Табба направилась ко входу в дом и перед самой дверью столкнулась с мадам Гуральник.
Учительница музыки вначале не узнала ее, посторонилась, желая уступить дорогу, затем удивленно воскликнула:
— Госпожа Бессмертная, это вы?
— Здравствуйте, мадам, — изобразила та подобие улыбки.
— Я вас не сразу признала!.. Вам весьма к лицу мужской костюм! Только к чему бы это?
— Я актриса, мадам.
— Помню. К сожалению, бывшая. — Гуральник еще раз окинула насмешливым взглядом Таббу и поспешила к воротам.
Илья открыл учительнице музыки калитку, увидел, что к нему снова направляется торговка.
— Глянь, какие пострелки во двор шныркают! Небось к барышне на смотрины?
— Тебе зачем знать? Ступай с богом.
— Говорю ж, интересно. А за интерес пирожочком с мяском угощу.
— У нас кормят, с голода не пухнем. Ступай, — отмахнулся привратник и вернулся к своей будке.
— Плюшечки-игрушечки! Булочки-манюлечки, — вновь заголосила та.
…Анастасия спешно спускалась по маршевой лестнице навстречу Таббе. Увидев ее в мужском костюме, с настороженным удивлением спросила:
— Вы?!
Та тоже остановилась, усмехнулась:
— Неожиданно?
— Более чем, — княжна подошла, обозначила книксен. — Страсть к былой профессии или же на то есть более веские причины?
— Скорее второе.
Они поднялись наверх, пересекли несколько залов, расположились в небольшой комнате. Из окна была хорошо видна свинцовая угрюмая Нева.
— А мы решили, что потеряли вас навсегда, — сказала княжна, недоверчиво рассматривая гостью. — Даже князь Андрей. Кстати, он был сегодня, спрашивал о вас.
— Неужели? — насмешливо подняла брови Табба.
— Представьте… Был взвинчен, ему наговорили о вас массу глупостей…
— Обо мне продолжают ходить сплетни?
— Будто вы не знаете! Но мне бы не хотелось сейчас об этом. Князь интересовался, не изменилось ли ваше намерение отправиться в Одессу.
— Мое намерение не только не изменилось, но стало еще более серьезным. С этим я и пришла.
Анастасия изучающе посмотрела на гостью, поинтересовалась:
— Это как-то связано с вашей матерью и сестрой?
— При чем тут они?
— Газеты пишут, что Сонька и Михелина бежали с каторги.
— Какое это имеет значение?
— Но если газеты пишут, значит, вашу сестру и мать определенно поймают.
— Будем надеяться, что подобного не случится.
Вошел дворецкий с чайным подносом, поклонился гостье, никак не отреагировав на ее необычный костюм, поставил все на столик, еще раз поклонился и удалился.
Княжна разлила чай, внимательно посмотрела на гостью:
— За нашим домом установлена слежка.
— Я заметила, — спокойно кивнула та.
— Это ведь из-за вас?
— Видимо, да.
— И по такой же причине вы приняли маскарад?
— Да.
— Говорят, вы связаны с какой-то противоправной организацией?
Табба подняла голову:
— Это те самые «глупости», о которых говорил ваш кузен?
— Его вызывали в жандармерию.
— У него неприятности?
— Кузен — мужчина. Ему не пристало жаловаться.
— Сожалею, что доставила князю столько хлопот.
Княжна сделала глоток чая, не сводя с гостьи глаз.
— Итак, цель вашего визита?
— Пришла попрощаться, — печально усмехнулась бывшая прима. — Полагаю, мы не скоро увидимся.
— Но вы ведь намеревались отправиться с князем в Одессу.
— В Одессу, но без князя. Ему лучше держаться от меня подальше. Ни к чему мои проблемы. Как говорила моя мать, меньше знаешь, меньше сидишь. Но если князь пожелает, я не стану избегать встреч с ним.
— И как скоро вы уезжаете?
— В ближайшее время. Завершу некоторые дела и могу быть наконец свободной. — Бессмертная развернула конфету, но есть не стала, положила на место. — Знаете, княжна… В свое время вы приютили меня, предоставили покой и крышу. И я сочла необходимым прийти к вам, поклониться и поблагодарить вас за вашу доброту… Мне теперь без разницы, куда, зачем и к кому бежать. Мне никто больше не нужен. Я сама от себя устала…
Анастасия коснулась ее руки:
— У вас очень скверно на душе.
— Скверно. Привычно скверно.
— Я могу чем-нибудь вам помочь?
Табба деликатно убрала руку.
— Помогите лучше кузену. Он в этом нуждается не меньше, чем я, — поднялась, обняла, поцеловала княжну. — Благодарю вас. Мне пора.
Анастасия, преодолевая неловкость и нерешительность, попросила:
— Еще полминуты… — Она виновато улыбнулась. — В жандармерии кузену сказали, будто Михелина имела на каторге роман с каким-то поручиком и стала от него беременной.
— Что за чушь? — нахмурилась бывшая прима.
— Правда… Андрей сходит с ума.
— Вранье. Такого не может быть.
— Но ему сказал генерал из жандармерии!
— Врет!.. Генералы всегда врут, особенно в жандармерии. У них должность такая — врать!
— Вам лучше не выходить через ворота, — предупредила Анастасия.
— Я тоже подумала об этом.
— Может, через потайную комнату?
— Лучшее решение вопроса, — улыбнулась Табба. — Тем более что я уже как-то пользовалась ею.
Поручик Гончаров выхаживал из угла в угол, рубил рукой воздух, громко декламируя стихи Блока:
