Римо полез в карман.
— Вы вместе? — настороженно спросил кассир.
— Только до могилы, — отозвался ученик мастера и протянул в окошечко пятьдесят долларов. — А когда появится Базукин сын?
— Бацука-сан будет в час, — ответил японец.
— С нетерпением жду.
Уже в павильоне Римо обнаружил мастера Синанджу возле черного локомотива.
— Идем.
— Куда спешить? — осведомился Чиун, рассматривая колеса.
— Мы выполняем задание.
— Но это не значит, что нам нельзя постоять и подышать запахом пара.
— Встретимся с ронином, а уж потом подышим.
Карие глаза корейца умоляюще взглянули на Римо.
— Обещаешь?
— Слово скаута, — вздохнул тот.
Они двинулись вдоль павильона. Чиун дальновидно спрятал руки в рукава кимоно — пусть никто не видит обрубленный ноготь.
— Смотри в оба, чтобы не пропустить стенд «Нишицу», — сказал Римо. — По всей видимости, Базукин сын будет раздавать автографы там.
— Смотреть в оба — твоя забота, — ворчливо откликнулся старик. — Я отвечаю за сохранность катана, равно как и за славу Дома Синанджу.
Они пробирались сквозь людское море легко, как иголки. Даже те, кто не смотрел по сторонам, на них не наталкивались.
Римо заставил Чиуна пройти по секции старинных паровозов без остановок.
Мастер Синанджу почему-то помрачнел.
— Что стряслось? — озабоченно спросил ученик.
— Я не встретил здесь мою старую любовь.
— То есть?
— "Микадо 2-8-2".
— Боюсь, с «Микадо» здесь туговато.
— Но здесь собраны паровозы со всего мира! Почему же нет гордости Кионг-Джи?
— Когда управимся, пожалуешься своему конгрессмену, — сухо отозвался Римо.
На рынке Римо пришлось еще тяжелее. Чиун останавливался возле каждого лотка и спрашивал присутствующих, слышали ли они про железнодорожную ветку Кионг-Джи.
Разумеется, о ней никто не слышал, поэтому мастер Синанджу принялся рассказывать о ней, причем не упускал случая добавить:
— В дни моей давно ушедшей юности я водил по ней замечательный паровоз — «Микадо 2-8-2».
В скором времени возле корейца собралась толпа фанатов. На каждом из них красовалась фуражка железнодорожника.
Чиун охотно раздавал автографы, позировал для фотоснимков и не забывал брать деньги со всех своих поклонников за исключением детей до семи лет, так как они допускались на выставку бесплатно.
Чтобы убить время, Римо решил ознакомиться с экспозицией корпорации «Нишицу».
Павильон «Нишицу» оказался самым просторным из всех, представленных на выставке. Внутри него размещался большой монорельсовый круг. На нем застыла некая громадина, укрытая огромным куском шелковой ткани с эмблемой фирмы — четырьмя полумесяцами в окружности.
У входа в павильон Римо встретили два японца в ярко-синих куртках. Они склонились перед ним в вежливом поклоне и извлекли из металлической корзины визитные карточки с гербом «Нишицу».
— Рады приветствовать вас в гравном павирьоне сравной компании «Нишицу», — проговорил один из них, в то время как второй протягивал визитеру карточку.
— Благодарю, — отозвался Римо.
— Не могри бы вы рюбезно оставить нам свою карточку? — попросил один из встречающих.
— Да, конечно.
Римо достал бумажник и быстро отыскал среди множества визитных карточек подходящую.
Японец взял карточку и озадаченно уставился на нее.
— Римо...
— Ллевелл. Два "л" в начале и два "л" в конце.
— Рреверр.
— Ллевелл. Дотроньтесь до неба кончиком языка...
Японец попытался выполнить трудное задание.
Казалось, рот его набит ореховым маслом.
— Рреверр.
— Потренируйтесь, — бросил Римо, проходя в павильон. — Когда я вернусь, сдадите экзамен.
В павильоне его обступили другие представители фирмы. Они взахлеб рассказывали о чудесных экспрессах на воздушной подушке, протягивали ему отпечатанные буклеты, ксерокопии газетных статей, живописующих преимущества нового поколения поездов и опасности старых железных дорог. С одной стороны, говорилось в этих материалах, — непрекращающиеся крушения традиционных поездов, с другой стороны — совершенно безопасные поезда на воздушной подушке, мчащиеся по необъятным просторам Вселенной.
Какой-то японец приблизился к Римо и обратился к нему:
— Вы знаете о поездах на воздушной подушке?
— А как же? Твори рюбовь, а не войну.
Японец вытаращился, и Римо спросил его:
— Базукин сын здесь?
— Бацука-сан доржен скоро приехать. Он хотер давать здесь автографы. Уникарьная возможность поговорить о бейсборе и ручших поездах. Так вы срышари о поездах на воздушной подушке?
— Вы уже спрашивали. Честно говоря, в отношении поездов я консерватор.
Японец яростно затряс головой.
— Старые технорогии не годятся. Вчерашний день. Рокомотивы ромаются. Рюди мертвые. Прохо. Пойдем, я покажу вам будущее жерезных дорог.
Он увлек Римо за собой и провел его по лабиринту стендов и дисплеев. В одном месте Римо заметил надпись:
"Игрок «Сиэттл маринерз»
Фурио Бацука
Автограф — всего 55 долларов".
— Он берет деньги за автографы? — спросил Римо у своего провожатого.
— Да. Так ведь принято в Америке, верно?
— Ну, пусть он объясняет это болельщикам, не попавшим на матч всех звезд.
Японец снова вытаращился, и Римо предпочел не развивать бейсбольную тему.
Они вышли из павильона. Чистый воздух голубое небо...
Новенький локомотив с одним пассажирским вагоном стоял на уложенных в замкнутый круг рельсах, и несколько японцев как раз стягивали с него шелковый балахон, готовя поезд к демонстрации. Сзади к ослепительно белому локомотиву были прикреплены два остроугольных крыла. Благодаря им, а также своей обтекаемой форме локомотив напоминал несуразно маленький самолет. Единственный вагон тоже сверкал белизной, как будто его выкрасили зубной пастой.
— Вот, — гордо произнес сопровождающий. — Новая модерь.
Римо сочувственно покачал головой.
— Нет, он не полетит.
— Вы не поняри. Это стабиризаторы, не крырья. У нас в Японии поезда теперь ходят со скоростью саморетов. Они безопаснее. И чище. Не загрязняют атмосферу. А ваши старые модери все время падают с
