Любовник Дженис Джоплин

доводилось бывать в подобном унизительном положении!»

– Тибурон, отведи-ка его к Капи!

«Что за Капи? Кто он такой? – настороженно спросила карма. – Какие еще испытания нас ожидают?» И Давида отвели к Капи.

8

Когда он предстал перед Капи, его по-прежнему трясло, как в лихорадке. При виде двух откупоренных бутылок мескаля Давид насторожился: в чем дело?

– В наших местах никто не смеет называть себя мужчиной, если не выпивает за раз меньше литра! – громовым голосом произнес толстяк. Капи слыл человеком закаленным снаружи и изнутри; три раза тонул на Мар-де-Кортес, но сумел-таки выбраться живым. Обладал довольно грузным телосложением – «Когда я умру, из меня можно будет вытопить не меньше двадцати банок жира!», – роста высокого – «И кто только сделал в «Гальере» такую низенькую дверь?», – воли железной – «Я сумел выплыть из водоворота, затянувшего целый корабль!»

А еще Капи славился тем, что за один присест мот потребить спиртного больше любого жителя тихоокеанского побережья, неоднократно отстаивая свое первенство, в том числе перепив легендарного капитана «Оклахомы», американского тунцелова, севшего на мель в заливе. Пока дожидались буксирa из Сан-Диего, чтобы стащить «Оклахому» обратно на глубину, ее матросы сошли на берег в Альтате и развлекались тем, что играли в бейсбол, пьянствовали и волочились за каждой юбкой, попадающейся им на глаза. Порядком устав от беспокойства, чинимого незваными гостями, изобретательные рыбаки придумали способ срубить с американцев немного денег. Один из местных чикано явился к гринго и сказал:

– Предлагаем вам устроить соревнования!

– Какие еще соревнования?

– А кто больше выпьет! Пусть самый сильный из вас померяется своим умением с нашим.

– Не советуем вам этого делать! Наш чемпион – настоящая бездонная бочка!

– Ставим пятьсот песо!

– Ладно, вот вам двести!

– Тысячу!

– Семьсот! – И ударили по рукам.

Матрос с «Оклахомы» улыбнулся и сказал, что самый сильный из них – сам капитан. Ну, что ж, пусть будет капитан на капитана. Сложили деньги в железную бадью, посадили обоих соревнующихся друг против друга и поставили перед каждым по четыре литровых бутылки текилы «Орендайн». Условие было только одно – прикончить все, что стояло на столе, а первый, кто упадет или откажется, сразу теряет деньги. Соревнования начались в хорошем темпе. Капитан «Оклахомы», старый морской волк торгового флота США, сливал текилу в горло с громким «глаг-глаг-глаг». Первый литр осушили голова в голову, от души отрыгнули и откупорили по второй бутылке. Капитан «Оклахомы» пил быстрее Капи и к третьему литру уже имел некоторое преимущество перед соперником. Последнюю бутылку он заглотал, не переводя дыхания, тогда как Капи не спеша смаковал свою текилу.

– Ага! – победно закричали американские матросы и хотели было забрать деньги из бадьи, однако один из рыбаков знаком остановил их. Кап и допил четвертый литр, откусил горлышко бутылки и начал с хрустом жевать. Гринго остолбенели от изумления; их капитан умел пить алкоголь, но есть стекло ему не доводилось. Между тем условие гласило: прикончить все! Капи проглотил свою закуску и попросил кока-колы. «Для лучшего пищеварения», – пояснил он. Гринго с ругательствами и проклятиями увели потерпевшего поражение капитана, а рыбаки Альтаты заказали себе пива, себиче, такитос, супчику из креветок и отпраздновали победу.

И вот теперь настала очередь Давида соревноваться с Капи.

– Подождите! – сказал он и внимательно изучил бутылку. Ему самому пришлось приобщиться к алкоголю через коварнейший в мире мескаль, какой изготавливают только в Чакале, отрыжка от него будто от хвойного настоя. От пива Давид вообще не пьянел, текилу его организм усваивал хорошо, а вот от мескаля, особенно с червячком – ох как мучился, не дай бог! Вот и в этой бутылке он разглядел – ну да, вон эта черная штука плавает!

