезные поступки, хотя в душе радовался, что просчитал подобную ситуацию, оставив все, что представляло хоть какую-то ценность, в сейфе генерала Катаева, в том числе бумажник с гонораром, полученным от Арипова, и серебряный браслет, который Ксения забыла в гостинице.
Ташковского, судя по всему, обыскивали впервые в жизни. Он морщился, кряхтел и с негодованием провожал взглядом каждый предмет, извлеченный солдатами из его карманов: электронную записную книжку, дорогой мобильник, шикарную зажигалку и, наконец, пухлый бумажник... Максим понимал, какое унижение испытывает сейчас писатель, но жалости не испытал. Карманы Ташковского были тем временем опустошены, и их содержимое растеклось по карманам солдат. Максим облегченно перевел дух.
Но оказывается, слишком рано. Один из солдат внезапно нагнулся и ухватил писателя за штанину. Тот завопил:
– Убери лапы, подонок!
– Идиот, – рявкнул на него Максим, – не трепыхайся! Иначе они нас пристрелят!
И тут же понял, что они влипли. Солдат торжествующе вскрикнул. Максим увидел пистолет, прикрученный скотчем к ноге писателя.
– Русские шпионы! – удовлетворенно произнес старший и осклабился. – Придется вас арестовать.
– Послушайте, – начал было Максим, но дуло автомата уперлось ему в спину. Он закусил губу. Солдат махнул рукой, приказав им двигаться. И это было несравненно лучше, чем оказаться на обочине с простреленной головой.
Солдаты окружили их. И, заложив руки за голову, они пошли по улице. Но Максим все-таки успел прошипеть Ташковскому:
– Придурок! Какого черта вам понадобился пистолет? По вашей милости нас приняли за шпионов. А в военное время разговор со шпионами короткий...
Глава 11
Костин осторожно вышел из глубокой тени и посмотрел на удалявшихся с двумя арестованными солдат. Затем повернулся и поспешил через вестибюль гостиницы в бар. Как раз в это время Галина Ивановна и Анюта принесли новую партию бутербродов. Джузеппе занимался тем, что доставал из бара бутылки с минералкой и ставил их на стойку.
– Писателя и Максима загребли солдаты, – сообщил Костин. – У Ташковского нашли пистолет, и их, кажется, приняли за шпионов. – Он бросил красноречивый взгляд на итальянца, и тот неожиданно покраснел.
Анюта со стуком опустила на стол чайник.
– Их расстреляют? – спросила она испуганно.
– Не знаю, – мрачно ответил Костин. – Возможно, не сразу. Сначала допросят...
– Если они попадут в руки Садыкова, оттуда им не выбраться, – заметил не менее мрачно Джузеппе и покачал головой. – А их наверняка повели туда, на площадь Свободы. Надо их вытаскивать.
– Посмотрим, – вздохнул Костин, – по крайней мере, стоит попробовать.
– Зачем рисковать? – прозвучал скрипучий голос с украинским акцентом. – Вам же сказали: это бесполезно.
Костин смерил Галину Ивановну тяжелым взглядом:
– Заткните свою глотку, мадам! – и повернулся к Джузеппе: – Надеюсь, вы меня поддерживаете?
Итальянец молча кивнул, а Анюта взволнованно воскликнула:
– Юрий Иванович, мы с вами. И думаю, сейчас надо воспользоваться машиной Джузеппе. У него есть разрешение на поездки во время комендантского часа.
– Где ваша машина? – быстро спросил Костин.
