багажник набит… Не медлите, стреляйте через стекло – нам оно все равно не понадобится, до своего конца мы доедем и так…
Слишком многословен был и слишком лихорадочно сыпал словами – нет, конечно, с психикой у Граве было совсем плохо, но он сидел за рулем – и ничего с этим не поделаешь.
– Но они ведь не стреляют! И не могу я так, ни с того, ни с сего. А если это совершенно непричастные люди? Ну подумайте, Граве, кто может гнаться за вами? Кому известен ваш замысел? И кто осмелится помешать вам?
– Ну, всегда есть люди, не согласные даже с очевидными истинами. А если они ни при чем – что за беда, если с ними что-то случится? Я ведь уже сказал вам, Милф: перестаньте мыслить по-старинке! Мы с вами сейчас выполняем волю природы, высший закон ее, и мораль природы выше нашей, человеческой. Да стреляйте же, будьте вы прокляты!
– Хотите сигарету, Граве?
– Ну ладно, если вам так не терпится… Я везу пластик, чтобы взорвать ваш чертов Центр, Милф. Все, кто виноват, ответят мне. И уж вы в первую очередь – с вами счет особый.
– Вы же не умеете взрывать, Граве.
– Я же говорил вам; все сделано – мне нужно только доехать, въехать, вбиться в проклятый Черный Кристалл. О, какой это будет торжественный въезд!
– Судя по тому, что я слышал, Кристалл – постройка прочная. Тут вашего заряда не хватит. Зря пыхтите.
– Не волнуйтесь. Там есть свой запас, его не успели до конца вывезти, а может быть, намеренно оставили…
«Ну да, – подумал Милов. – Не зря меня ориентировали в первую очередь на Центр. Покойный доктор Карлуски. Тогда это, пожалуй, серьезно… Что там визжит этот псих? Я ему ничего не могу сделать, но и он мне тоже – ему сейчас нельзя даже отвести глаза от дороги…»
– Заткнитесь, Граве, – сказал он. – Они не приближаются, на таком расстоянии попасть трудно, а у меня всего один рожок, и если я потрачу патроны зря…
– Слушайте, Милф! Черт с вами! Обойдусь без вашей жалкой жизнишки. Обещаю: сшибете их с дороги – и я вас выпущу, только без оружия, и живите, как вам будет угодно – если вы еще способны жить. Иначе погибнете вместе со мной, все равно – на дороге от их пули или в Центре, под обломками Кристалла. Выбор прост, Милф. Хотите жить? Тогда стреляйте и помните – только попадание идет в зачет.
«Жить-то я, конечно, не против, – подумал Милов. – Не ради себя, но получается так, что кроме меня некому предупредить мир. Гектор? Не знаю, очень мало уверенности, что армия захочет помочь, раз уж она объявила невмешательство, и значит, только из Центра возможно выйти на связь. Так что надо сберечь Кристалл, и себя тоже. Если там, в машине, предположим, люди Мещерски, и вцепились они в нас, чтобы убедиться в выполнении задания, то пустить их под откос – вполне приличное, дело. Однако этим не спасти Кристалл, не спасти детишек, которые как бы завещаны мне Евой. Ну-ка, попытаемся соединить приятное с полезным…
– Ладно, уговорили, – проворчал он. – Сейчас.
Он неспешно, осторожно переместился на сиденье – встал на него коленями, оперся локтями о спинку, изготовил автомат.
– Не медлите, Милф, стреляйте же!
Милов всматривался в преследовавшую машину; окна ее были из поляризованного стекла, и увидеть водителя не удавалось. Но определить, где должна находиться его голова, было нетрудно даже и теперь.
– Черт, они, видно, заметили меня – отстают… Граве, вам придется немного сбавить скорость, чтобы восстановить дистанцию.
– Очень не хотелось бы.
– Иначе мне не попасть. У него черные стекла, ничего не видно.
– Бейте по колесам.
– Вы даже в зеркале видите, что это не просто. Если бы сбоку, но он не хочет подставиться. Подтормозите.
– Ну-ну… Хорошо.
И он начал медленно сбрасывать газ.
Гектор остановился. Часовой смотрел на него невозмутимо, не снимая рук с висевшего поперек груди автомата. Не угрожая, но и пропускать, похоже, не собирался.
«Спокойно тут, – подумал Гектор, – словно бы ничего и не происходит вокруг. Сила есть сила – даже если это армия настолько условная, как здесь, в Намурии. Но это хорошо – что не чувствуется нервозности: больше шансов получить содействие».
– Приятель, – сказал он. – Я к полковнику Фрезу, по его приглашению.
Он не врал: приглашение такое действительно было сделано – месяца два назад, когда военные устраивали пресс-конференцию по поводу состоявшихся учений. После вопросов и ответов состоялся дружеский ужин с напитками – за столом Гектор и познакомился с полковником и на какой-то рюмке даже подружился, так что на прощанье они обменялись адресами и приглашениями, испытывая друг к другу искреннее уважение, потому что принадлежали к немногим, еще державшимся на ногах. Полковник Фрез был парень что надо, и именно он командовал расквартированной в городе частью. На его содействие Гектор и рассчитывал и жалел только о том, что не было с собой бутылки, чтобы на хорошей ноте возобновить прервавшийся тогда разговор.
Гектор старался сейчас держаться уверенно, и свою корреспондентскую карточку протянул жестом небрежным и достойным, одновременно сделав еще шаг. Часовой шевельнул автоматом, движение было достаточно выразительным.
