С первым сообщением Чернобыльский пришел к начальнику управления.
— Сходится адрес, — сказал он. — Тенистая, сорок шесть, предположительный район убийства Белова.
Спустя час весь район был перекрыт милицейскими группами. Молодые люди в штатском держали под наблюдением каждый перекресток. В ближних переулочках стояли машины. И за рулем каждой, откинувшись, почти развалясь, вроде бы подремывал водитель. Они лениво поглядывали на улицу, но в нарочитой этой небрежности таились тревога и готовность по первому сигналу рвануться вперед.
Установка была одна: брать бандитов сразу, брать, как только выйдут на улицу. Если же не выйдут, если досидят дома до темноты, тогда вперед пойдет группа захвата.
Машина Чернобыльского стояла двух кварталах от дома Трифоновой. Запищал сигнал телефона, полковник взял трубку и нажал клапан:
— Слушаю.
Начальник управления спросил:
— Как состояние?
— Плюс пятнадцать.
“Плюс пятнадцать” означало, что с момента выхода преступников из дому, с момента их появления в поле зрения группы захвата до непосредственного задержания должно пройти пятнадцать минут.
— Многовато. Можно довести до плюс пяти?
— Трудно. Улица широкая, днем обычно пустая.
— Сколько у них может быть патронов?
— В пистолете Белова — обойма. Если нет другого оружия.
Чернобыльский понимал волнение начальника управления. И сам в душе просил судьбу сделать так, чтобы бандиты не вылезли на улицу днем, чтобы дождались темноты, досидели в доме до вечера. Днем трудно будет брать их без перестрелки. Выборный участия в операции не принимал. Он было попросился в группу захвата, однако неожиданно получил отказ.
— Занимайтесь Ташкентом, — отрезал Горохов.
Выборный поговорил о том же с Чернобыльским, но начальник уголовного розыска, к удивлению майора, поддержал Горохова.
— Ведите разработку. Группа захвата сформирована, менять решение поздно.
Дело шло к вечеру. Белый метался по комнате, отводил занавесочки на окнах, подолгу застывал, глядя на улочку.
Позвал:
— Пошли на чердак!
Чердачное окно было густо заметено паутиной. Костик хотел было смести ее движением руки, но Белый с силой рванул его назад:
— Не вылазь. Сиди тихо.
Сверху было видно немного лучше. Тихая, безлюдная улица, часть длинного фабричного забора, верхушки деревьев. В соседнем дворе за забором мальчик играл со щенком. Кудлатый белый щенок высоко подпрыгивал, стараясь достать палку, смешно переворачивался в воздухе, шлепался на лапы.
— Они выходят.
Чернобыльский, чуть склонясь вперед, слушал сообщение.
Докладывающий вдруг замолчал. В молчании его чувствовались и тревога и испуг.
— Ну, что там у вас? — грубо спросил полковник.
— Ребенок с ними.
— Какой ребенок? — ничего не понимая и свирепея от этого, рявкнул Чернобыльский. — Говорите толком.
— Они вышли вдвоем. С ними мальчик лет восьми. Ведут за руки. Идут быстро. Через минуту выходят на первую пару. Что делать?
— Ах, черт! — Чернобыльский повернулся к шоферу. — Давай туда.
Они вышли в начале седьмого. Августовское горячее солнце уходило, проваливалось между крышами домов. Позади щелкнул замок — Анна не произнесла ни слова с той минуты, как привела мальчишку. Белый велел его позвать, дескать, спросить кое-что. И она позвала. Мальчик пришел сразу, Анне он всегда нравился — тихий и вежливый мальчик. Он пришел. И только тогда она догадалась по выражению лица Белого: ничего у него спрашивать не будут. И замерла.
Но ничего не случилось, Белый, нагнулся, положил руку на плечо мальчишки:
— Проводишь нас. А то мы сами не дойдем, — и засмеялся.
Так они и вышли втроем. Белый, Костик и мальчик между ними. Костик нес портфель. Другой рукой он сжимал потную ладошку мальчишки. Белый свободную руку засунул в карман пиджака. Он не верил, что теперь придется стрелять. Ну а если они не выдержат, полезут…
Он шел, чуть пригнув голову, не глядя по сторонам. Но на самом деле он чувствовал себя локатором, точно фиксирующим любое движение, любой звук, который мог бы отнести к себе.
Улица была пуста. Все трое прошли спокойно вдоль забора, свернули к автобусной остановке. И здесь все было тихо. Сзади тоже никто не объявился. Костик вопросительно глянул на Белого — умный, умный, а дурной. Говорил же, зря он запсиховал — все тихо. Ничего и никого, И автобус идет.
Автобус вывернул из-за угла и покатил к остановке, притормаживая.
Костик уже сделал шаг вперед, отпуская руку мальчишки, когда услышал позади бешеное шипенье:
— Назад!
Он обернулся, недоумевая и досадуя. Белый стоял, чуть пригнувшись, словно укрываясь за мальчишкой. Костик увидел искаженное лицо мальчика, готового заплакать, пальцы Белого, стиснутые на его плече. Он повернул голову. Водитель автобуса недоуменно поглядел на стоящих у остановки мужчин. Двери медленно закрылись, автобус покатил дальше.
— Ты что? — спросил Костик.
Белый глядел вслед автобусу и беззвучно ругался,
— Ничего, — ответил он Костику. — В автобусе-то одни мужики.
— Ну и что?
— Стой тихо, дурак.
Костик поглядел по сторонам. Улица, по которой они пришли, была все так же пуста. Однако что-то двинулось, шевельнулось в конце ее. Двое мужчин показались на углу. На другом дальнем углу тоже произошло какое-то движение. Вот и оттуда идут трое.
Белый коротко взглянул на Костика.
— Положи руку в карман. Обложили они нас, а подойти не могут.
— Думаешь, менты?
Белый решительно шагнул и поволок мальчишку за собой. Тот впервые уперся. Костик услышал:
— Я домой хочу.
Белый не ответил, только крепче сжал пальцы. Костик двинулся следом, все еще не понимая, почему Белый ведет его прямо на тех троих. Прав Белый — обложили. Это понял Костик, едва увидел тех троих. Они замешкались, почти остановились. Потом выровнялись и снова пошли, но уже медленнее, нерешительнее. Те двое, что шли вдоль забора, уже бежали к ним, не скрываясь, не маскируясь. На противоположной стороне улицы появился еще один.
— Ну! — окрик Белого подстегнул Костика.
Они поравнялись с калиточкой в деревянных крашеных воротах.
Белый втолкнул мальчишку в калитку и влетел за ним сам. Костик был уже впереди — во дворе. Отшвырнув мальчика, Белый бросился догонять напарника. Наискосок через двор — низенькие сараи. Через сараи — по толевой крыше, пробивая ее каблуками — через стену — в другой двор. Прыжок. Всполошенно заметались, закричали куры, женщина в палисадничке замерла, изумленно глядя на бегущих. Ворота. Здесь Белый замер. Медленно, осторожно выглянул. Катил по улице грузовик. Махнул рукой Костику — быстро! Выскочил на улицу, сразу же кинулся, ухватился за борт, повис. Костик догонял из последних сил. Кинул портфель в кузов, схватился за стенку заднего борта, повис рядом.
