— Устрой мне галактический оргазм, — взмолилась она. — Я уже забыла, когда мы последний раз этим занимались.
— Зная тебя, нетрудно предположить, что это займет всю ночь.
— Что такое несколько часов перед лицом вечности? — Венера взъерошила ему волосы и белыми крепкими зубами принялась отрывать пуговицы на его рубашке.
Глава 11
На пляже в Канкуне бледный мужчина сидел на складном плетеном тростниковом стуле, наблюдая, как бирюзовые волны набегают на девственно белый песок.
Затем он открыл свой ноутбук, запустил программу и начал печатать.
Даже посредством электронной почты ответ пришел лишь через двадцать минут Меж тем человек с белой кожей заметил, что начинает обгорать. Памятуя о том, каким хрупким за последние одиннадцать лет стал озоновый слой, он принялся втирать в кожу крем от солнца, одновременно читая подоспевший ответ:
Жирные от крема пальцы застучали по клавишам.
Ответ — благодаря чудесной спутниковой сети связи — пришел почти мгновенно:
Сальные пальцы снова набросились на клавиатуру:
Ответ:
На что сальные пальцы напечатали:
По меркам века информатики прошло довольно много времени — конкретно 12 минут, — прежде чем на экран ноутбука легло очередное сообщение:
Бледный человек на пляже начинал терять терпение.
На это ответа не последовало; бледный мужчина вырубил программу, сложил ноутбук и попытался сосредоточиться на отдыхе.
Спустя некоторое время он накинул на плечи цветастую гавайскую рубаху. С этим ультрафиолетовым излучением шутки плохи. За минувшее десятилетие уровень заболеваемости раком кожи рос стремительнее, чем индекс Доу-Джонса.
Глава 12
Где-то над плато Озарк Римо развернул газету.
— Здесь пишут, что последний раз комета Хейла-Боппа появлялась три тысячи лет назад.
— Откуда им это известно? — недоверчиво спросил Чиун.
— Черт меня возьми, если я знаю. Она вращается вокруг Солнца и каждые три тысячи лет оказывается в земном поле видимости. — Римо нахмурился. — Кто был мастером три тысячи лет назад?
— Если бы ты был настоящим мастером Синанджу, то не задавал бы сейчас подобные вопросы.
— Я знаю родословную мастеров и могу назвать по имени практически всех. Просто мне трудно соотнести их с западной традицией летосчисления.
Чиун презрительно скривил рот:
— Разумеется.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты воспитан в духе преклонения перед личностью какого-то распятого плотника. Для вашего нечестивого племени Вселенная началась только две тысячи лет назад.
— Это не так... — попытался возразить ему Римо.
— До этого самого плотника, по-вашему, ничего не было, — перебил его Чиун. — Только тьма. Ни света, ни материи.
— Все было не так. История была и во времена до рождения Иисуса. Просто мы отсчитываем те годы в обратную сторону. Например, третий год до нашей эры — это значит третий год до Рождества Христова.
— Мы ведем счет лет от Тангуна, создавшего первого корейца. Это было пять тысяч лет назад. До того не было ни души.
— Если верить современной науке, человек появился на Земле около трех миллионов лет назад.
— Возможно, это были твои обезьяноподобные пращуры. Но только не корейцы. Мы появились, чтобы исправить то зло, которое причинили миру твои волосатые предки.
Римо хотел возразить, но решил, что себе дороже. Они уже как-то обсуждали этот предмет.
— Как твой ноготь? — спросил он, желая переменить тему.
Чиун страдальчески поморщился.
Вот уже несколько месяцев он вынужден был носить на правом указательном пальце нефритовый наперсток. Ногтя он лишился в поединке — его противник виртуозно владел мечом. Случай для человека, носящего титул мастера Синанджу, был беспрецедентным, и Чиун всякий раз, если разговор касался этого, реагировал крайне болезненно.
— Отрастает, — ответил он.
— Это радует.
— Но все еще не достиг нормальной длины. Поэтому и ношу вот это.
— Подходит к кимоно.
— В этом-то и проблема. Приходится носить только такое кимоно, потому что цвет его гармонирует с нефритом. Мое королевское, пурпурное, я не надевал вот уже несколько месяцев. Черное лежит сложенное. Наверное, уже и не надеется, что оно когда-нибудь снова пригодится. Ярко-красное потускнело оттого, что его не надевают. Розовое...
— Ничего, — перебил его Римо. — Не успеешь глазом моргнуть, как снова наденешь розовое.
— Оно принадлежало мастеру Салбьолу.
— Кому?
— Мастеру Салбьолу. Он был мастером Синанджу три тысячи лет назад, когда на небе можно было наблюдать солнечного дракона.
Римо с интересом покосился на него:
— О нем сохранились какие-нибудь легенды?
Чиун на минуту задумался, затем изрек:
— Он был ленивым мастером. Египет представлялся ему слишком далеким, чтобы отправиться служить туда. Поэтому он предпочитал китайский и японский дворы, а там платили куда меньше.
Римо равнодушно пожал плечами:
— Дом тем не менее от этого не пострадал.
— Праздности нет оправдания, — буркнул Чиун. — Он утверждал, что виноват не он, а звезда-
