— Не торопись благодарить.
— Доктор Кид… Сделайте что-нибудь. Я не смогу идти, у меня вывихнуто плечо.
Ланцетник внимательно ощупал сустав и резким движением поставил кость на место, от чего Брасье вскрикнул.
— Спокойно. Я сделаю хорошую повязку из этой тряпки, только не вздумай ее сдирать или шевелить плечом.
— Чертовски неприятно. У вас найдется бренди?
— Обойдешься, Ролан. Во всяком случае, ноги у тебя целы, значит, сам пойдешь… Следует убираться в сторону французской территории, капитан. Мне не нравятся местные дебри и пустоши — тут по ночам рыщут стаи диких псов.
Они двинулись к берегу уже в сумерках. Где-то вдали хрипло подвывали неизвестные звери.
Брасье обступили со всех сторон, он шел в самой середине компании, старался держаться поближе к Баррету и даже не пытался скрывать страх.
— Господи! Они в конце концов доберутся до меня.
Баррет понял, что француз говорит не о животных.
— Молчи. Иначе первым до тебя доберусь я.
Связанные руки мешали бывшему лейтенанту держать равновесие. Пару раз он сильно споткнулся. Лунный блеск пробивался сквозь месиво зелени. Мертвенные блики падали на лица людей.
— Скалы близко.
Уровень почвы повысился, обломки камней хрустели под ногами, половинка луны исчезла, скрытая высокими камнями. Пальмы шумели под ночным ветром, доктор Кид зашипел, как рассерженный кот, должно быть, уколовшись о шип какого-то растения.
— Что впереди? — снова как завороженный спросил Брасье.
Перед ним колыхалась темнота. За ее завесой молчало что-то, еще более черное и пустое.
— Это бог смерти… — прошептал бывший лейтенант.
С этими словами он развернулся и пустился бежать назад, не обращая внимания на свои связанные руки и на то, что шипы и сучья царапают ему лицо.
— Чертов паникер.
Пленника догнали и сшибли на землю. Придавленный Брасье не сопротивлялся. Он стоически вынес несколько затрещин, прежде чем взмолился:
— Хватит, капитан, я просто не справился с собой.
— И вправду, что же там чернеет?
— Это черная скала, — веско сказал Смок.
— Заброшенный дом, — предположил Винд.
— Это пещера, сеньоры, — вдруг подал голос негр с испанского корабля.
Пятно и вправду оказалось трещиной в скалах. Проход имел вытянутую форму, ползучие растения почти закрыли его.
— Внутри можно переночевать. По крайней мере костер не будет видно на расстоянии.
Джо повозился, добыл огонь и подпалил обломок свечного дерева. Импровизированный факел неровным полыханием разгонял чернильную темноту.
— Заднюю стену я не разглядел, но звериных следов нет.
Они по одному втиснулись в пролом. Винд принес ветвей потоньше и подпалил костер. Баррет устало опустился на землю, снова проголодавшийся Смок тоскливо озирался по сторонам.
— Тут глухо и мрачно, словно в могиле.
— Бред.
Брасье, кажется, совершенно потерял и волю к сопротивлению, и последние надежды на благополучный исход. Он попытался что-то сказать, но, видимо, от отчаяния.
— Здесь кто-то есть, — вдруг убежденно заорал Смок.
Джо поднял повыше самодельный факел, у задней стенки пещеры обрисовались угловатые контуры двух высохших, как пергамент, тел.
— Кто это?
— Мертвые индейцы. Сколько их ни тряси, они не ответят.
У людей, прижавшихся спинами к каменной стене, сквозь истончившуюся кожу проглядывали кости черепа. Сохранились обрывки одежды и остатки длинных волос, то, что истлело, пылью осело на пол.
— Надо бы их убрать.
— Сам убирай, а я к ним и не притронусь. Черт знает, каким богам они поклонялись, тут и порчу подхватить недолго.
Винд сложно выругался. Лицо Брасье перекосилось.
— Я не хочу умирать, — внезапно заявил он.
— Никто не хочет.
Минуты ночи тянулись бесконечно. Баррет попытался устроиться на камнях, но сон не шел — левый бок слегка обдавало жаром костра, правый холодило сквозняком из пролома. Крупная ночная бабочка задела пламя костра и беспорядочно крутилась, умирая, — лапки слиплись, усики отломились, Баррет щелчком сбил опаленное насекомое с рукава.
Через некоторое время тишину прорезал истошный визг. Звуки борьбы раздавались в ночи. Животное, терзаемое заживо, визжало — крики твари постепенно стихали, а рычание хищников сделалось размеренным и удовлетворенным. Где-то там, под мутным светом лунной половинки, шел дележ еще теплой добычи.
Баррет бесшумно поднялся, перешагнул через Ланцетника и протиснулся сквозь устье пещеры наружу.
Мириады светляков усеивали траву. Их крошечные тела источали яркий, пронзительный и холодный свет.
«Камаштли… Бог звезд, войны, охоты и удачи… Зачем ты отдал свой глаз мне?»
Баррет наклонился и взял светлячка — в ладони тот погас и сделался обычным невзрачным червяком. Слабая возня раздалась возле самых сапог. Прорытый лаз уходил под поваленное дерево, там копошились щенки лесной собаки. Баррет по очереди вытащил щенков за шкирку и выбрал самого крупного — пегого, с темной мордочкой и крепкими лапами.
— Возьму на «Синий цветок».
— Капитан! — завопили совсем рядом.
— Ты зря ушел в ночь один, Питер, — недовольно попенял появившийся доктор Кид.
К морщинистому лбу доктора приклеился кусок грязной паутины.
— Случаем, не нашел Форстера?
— Нет. А Брасье не сбежит?
— Он хорошо связан. К тому же боится Тэдди больше, чем сатану. Даже больше, чем тебя, Питер.
Они вернулись к пещере вдвоем. Помятые лица кое-как выспавшихся моряков выражали тревогу. Брасье сидел на полу, Баррет развязал своему лейтенанту щиколотки и рывком помог ему встать.
Негр, ни слова не говоря, пошарил в карманах, отыскал там свечной огарок и, затеплив огонек от костра, пристроил рядом с двумя мумиями.
— Пусть души умиротворятся и не идут за нами вслед.
— Откуда тут покойники?
— Спрятались и погибли от истощения, сеньоры. Испанцы из первопоселенцев охотились на язычников с собаками…
— Нужно вернуться и узнать, как там дела у Бертрана…
Неподалеку от домика буканьеров они остановились. Сильно тянуло дымом — горелыми дровами и опаленным мясом, мясом, пожалуй, больше, чем обычно. Трудноопределимая аура запустения витала над поляной. Баррет не мог уловить ее сути, пока не прислушался как следует — звенели мухи. Их облако
