слезами на глазах удалилась.
Иван сноровисто покрыл лицо Кубатая пеной, взял бритву на изготовку и задумался.
– С чего начнем, мудрец? С левого уса али с правого?
Кубатай хранил гордое молчание.
– С правого, – решил Иван. – С самого кончика.
И он ловко сбрил кончик Кубатаева уса. Мудрец застонал.
– Не больно? – забеспокоился Иван. – Может, еще намылить?
– Сатрап, – стонал Кубатай, извиваясь. – О горе мне! О горе!
– Пока никакого горя, – успокоил его Иван. – Так, восстанавливаем симметрию…
Он подбрил левый ус. Оглядел результат:
– Знаешь, мудрец, еще лучше стало. Интеллигентней, даже в чем-то романтичнее. Надо было мне в цирюльники податься…
– Да? Дай зеркальце, гляну!
– Нет! Вначале путь к Кащею выдай! Сразу отпущу.
– Не скажу! Из принципа.
– Тогда я знаешь что сделаю? – издевался Иван над беззащитным мудрецом. – Рот тебе заткну, а сам стану мудреные вопросы задавать! Ты же на них и ответить не сможешь!
– Только не это! – крикнул Кубатай. Неизвестно, чем бы кончилась эта страшная сцена, но тут дверь подпола отворилась и в помещение ворвался незнакомый Ивану человек. Невысокий, плотненький, суетливый, с маленькой железной палочкой в руках.
– Кейсеролл! – завопил Кубатай. – Спаси! Я тебе еще пригожусь!
– Отойди от бояна, добрый молодец! – угрожающе сказал Кейсеролл. – А то из муми-бластера пальну!
– Из этой-то пшикалки? – презрительно сказал Иван и взял булаву поудобнее. – Попробуй!
И в этот миг железная фиговинка в руках Кейсеролла окуталась белым пламенем и превратилась в дивный меч. Длинный, блестящий, каменьями по рукояти украшенный, огнем колдовским мерцающий. Кейсеролл с явным удивлением глядел на оказавшееся в его руках оружие.
– Меч-кладенец, – тяжко выдохнул Иван. – Ох! Тяжела моя участь!
– Отпусти Кубатая, – сообразив выгоды своего нового вооружения, приказал Кейсеролл.
– Нет! – твердо сказал Иван. – Или костьми лягу, или узнаю от него путь в царство Кащеево!
– Чего? Куда? Зачем? – засуетился Кейсеролл. – К Кащею?
– Да, – гордо сказал Иван. – Бой у меня с ним будет!
– Это меняет дело, – заявил Кейсеролл, сел на бочку с медовухой, глянул на руку – к ней были привязаны большие песочные часы – и задумался. Иван ждал. Кубатай, покрываясь мыльной коркой, тоже.
– Смолянин! – крикнул вдруг Кейсеролл. – Иди-ка сюда!
– Ну чего, на фига я тут нужен, – огрызнулся, спускаясь в подпол, еще один незнакомец. Тоже чудной. Волосы оранжевые, уши – что твои лопухи, между пальцами – перепонки, как у лягушки. Иван сплюнул через левое плечо. Снова не совсем удачно.
– Дело к тебе есть, – сурово сказал Кейсеролл.
– Какое дело? – возмутился Смолянин. – Я вас с Кубатаем русскому научил? Научил! Считай, что я оклад отработал. Теперь до конца месяца ни черта делать не буду.
– Уволю, – кратко пообещал Кейсеролл.
– Ну и увольняй! Не жалко! Специалисты всюду нужны, пойду в музей работать.
– Экспонатом? – съязвил Кейсеролл.
– Чего делать? – хмуро спросил Смолянин и достал из-под Кубатая свежий кокос.
– Пойдете вместе с этим богатырем к Кащею. – Кейсеролл указал на Ивана. – Во всем ему способствовать будете.
– Да ни за что! Пусть Кубатай идет!
– Вы в паре лучше работаете, – отмахнулся Кейсеролл. – И не смейте спорить! Здесь важные интересы, коих вам не понять!
Он снова глянул на часы и всплеснул руками:
– Опаздываю!
Не прощаясь, он бросился вон из подпола. У дверей остановился, прислонил меч к косяку и крикнул:
– Иван, меч-кладенец прихвати! Поможет в дороге!
– Благодарствую, – сказал Иван и растерянно уставился на своих неожиданных попутчиков. Кубатай горько вздыхал. Смолянин меланхолично грыз кокос.
Глава третья,
в которой поднимаются вопросы национального самосознания, опускаются ответы на эти вопросы, а доблесть, коей нет границ, всех примиряет
Иван-дурак влетел в кабак… Ой, что-то не то получается. Иван вошел в трактир… Во.
Иван вошел в трактир. Богатыри приветствовали его появление дружным звоном кружек. Судя по мирной обстановке, они только-только перешли с медовухи на царскую водку и еще не успели закручиниться.
– Друзья! – воскликнул дурак, присаживаясь. – У меня есть для вас приятный сюрприз!
– Наливай! – согласился Илья.
– Да нет, не такой, – смутился Иван.
– Все равно наливай!
Когда было налито и выпито, крякнуто и занюхано, Иван-дурак повторил:
– Друзья, сногсшибательное известие!
– Ну?
– На Кащея идем!
– За такие известия по морде бьют! – прорычал Илья Муромец. – Ты чего, Иван, совсем одурел?
– Это нужно одной высокопоставленной даме, – несмело начал Иван. Добрыня хихикнул, потому что сплетни среди богатырей распространялись весьма быстро:
– Это которой высокопоставленной? Прекрасной да Премудрой?
Иван зарделся.
– Пусть она сама и идет на Кащея, – заключил Добрыня. – Нам жизнь дорога.
Илья и Алеша поддержали его одобрительным кряканьем.
– Ну что ж, – грустно сказал Иван-дурак. – Постарайтесь забыть мое предложение. И не поминайте лихом, если что. Надеюсь, все у вас в жизни сложится удачно, не побоюсь даже сказать – былинно. Прощайте.
Утирая слезинку, набухающую на правом веке, Иван побрел к двери. Богатыри переглянулись. Добрыня вздохнул и возложил на стол правую ногу. Илья махнул рукой и опустил свою – в могучем кирзовом сапоге. Алеша жеманно пожал плечами и положил поверх свою изящную ногу в сапожке из хромовой кожи.
Когда ритуал богатырского совета был выполнен, Добрыня окликнул Ивана:
– Эй, дурак!
Обернувшись и обнаружив на столе три богатырских окорока, из-под которых, шипя, капала разлитая царская водка, Иван сразу все понял и просиял.
– Дурак, поход на Кащея нужен только высокопоставленной даме или и тебе тоже?
– И мне! – преисполненный патриотизма, воскликнул Иван.
– Тогда в чем же дело? – спросил хитрый Алеша Попович. – Рубликов нам отсыпят на дорожку?
– Немножко, – признался Иван. – Зато Кащея можем грабить без зазрения совести.
– Сегодня и выступим, – решил Илья. – Я зайду к Микуле Селяниновичу, скажу, захворал, дескать. Ты, Добрынюшка, возьмешь отпуск за свой счет для обучения грамоте. А ты, Алешка, скажешь Микуле, что соблазнил невинную девицу и теперь должен замаливать сей грех в Соловецком монастыре.
– А может, прямо объявим: мол, на Кащея идем? – робко спросил Иван.
– Не положено! Надо следы запутывать… Что, друга, постоим за землю Русскую?
