Над поверхностью воды показалась голова маленькой девочки. Лицо ее уже приобрело мертвенный синевато-серый оттенок, а широко распахнутые синие глаза смотрели прямо на Берриса. Ему хотелось зарыдать, но он сдержался. Взяв девочку на руки, проводник попытался крикнуть. В горле у него вдруг запершило, и, только откашлявшись, он наконец выдавил:
— Тело!
Двое спасателей поспешили к нему и осторожно приняли тело. Беррис нервно сглотнул и побрел дальше.
Да, дело скверное, говорил он себе. Но бывает и хуже. Зимой вода стала бы чересчур холодной, спасательные работы шли бы медленнее, и маленькая голубоглазая девочка могла бы пролежать под водой всю ночь. Или двое суток. А она этого не заслужила. Человек не должен лежать в ледяной воде, даже если он мертв и уже не чувствует боли.
Да, могло быть хуже. Хотя дело скверное. Чрезвычайно скверное.
Римо затормозил у обочины и вышел из машины.
Место происшествия заливал свет прожекторов. Освещая воды залива, в небе барражировали оранжевые вертолеты береговой охраны. В радужной пленке у самого берега лежали два полузатопленных вагона. По темной воде двигались похожие на уток пожарные катера.
— Похоже, дело нешуточное, — заключил Римо.
Чиун не ответил: оба разом двинулись к железнодорожным путям.
На берегу уже успели оборудовать временный морг. В свете прожекторов палатки казались каменными пирамидами. Повсюду сновали озабоченные медики со склянками в руках. Римо схватил одного из них за рукав.
— Мы хотим узнать про друга.
— Список в третьей палатке.
В третьей палатке сидела измученная медсестра. Она то и дело отвечала на звонки по сотовому телефону, сверяясь со списками пострадавших.
— В поезде ехал наш друг, — сказал ей Римо.
Девушка подняла голову.
— Фамилия?
— Смит.
— Подождите минуту, — сказала она в телефонную трубку и пробежала список глазами. — Здесь Смита нет.
— Что из этого следует?
— Трудно сказать. Может быть, не нашли тело. Или не установили фамилию.
— А если он не погиб, а только ранен?
— К сожалению, пока есть только такой список. Попробуйте обратиться в морг. Вам покажут, куда идти.
Она вновь поднесла телефон к уху.
— Алло? Я вас слушаю...
Выйдя из палатки, Римо буркнул:
— Да, видимо, надо обратиться в морг.
— Потом. Сначала посмотрим здесь, — отозвался мастер Синанджу и указал на соседнюю палатку. Там на походных кроватях лежали под простынями два трупа.
Ассасины вошли в палатку. Чиун приподнял одну простыню, потом другую — Харолда У. Смита здесь не было.
В следующей палатке они обнаружили огромный кусок брезента, из-под которого торчали руки и ноги. Чиун приподнял брезент и увидел только ноги. С другой стороны — тоже. Кореец Чиун отбросил брезент в сторону. Ни одного целого тела! Только конечности. Ни одной головы. Чиун снова накрыл груду брезентом. Его морщинистое лицо оставалось спокойным и сосредоточенным.
— Давай посмотрим в воде, — предложил ученик. Учитель угрюмо кивнул.
Офицер железнодорожной полиции попытался воспрепятствовать им, но Римо, бросив: «Некогда», — ухватил его за плечи и повернул так, что полицейский завертелся на месте как юла.
Когда офицер пришел в себя, Чиун и Римо уже скрылись под водой.
В свете прожекторов темная заболоченная бухта выглядела весьма зловеще. Казалось, в глубине скрывается что-то жуткое, и оно вот-вот выпрыгнет и набросится на людей.
Вода сомкнулась над головами Римо и мастера Синанджу, и они поплыли, пересекая медленно перемещающиеся вертикальные пучки света. Им были хорошо видны лежащие на илистом дне вагоны.
Один из вагонов затонул полностью и теперь напоминал аквариум. Бледные лица прижимались к стеклам. Кое у кого глаза были закрыты, как будто эти люди дремали у окон. Лица других перекосились в предсмертной гримасе. Вот блеснули налитые кровью белки глаз огромного негра: маленькая рыбка спокойно проплыла мимо его приоткрытого рта.
Строго следя за дыханием, Римо с Чиуном плыли от окна к окну, стараясь заглянуть внутрь вагона. Знакомого лица не было. Самые обыкновенные люди, думал Римо. Они просто, как всегда, ехали домой или по делам. А теперь они мертвы и погребены в железной клетке под водой, и только потому, что им не хватило сил выбраться наружу.
Римо не прочь был вытащить тела, но вспомнил требование Смита не привлекать внимания. Обычно Римо не задумываясь поступал так, как ему хотелось. Но теперь Смит, похоже, мертв, и Римо решил исполнить его волю.
Краем глаза он вдруг уловил какое-то движение, повернул голову и заметил, что Чиун открыл дверь вагона. Наружу вырвались остатки воздуха. Мастер Синанджу скользнул внутрь. Ученик последовал за ним.
Они проплыли вдоль вагона, усиленно тараща глаза, чтобы хорошенько все разглядеть в пробивающихся сверху лучах тусклого света. Там, где было слишком темно, мастера Синанджу ощупывали холодные лица, стараясь представить себе их черты.
Величественного Харолда У. Смита в этом вагоне не было. Не исключено, что глава КЮРЕ погребен в другом.
Они проплыли к выходу, оставив мертвых там, где их настигла смерть. Последний долг им отдадут другие.
Выплыв на поверхность, друзья переглянулись.
— Наверное, нам надо в городской морг, — сказал Римо.
Чиун кивнул.
Они выбрались на берег, вышли на покореженную железнодорожную колею и подошли к локомотиву. Катастрофа произошла оттого, что поезду преградила путь какая-то желтая металлическая махина.
— Похоже на бульдозер, — заметил Римо.
Учитель с сомнением посмотрел на смятую груду металла.
— Для чего используется такой урод?
— Он перемещает перед собой массу земли.
Чиун нахмурился.
— А что он делал на рельсах?
— Откуда я знаю! Может, здесь переезд.
— Здесь берег моря. Никакого переезда не было и нет.
— И правда, — согласился Римо. — Пойдем.
— Постой. — Чиун поднял с земли какую-то измятую металлическую штуковину и поднес ее к свету. На ней блестело название фирмы и ее эмблема — четыре полукруга, заключенные в окружность.
— Наверное, фирменный знак, — предположил Римо.
— Машина японская. Здесь написано «Хидео».
— Ну и ну? Бульдозер японский?
— Интересно, что делал японский бульдозер на этих рельсах? — задумчиво протянул Чиун.
— Ладно, пусть он японский, нам-то что? Идем. Надо спросить в морге.
Железная эмблема скользнула в широкий рукав кимоно Чиуна. Римо хотел было возразить, но решил,
