На этот раз на прощанье Селихов не сказал Оле своих всегдашних: “С вашего разрешения я позвоню…”
Проводив “Серафимович”, Женя начал звонить Варенику. Дозвонился спустя полчаса. Эти полчаса Вареник провел на бульваре, где сидел у парапета с большим морским биноклем. Здесь всегда было много детей, а бинокль был безотказной приманкой. С одним из мальчиков Вареник вышел на смотровую площадку, откуда прекрасно виден был порт, морской вокзал, стоящее у причала большое пассажирское судно. Так они и смотрели попеременно — мальчик и Вареник. В двенадцатикратном увеличении прекрасно виден был Женя, направляющийся к телефону-автомату.
Женя все названивал, когда Вареник добрался наконец домой.
— Вроде все в порядке.
— Прекрасно. Дальше по плану.
В семь Жене предстояло свидание с таинственным мужиком. Его “Москвич” трижды объехал квартал, прежде чем Женя увидел этого человека на условленном перекрестке. Нет, он не был похож на моряка — скорее на мелкого чиновника.
Женя остановил машину и открыл дверцу. Человек увидел его, но с места не тронулся, он явно не собирался садиться в машину. Женя вышел, закрыл двери ключом и пошел вдоль квартала, сделав пригласительный жест. Вскоре мужик догнал его.
Они шли рядом, почти касаясь друг друга.
— Я сейчас возьму одну на пробу.
— Сколько у тебя есть?
— Четыреста.
— Ого! — не удержался Женя. — И почем?
— Шестьдесят.
— Это ты загнул. В жизни не поверю, что ты Грише так возил.
— Не поверишь — не надо. И как я Грише возил — его дело. А тебе — шестьдесят.
— Не пойдет, — отрезал Женя.
— А что ты дашь?
— По пятьдесят возьму все. Завтра годится?
— Годится.
— Возьмешь билет в кино “Победа” на двенадцать часов. После третьего звонка спускайся в туалет.
Они зашли в полутемный подъезд И там мужик вытащил из кармана монету. Женя торопливо спрятал ее.
— А деньги? — спросил невысокий.
— Эх ты, — вздохнул Женя. — Я на пробу взял. Понял? Если не подойдет — завтра верну.
— Не вернешь, — уверенно сказал мужик. — Давай деньги сейчас.
Женя вручил ему две двадцатипятирублевые бумажки.
“Странный какой-то, — подумал Женя. — Ни на кого из тех, кого знаю, не похож. Но Вареник был прав: встреча состоялась, и ничего не произошло”.
Сергей Сергеевич Выборный вернулся в управление в середине дня. Литвак был на месте. Он, не говоря ни слова, подвинул майору папку с делом об убийстве Белова. Выборный открыл ее и увидел фотографию. Вот и кончилась жизнь хорошего доброго парня.
Над делом Выборный провел полтора часа. Он вновь и вновь перечитывал протокол допроса Светланы Степаненко. Где-то здесь должна найтись ниточка. Та ниточка, которая вывела Белова прямо к гибели. А может быть, дело не в том? Может быть, Игорь совершенно случайно наткнулся на убийц и не смог уйти?
Выборный пошел к Чернобыльскому. Затем их принял начальник управления. Майор доложил о результатах поездки. Сестра Жалейки Найдина показала, что во время своих приездов в Ташкент ее брат действительно встречался с одним и тем же человеком. Она сама никогда этого человека не видела, но несколько раз говорила с ним по телефону. В разговорах с этим человеком Григорий Михайлович называл его по имени — Исмаил.
Затем вступили в действие ташкентские товарищи. У них было несколько косвенных доказательств того, что человек по имени Исмаил поставлял золотые монеты местному жулью. Крупный спекулянт, у которого при обыске было обнаружено золото, признался, что приобрел золото у Исмаила. Однако ничем, кроме описания внешности торговца золотом, милиция к приезду Выборного не располагала. Серьезные подозрения у милиции вызывал один человек — Исмаил Хаджиев. Удалось установить круг его знакомых, места, где он бывает. В одном из ташкентских ресторанов официант, постоянно обслуживавший Хаджиева, опознал на фотографии Жалейку и сообщил, что Жалейка бывал в их ресторане вместе с Хаджиевым.
Так же точно было установлено, что в дни, предшествовавшие гибели Жалейки, в самый этот день и еще неделю спустя Хаджиев находился в Ташкенте безотлучно. Значит, он не мог быть непосредственным участником убийства.
Выслушав рапорт Выборного, начальник управления спросил:
— Считаете возможным для себя продолжать руководство группой?
Выборный промолчал. Вместо него ответил Чернобыльский:
— Ошибка была. Чья и какая — мы пока не установили. Нашу точку зрения вы знаете, пусть Выборный работает по делу.
— Хорошо, — начальник управления кивнул. — Докладывайте каждое изменение в состоянии дела.
Вечером Выборный и Литвак снова и снова перечитывали дела Жалейки и Белова. К концу дня забрезжила еще нечеткая мысль. Ее подсказали данные лаборатории НТО, протокол осмотра места происшествия. На краю дороги и на внешней стороне мешка были обнаружены несколько пшеничных остьев. Остья были сравнительно свежие и, видимо, на дорогу просыпались, когда мешок снимали с грузовика. Лабораторный анализ и консультация со специалистами показали: пшеница “эритроспермум”, экспериментальная пшеница, не утвержденная еще селекционным институтом.
Утром следующего дня Выборный и Литвак уехали в селекционный институт, оттуда в управление сельского хозяйства. Дело осложнялось тем, что “эритроспермум” сеяли не только в хозяйствах, которым было поручено опробование экспериментального сорта, но и там, где поверили в новую пшеницу.
Затем Литвак и Выборный засели над картой, привезенной из института. Специалисты из ГАИ разбили ее на зоны притяжения к шоссейным дорогам. Рядом с названиями сел были обозначены наименования колхозов и цифры в ровных желтых квадратиках — площади посева “эритроспермума”. По просьбе милиции один из работников управления сельского хозяйства обзванивал элеваторы области, выясняя, кто, в какие сроки и на каких машинах вывозил “эритро” на элеваторы.
— Так. Сколько же у нас получается колхозов?
— В зоне притяжения трассы, на которой был найден труп Белова, таких колхозов семь, — ответил Литвак. — Но это только в нашей области. Машина могла прийти из другой.
— И с другим грузом. Факт лишь один — позавчера он уехал в сторону Сергачева. Это факт. В этих семи колхозах надо опросить всех водителей. Не только выезжавших в Приморск. Всех.
— Опасно, — возразил Литвак. — Водитель может быть сообщником
— Не верю, — Выборный хлопнул ладонью на карте. — Вот где они оставили труп. Не вывезли к морю, не зарыли на отдаленной проселочной дороге, не упрятали в лесах, а до них только семьдесят километров. Нет, они не располагали машиной Вывезли за город и бросили, веточками прикрыли. Спешили вернуться в город. А машина, судя по всему, пошла дальше.
— И все равно осторожность не помешает. — Литвак в эти два дня был особенно вежлив с Выборным. — Так что я с вашего разрешения проведу инструктаж с людьми.
Предстоящую встречу Белый отрепетировал от и до. Трижды повторил свои действия: шла крупная игра, рисковать, лезть наобум нельзя было. И так слишком много уже оставлено, следов, слишком многое поставлено на единственную карту На встречу ехали вместе. После убийства милиционера Белый старался не разлучаться со своим сообщником, видимо, боялся, что Костик может скрыться. А в такси Белый теперь не садился: кто знает, может, таксистам уже раздали их фотографии?
