— Он рискует потерять премьера, — заметил Смит. — Но для него это дело чести.
— Очень глупо, — сказал Чиун.
— Ладно, мы приглядим за премьером, — сказал Римо. — Это все?
Смит быстро взглянул на него, затем неторопливо повернулся к окну, выходящему на залив Лонг- Айленд.
— На сегодня все.
Римо уже слышал прежде это «на сегодня». Он мрачно посмотрел на Смита, продолжающего разглядывать залив.
Когда они покидали Фолкрофт, Чиун сказал Римо:
— Я ничего не понимаю. Россия ведь враг вашей страны, правильно?
— Да.
— Тогда зачем нам спасать предводителя русских? Почему бы не убить его и не возвести на его престол нашего человека?
— Чиун, — проникновенно сказал Римо. — Кто знает?
Адмирал Уингэйт Стэнтингтон вышагивал по периметру своего кабинета, и пощелкивание шагомера у бедра рождало в нем чувство довольства жизнью. Впервые с тех пор, как его вынесли из кабинета в мешке для мусора, он чувствовал себя вполне сносно.
Не то, чтобы он забыл об этом. Забыть было невозможно, и он поклялся, что расквитается с ними: и с темноглазым американцем, и со старым азиатом, и с чернокожей, устроившей все это, и с его собственной секретаршей, позволившей этому произойти.
В свое время он им покажет.
В прежние дни это, вероятно, было проще: надо было только отдать приказ ударной команде из ЦРУ. Выполнив задание, они пропадали из страны, принимались за работу в каком-нибудь представительстве за рубежом, и на этом все кончалось.
Теперь все стало по-иному. Попробуйте найти человека, который возьмется за грязную работу, не испугавшись ареста и суда. Попробуйте найти кого-нибудь, кто сделает то, что нужно, и не сядет потом писать об этом книгу.
Когда придет время, адмирал сам напишет книгу. Тогда все узнают, что он о них думает, все без исключения!
Зазвонил телефон, и Стэнтингтон снял трубку. На проводе был президент, который сообщил, что днем прибывает премьер России.
— Но это невозможно, — сказал Стэнтингтон.
— Почему, Кэп? — спросил президент.
— Мы не успеем обеспечить его безопасность.
— Пусть это вас не заботит. Я предупреждаю вас только затем, чтобы вы потом не удивлялись.
Стэнтингтон нажал кнопку и включил записывающее устройство.
— Господин президент, я должен официально предупредить вас, что я целиком и полностью против этой опрометчивой и сопряженной с необоснованным риском идеи.
— Я принял ваше мнение к сведению, — холодно сказал президент и повесил трубку.
Все в порядке, подумал Стэнтингтон, разговор записан на пленку. Если дела будут плохи, — а похоже, что так и будет, — он сможет с чистой совестью и легким сердцем доложить любой комиссии Конгресса, что был против. Магнитофонная запись подтвердит это. Будь он проклят, если даст себя арестовать из-за чьей-то ошибки.
Стэнтингтон грузно опустился в кресло и вздохнул. Достаточно ли этого? Достаточно ли того, что он защищает собственную задницу?
Он обдумывал этот вопрос не более тридцати секунд и пришел к важному выводу.
Да, этого достаточно. Самое важное — это выжить. Бывший обладатель этого кресла может томиться в очереди за тюремной похлебкой, президент может путаться и блуждать в потемках, но он, адмирал Уингэйт Стэнтингтон, будет чист, как слеза младенца. И быть может, однажды, когда на важный пост, например на пост президента, потребуется энергичный кандидат с незапятнанной репутацией, Уингэйт Стэнтингтон будет выделяться на фоне остальных претендентов как серебряный доллар средь мелкой монеты.
Он откинулся на спинку кресла, пораженный неожиданной идеей. Можно ускорить этот процесс. Особенно если он станет тем человеком, который предотвратит третью мировую войну и обеспечит в придачу безопасность русского премьера.
Всех трех послов убили люди, которые были с ними в близких отношениях. Привезти премьера в Америку предложил Василий Карбенко, но ведь хорошо известно, что премьер относится к нему как к сыну.
Пусть Карбенко морочит голову другим. Нет никаких сомнений: он предложил премьеру приехать в Америку, чтобы покончить с ним.
Стэнтингтон был в этом убежден. Убийцей был Карбенко, а президент подыграл ему, одобрив визит премьера.
— Принесите мне досье полковника Карбенко, — рявкнул Стэнтингтон в телефонную трубку.
Ожидая, он обдумывал свою догадку, и чем больше думал, тем больше убеждался в ее справедливости. Конечно, это Карбенко! Адмирал был доволен своей проницательностью. Он чувствовал себя настоящим шпионом.
Зазвонил телефон.
— Да?
— Простите, сэр, но у нас нет досье на полковника Карбенко.
— Как это нет? Почему?
— Возможно, его украли вчера днем.
— Вчера? А что случилось вчера?
— Разве вы не помните, сэр? Вчера вы устроили день открытых дверей в ЦРУ. Здесь побывали тысячи людей. Кто-то из них, наверное, взял досье.
Стэнтингтон швырнул трубку. Это не имело значения. Он все равно спасет русского премьера.
Какой-то умник расположил международный аэропорт Даллеса так далеко от Вашингтона, что мало кто мог позволить себе взять до города такси. Большинство вынуждено было ждать автобуса. Самые предусмотрительные запаслись бутербродами.
Русский премьер и Нина, его жена, прилетели без помпы на арендованном английском самолете, который взял их на борт на аэродроме в Югославии. В Югославию их доставил самолет Аэрофлота.
Все организовал полковник Карбенко. Когда он искал самолет для конечного этапа путешествия, ему пришлось выбирать между английской, французской, итальянской и американской авиакомпаниями. Итальянцы отпадали, потому что их самолеты постоянно падали и разбивались. Французов Карбенко отверг, потому что жил как-то в Париже и знал, что из себя представляют местные механики. Оставались англичане и американцы, и Карбенко предпочел англичан. Американцы были не менее квалифицированны, но английский пилот, в отличие от американского, не сядет тут же писать книгу под заглавием: «Таинственный пассажир, или Путешествие в завтрашний день».
Карбенко припарковал незаметный зеленый «шевроле-каприз» рядом с самолетом и поднялся в салон. Через минуту он уже спускался по трапу вместе с премьером и Ниной.
Премьер был в темных очках и соломенной шляпе, надвинутой на глаза. Его жена надела рыжий парик и дымчатые голубоватые очки. На ней был коричневый костюм. Казалось, его кроили на холодильник, настолько он был бесформен.
— Мы говорить по-английски, — сказал премьер. — Этим образом, никто не догадаться, что мы не есть американцы.
Карбенко повел их через рулежную дорожку к автомобилю. Неожиданно он увидел перед собой Римо и Чиуна.
— Хорошая работа, — сказал Римо.
— Как вы здесь оказались? — спросил Карбенко.
— Привет тебе, о всемогущий премьер всея Руси! — произнес Чиун.
— Кто это? — спросил премьер.
— Я сам толком не знаю, — сказал Карбенко.