– Нет! – наотрез отказался он. – Я не могу пить, если там червяк!

– Подумаешь, какой нежный! – презрительно бросил толстяк.

– Я же говорил тебе, Капи, он просто баба! Ну, чего кочевряжишься? – прикрикнул Ривера на Давида.

– Не буду пить, – уперся тот на своем, – противно!

– А пить стариковскую бурду не противно было? Может, ему отвар из коки приготовить?

– Капи, – вмешался старый Мансо, – в твоей бутылке нет червяка, почему бы вам не поменяться?

– Отдай ему свою бутылку, Капи! – закричали рыбаки.

– Ладно, чтобы после не отпирался, – согласился толстяк и отдал Давиду свою бутылку. Начали пить одновременно – буль-буль-буль, – как вдруг Капи остановился: что такое? Давид пил гораздо быстрее его и осушил бутылку, не замедляя темпа.

– Вот черт! – восхитились зрители. – Силен парень!

Провожаемый взглядами рыбаков, Давид побрел к баркасу Мансо и обессиленно повалился на сети.

– Молодец! – услышал он голос старого рыбака. – Выдержал испытание! Иди со мной! Вещи захвати, а мотор в кооперативе оставим.

Мансо жил в доме, стоящем в самом конце улочки, на которой не было ничего, кроме песка. Его дочь Ребека к возвращению отца приготовила еду.

– А у меня появился помощник, только сейчас он немного пьяный!

– Очень приятно! – произнесли оба.

– Ребека Мансо.

– Давид Валенсуэла.

Дочь рыбака, не стесняясь, окинула его похотливым взглядом. Женщина она была высокая, стройная, со смуглой, золотистого оттенка кожей; пышные груди, не стесненные бюстгальтером, распирали блузку. Повинуясь жесту отца, она принялась накрывать на стол и по ходу дела, к удивлению Давида – вот это да! – не упускала возможности наклониться к нему и коснуться своей роскошной грудью.

«Очень аппетитная бабенка, да и обстановка благоприятная!» – тут же заметил внутренний голос. «Это не Дженис!» – мысленно оскорбился Давид, который поклялся больше никогда не слушаться советов своей бессмертной части. Закончив есть, Данило объявил, что отправляется спать.

– У меня к тебе, дочка, две просьбы: во-первых, повесь под навесом гамак для этого парня, а во- вторых, веди себя хорошо!

– Да, папа.

Старик ушел в дом, а Давид, все еще одурманенный мескалем, поймал на себе пристальный взгляд смуглянки. Не отводя от него глаз, женщина подняла руку к груди, одну за другой расстегнула пуговки и сняла с себя блузку. После этого наклонилась к Давиду, чтобы поцеловать его.

– Вы что? – остолбенел тот от неожиданности. «Вот это я называю небо в алмазах!» – в восторге воскликнула его бессмертная часть. От Ребеки исходил какой-то доселе неведомый Давиду запах, который лишал его способности сопротивляться. Но тут ему вспомнилась Дженис и он пришел в себя.

– Погодите-ка! – попытался отстраниться Давид, однако сильные руки Ребеки не отпускали.

– У меня что-нибудь не на месте? – Она уперлась своей грудью ему в лицо.

– Пожалуйста, не надо! – как мог отбивался Давид. «Да расслабься ты! – вмешался внутренний голос. – Посмотри на нее, она ничуть не менее лакомый кусочек, чем Лягушачьи Лапки!» – «Не суйся не в свое дело!» – мысленно огрызнулся Давид. «Нельзя упускать такую возможность!»

– Тихо!!!

Ребека замерла в изумлении:

– Но я, кажется, ничего не сказала!

– Да я не вам…

– У тебя что, крыша поехала? – Карма покатывалась со смеху.

Давид поднялся из-за стола и направился к навесу.

– Эй! Ты куда? Нечего здесь разгуливать без спросу! – Давид послушно вернулся. – То-то же! – Ребека