Берфитт глянул на операционное поле.
– А быстро у них все заживает…
– Видимо, потому, – сказала мисс Кальдер, – что психика не препятствует выздоровлению. Работает одна физиология. Мы сами, к сожалению, без психики никак обойтись не можем.
– Очень хорошо, – сказал Берфитт. – А где эта… эта девушка? Мисс Кальдер, кажется?
Урбс огляделся. Ее не было.
– Отдыхает, наверное. Только что была – привела этого. Конечно, она устала за дорогу – женщина все же.
– Надо найти. Отдохнет потом. Кто же без нее приведет второго и прочих?
– Найдем. – Урбс снова огляделся. – Операционная сестра на месте. Из этой клиники. Вы забыли, сэр, что мы уже не в Приюте…
Берфитт усмехнулся. Кивнул.
– Начали, – сказал он и сделал разрез. Отогнул кожу.
– Электрофорез…
Подошел санитар.
– Доктор Юровиц спрашивает – когда он сможет начинать. Его больной готов.
– Нужные ткани он получит… минут через двадцать.
Берфитт проговорил это, не прерывая работы.
– И ребра, глядите, почти срослись. А много ли времени прошло?..
– Видите, – сказал Милов, – где они перевозили груз?..
На экране Берфитт только что извлек из грудной полости оперируемого пластиковый пакет. Передал Урбсу. Велел:
– Отмойте. Только осторожно, иначе… Да, что нам тут нужно? Левая почка, а еще что?
– Больше ничего, – сказал Урбс.
– Хорошо. Шьем торакс и переходим к почке. Как он там?
– Давление, пульс – нормальны. В остальном…
– Какое же у него может быть остальное? – усмехнулся Берфитт.
Мисс Кальдер спокойно вышла из подъезда клиники. Никто не следил за ней, никто не удерживал: у всех и без того хватало забот.
Выйдя на улицу, она остановила первую же проезжавшую машину. Села. И сказала водителю:
– На Большую Ордынку.
Водитель знал, что на этой улице помещаются посольства и Бахрейна, и Гвинеи-Бисау, и Ксении, и Мавритании, и Киргизстана, и Раинды… Но на всякий случай уточнил:
– Посольство Израиля?
Она кивнула.
– Уезжаете?
– Уезжаю.
– Туда, в Израиль?
– Не знаю, – ответила мисс Кальдер задумчиво. – Скажут.
– Теперь вы поняли, Докинг? – сказал Милов. – Ветеран у них – это и контейнер для постороннего груза, и живое хранилище тканей для трансплантаций. Вот вам, Докинг, и решение вашей проблемы с контрабандой тканей. Допустим, транспортируют какие-нибудь, ананасы в деревянных ящичках для фруктов, а поскольку ели или осины там не растут, ящички сколачивают из дощечек красного дерева. Все законно. И никто не виноват, если досочки эти потом тоже идут в работу – попадают к мастерам… Хорошо придумано, а? Так они уже не раз проводили вас за нос, пока вы думали, что контрабанду удалось пресечь, потому что не находили привычных контейнеров. Но ткани-то продолжали поступать в клиники, не так ли?
Докинг кивнул.
– Это и ставило нас в тупик. Мы понимали, что они что-то придумали. Но сообразить, что именно, не могли. Я вам очень благодарен, Милф. Но скажите: а вы сами – что вы искали и что нашли?
– Мы? – сказал Милов удивленно. – Разве я что-то искал? Вы просто попросили помочь вам – мы и помогли.
– Да перестаньте, Милф. Мы же только что видели, как они достали из этого пациента что-то… какой-то пакет. Что там, по-вашему, было?
– Я полагаю, – сказал Милов задумчиво, – что это было какое-то средство от моли. Вы не согласны?
– Секреты, секреты, – сказал Докинг. – У вас, русских вечно секреты.
– Да ну, – сказал Милов. – Какие секреты? Завтра вы прочтете об этом во всех газетах. И тем самым для них закроется одна тема, которую они обсасывали целую неделю. Да нет, больше! Да о чем мы. Поговорим лучше о ваших успехах: вы все-таки раскрыли их уловку.
