Проснувшись, Римо обнаружил, что стюардесса по-прежнему ласково держит его за руку, а на лице ее застыла мечтательная улыбка.
— Ты разговаривал во сне.
— Интересно, о чем?
— Смысла я не разобрала, но ты был так мил... Так бы и слушала тебя всю ночь...
— Теперь день.
— Приглашение принимается. — Девушка игриво подмигнула.
Извинившись, Римо поднялся и прошел в туалет, где заперся изнутри и сидел до тех пор, пока самолет не приземлился и пассажиры не потянулись к выходу.
Затесавшись в толпу и прижавшись вплотную к невероятно толстой даме, по самым скромным подсчетам весившей не меньше годовалого слоненка, Римо проскользнул мимо подстерегавшей его стюардессы и выбрался из самолета незамеченным.
Спросив в аэровокзале билет до Оклахомы, он узнал, что все места на ближайший рейс уже проданы.
— Я могу и постоять, — заявил Римо рыжеволосой кассирше.
Та одарила его дразнящей улыбкой.
— Ничего не поделаешь — стоячие места продавать запрещено. К тому же до завтрашнего утра самолетов на Оклахому нет.
— Но я страшно спешу!
Кассирша подалась к окошку, намазанные ярко-оранжевой помадой губы призывно растянулись.
— Я буду просто счастлива приютить вас до завтрашнего утра, — проворковала она. — У меня такой удобный диван, к тому же двуспальный... Но если вы любитель острых ощущений, на нем вполне можно разместиться и втроем. — Она игриво подмигнула.
— Мне надо вылететь сегодня же.
— В таком случае, — рявкнула кассирша, и личико ее исказилось от гнева, — могу предложить вам прогуляться туда пешком! — И она с грохотом захлопнула окошко.
— Черт... — пробормотал Римо. — С каких это пор Оклахома-Сити стал таким популярным городом?..
Подойдя к выходу, он попытался купить билет с рук. Один из пассажиров проявил было интерес, но, увидев, что Римо располагает всего какими-то тридцатью долларами и двумя старинными монетами передумал.
Тут мимо них прошел паренек-стюард, и Римо осенило. Сунув пальцы в бумажник, он выудил оттуда свое старое удостоверение начальника полицейского участка. Оно изрядно обтрепалось по краям, но прочесть, кому оно принадлежит, было можно.
Подойдя к стюарду, Римо показал ему удостоверение и сказал:
— Федеральные власти нуждаются в вашей помощи.
— О, конечно, пожалуйста! Чем могу помочь?
— С Ближнего Востока от нашего информатора поступили сведения, что сегодня будет предпринята попытка угона самолета на Оклахома-Сити. Мест нет, но мне обязательно надо попасть на борт, не возбуждая подозрений террористов.
— Что я должен сделать?
— Мне нужна ваша форма.
— Простите?..
— Я полечу вместо вас. В целях обеспечения безопасности пассажиров и команды.
Стюард колебался. Заметив это, Римо добавил:
— Тем более что если вы не летите, лично для вас риска никакого.
Стюард бодро расправил плечи.
— Для мой страны я готов на все!
Пять минут спустя Римо, переодевшись, вышел из мужского туалета и без всяких проблем поднялся на борт.
Полет прошел гладко, не считая того, что Римо пришлось наступить на ногу одной из стюардесс, воспылавшей к нему невероятной страстью. К тому же он получил около двухсот долларов чаевых, а также несколько визиток и бумажных салфеток с нацарапанными на них номерами телефонов — от пассажиров женского пола.
Деньги Римо сохранил. Салфетки и визитки выбросил.
Глава 17
На каждом шагу, куда бы он ни пошел, Санни Джой Ром видел смерть.
Одни индейцы в своих хоганах лежали и умирали. Другие выползали наружу и прямо под палящими лучами солнца без конца пили воду, чтобы притупить боль и горькие мысли о своей судьбе. Несчастных больных все время бил озноб — и это при жаре-то в 130 градусов по Фаренгейту!
Все они были обречены, Санни Джой видел это. Понимал он также, что если останется здесь, то тоже умрет. Казалось, смерть так и витает в воздухе.
И Билл Ром выгнал из резервации нью-йоркского вирусолога и эпидемиолога санитарной службы Аризоны.
— Это земля Сан Он Джо, — сказал Ром. — И дело это Сан Он Джо, а не ваше.
— Знаю, — ответил вирусолог в маске, способной удерживать самые мельчайшие частицы. — Но законы штата требуют проследить за тем, чтобы зараза не распространялась дальше. И никто, ни один человек, не должен войти в резервацию или выйти из нее.
Он мрачно протянул Санни Джою табличку с крупными красными буквами.
Тот тут же прибил ее к ограде.
Чуть позже, выгуливая свою лошадь, Санни Джой повстречал на пыльной дороге Томи.
— Мы все умрем, да, Санни Джой?
— Сам знаешь. Томи.
— Нет, я хотел сказать, очень скоро умрем. И все до единого.
— А ты что, предпочел бы умереть один?
— Я бы предпочел вообще не умирать. — Томи сплюнул в пыль. — Неужто все из-за мышиного дерьма, как говорят эти бледнолицые врачи?
— Какая разница...
— Ну, все же хотелось бы знать.
— Да, специалисты говорят, что болезнь переносят мыши. Когда начинается сезон дождей, мыши бурно размножаются и разносят вирус. Эпидемиолог сказал, что мы сами распространяем заразу, поскольку не уничтожаем хоганы тех, кто умер. Мыши забираются в опустевшее жилье и устраивают там свои гнезда. А когда после траура мы приходим наводить порядок, то тут же подхватываем инфекцию. Чем больше людей умерло, тем больше еще умрет, если придерживаться такого образа жизни.
— Эти белые, сколько я помню, всю дорогу хотят навязать нам свой образ жизни, Санни Джой!
— Ну... Даже если все мы в одночасье превратимся в белых, будет поздно. Потому как лекарства от болезни нет. Ничто не берет этот хантавирус.
— Он так его называл?
— Да. И еще сказал, что единственным лекарством от заразы является чистота. Что надо вычистить, буквально вылизать всю резервацию. Хотя, с другой стороны, вокруг все равно полно полевок. А поди их перелови...
— Уезжай отсюда, Санни Джой.
— Нет. Ведь я последний Санни Джой в роду. И от меня зависит жизнь всего племени. Разве я могу сейчас отвернуться от своего народа?
— Но ведь ты большой человек в мире белых. У тебя есть деньги, положение, слава — все! А мы... Мы простые индейцы. Мир по нам плакать не будет, жизнь без нас не закончится.
Санни Джой сплюнул в пыль, убив при этом крохотного жучка.
— Я такой же, как и ты. Сан Он Джо, Томи. Из того же материала. И приехал домой, чтобы спасти свой народ или умереть вместе с ним. Третьего не дано.
