— Вы сказали этому человеку, будто у вас пропал бумажник?
— Да, — подтвердила она, — после того как вы едва не сбили меня с ног!
От возмущения Александр не сразу нашелся что ответить.
— То есть вы хотите сказать, что я… украл у вас бумажник?
— Я этого не сказала. Я сказала, что не обнаружила его после столкновения с вами. Поэтому сочла необходимым вернуться сюда!
Князь пожевал губами, после чего язвительно сообщил:
— К вашему сведению, сударыня, у меня тоже… после столкновения с вами… пропал бумажник. С очень приличной суммой!
Сонька даже отступила назад.
— Вы хотите сказать…
— Я ничего не хочу сказать. У меня пропали деньги, и я тоже вернулся сюда, чтобы разобраться с этим приключением!
Официанты и немногочисленные посетители с интересом наблюдали за происходящим.
— Я задержала вашу спутницу! — пошла в атаку Сонька.
— Какую спутницу? — не понял князь.
— Очаровательную девушку, с который вы укатили на авто, — женщина указала на сидевшую за столом Михелину. — Надеюсь, она даст в полиции соответствующие свидетельские показания!
Крайне удивленный, Александр, увидев девушку, направился к ней. Она тихо плакала, растирая кулачком слезы на щеках.
— Как вы здесь оказались? — Он присел рядом.
— Я спешила к маменьке по этой улице, и вдруг эта госпожа задержала меня, — всхлипывая, ответила Михелина. — Сказала, что у нее пропал бумажник и я почему-то должна буду отправиться в полицию… Как какая-то свидетельница.
Сонька стояла рядом, с усмешкой наблюдая за их разговором.
Александр повернулся к ней.
— Вы задержали ни в чем не повинную девушку.
— У меня пропали деньги. И чтобы не выглядеть аферисткой, я вынуждена представить свидетельницу.
Раздосадованный Брянский машинально полез в карман за бумажником, вспомнил, что его там нет, и тихо чертыхнулся.
— Сколько вы потеряли денег?
— Вы намерены их вернуть? — насмешливо поинтересовалась женщина.
— Да, я компенсирую вашу потерю. Сколько?
— Точную сумму назвать не могу… что-то около двухсот рублей.
— Двухсот? — опешил князь.
— Для вас это значительная сумма, князь?
— Да уж не маленькая.
— Полагаю, случайные девицы вам обходятся дороже.
Александр хотел что-то ответить, но с раздражением полез в узкий кармашек тужурки, извлек оттуда визитницу, протянул визитку Соньке.
— Жду вас в любое удобное время. — Он присел к продолжающей плакать Михелине. — Все уладилось… Успокойтесь. Мы с дамой все разрешили. — Он заглянул ей в глаза. — Ну, детка?.. Ну, улыбнулись.
Воровка сунула визитку в сумочку и, не попрощавшись, покинула ресторан.
Михелина вытерла мокрые щеки и улыбнулась.
— Вы, князь, воистину добрый человек.
— А вы воистину прелестны. — Довольный собственным поступком, Брянский легонько приобнял девушку, поинтересовался: — Чего-нибудь желаете?
Девушка весело, сквозь вновь нахлынувшие слезы, совсем по-детски рассмеялась.
— Но у вас же нет денег, князь!
— Действительно, — вспомнил тот.
— Позвольте, я за вас заплачу? Заказывайте.
— Простите, нет… Я не привык, чтобы за меня платили женщины.
Девушка вскинула бровки.
— Но мы ведь друзья! Разве не так?
— Все верно. Тем не менее в некоторых вопросах я остаюсь консерватором. — И князь вдруг предложил: — А не желаете ли посетить мое жилище, Анна?
Михелина отодвинулась от Брянского, мгновенно став серьезной.
— Князь, — укоризненно произнесла она, — я же сказала, мне всего лишь пятнадцать лет. Мне не пристало ходить в гости к взрослым незнакомым мужчинам.
Он приложил руки к груди.
— Я не желал вас обидеть… Я крайне редко приглашаю к себе незнакомых людей. Тем более женщин… И поверьте, никакого подвоха в моем приглашении нет. Я взрослый, ответственный господин, Анна… — Он извлек из визитницы карточку. — Если решитесь, сообщите мне по телефону.
Она приняла визитку, помолчала, смущенно улыбнулась.
— Хорошо, князь, я подумаю, — и протянула руку для поцелуя.
Был полдень. За окном плескалась закованная в гранит Нева, до слуха доносился привычный шум улицы — перезвон колоколов ближнего храма, выкрики продавцов свежего хлеба, фырканье лошадей, цокот копыт по брусчатке.
Михелина, одетая в легкую с кружевами ночную сорочку, валялась на кушетке с каким-то модным журналом, мать сидела за туалетным столиком и приводила в порядок лицо.
В столовой, гремя тарелками и чашками, накрывала завтрак горничная Ольга, неповоротливая и как всегда чем-то недовольная.
Неожиданно с улицы донеслись какие-то возгласы, словно кого-то били, после чего раздался пронзительный женский визг, заглушаемый длинным свистком то ли дворника, то ли полицейского.
— Что это? — насторожилась Михелина.
Первой поглазеть на происходящее к окну побежала горничная. Сонька, оставив свое занятие, встала за широкой спиной Слона.
Дочка замерла рядом.
Внизу, прямо под окнами их дома, человек пять мужиков в картузах, в черных сорочках и сюртуках, окружили пожилую пару — мужчину и женщину. Они остервенело лупили женщину, а та, закрывая лицо, отчаянно кричала. Мужчина попытался обороняться от нападавших, но они повалили его на землю и стали избивать тяжелыми сапогами.
Иудейская кипа свалилась с головы мужчины, он пытался дотянуться до нее, но удары сыпались со всех сторон и ему оставалось только одно — закрывать лицо руками.
Рядом изо всех сил дул в свисток дворник-татарин, издали слышались трели бегущих к месту происшествия полицейских, и мужики, избивавшие еврея, бросились врассыпную в ближайшие подворотни и арки.
Женщина кричала и плакала, пытаясь поднять с земли избитого мужа.
— За что их? — шепотом спросила Михелина.
Сонька приобняла ее, усмехнулась.
— За то, что они другие.
— За то, что шибко умные! — мрачно заметила горничная.
— Умные — это плохо? — удивилась девушка.
— Смотря для кого. Вот для них — плохо. Потому как надо знать свое место!
— Не смей болтать! — резко сказала Слону Сонька. — Пошла отсюда!
— Своих жалко? — ухмыльнулась та.
