Илюшин поужинал в одном из тихих ресторанчиков в переулках возле Китай- города, надеясь переждать снегопад, а затем прогуляться. Однако надежды его не оправдались, и, выйдя из ресторана, он сразу пошел к метро, накинув капюшон. Прохожие торопились нырнуть в переход, толкая друг друга и ежеминутно поскальзываясь на ледяной корке. Макар лавировал между ними, обгонял, пристраивался в хвост к быстро движущимся и широкоплечим, получая от движения в толпе некоторое удовольствие. В вагоне он встал возле двери и полуприкрыл глаза, рассматривая пассажиров и развлекая себя придумыванием историй, которые могли бы случиться с каждым из них полчаса спустя, по дороге домой.
Выйдя из метро, Макар обнаружил, что совершенно стемнело и снег летит даже не наискось, а перпендикулярно, словно задавшись целью причинить наибольший вред пешеходам. Резко похолодало, и ему пришлось замотать шарф вокруг шеи так, что незакрытыми остались одни глаза. Часто моргая от слепящего снега, Илюшин торопливо срезал путь и вскоре вышел к новостройке, мимо которой вела дорога к его дому.
Новостройка была незаконченной. Три высоких корпуса выросли в глубине района за несколько месяцев, и жители успели привыкнуть к постоянной размазне на дороге, которую регулярно вымешивали «КамАЗы». Дойдя до угла первой высотки, Макар, прищурившись, разглядел, что дорога перекрыта, и даже разобрал привычную фразу об извинениях за доставленные неудобства.
Нарисованная на бумажном плакате стрелка недвусмысленно указывала, куда застройщики рекомендуют идти неудачливому пешеходу. Проход между первым и вторым корпусами был узким и неосвещенным, но выбора у Макара не было. Перспектива возвращаться к метро и обходить квартал с другой стороны его не прельщала, и он, фыркнув под нос что-то недоброжелательное в адрес строителей, шагнул в темную щель между зданиями.
По обеим сторонам высились бетонные ограждения, изрисованные граффити. Под ногами у Макара хрустели обломки кирпичей, пару раз он чуть не споткнулся о доски, и мысленно выругал тех, кто догадался пустить пешеходов в обход ремонтируемого участка по столь неудачному маршруту.
Слово «пешеходов» почему-то кольнуло Илюшина. Он прошел еще пять шагов, пытаясь сообразить, что же в нем не так, и вдруг понял.
Кроме него, между строящимися домами не было пешеходов – лишь несколько рабочих в комбинезонах, стоявших к нему вполоборота – так, что он не видел их лиц.
Илюшин молниеносно подобрался, пытаясь понять, когда именно они на него нападут. Он не был силен от природы, но обладал ловкостью и быстротой реакции, хотя до Сергея ему было далеко. Приготовившись драться, Макар пропустил тот момент, когда обманчивая опора под его ногами ушла вниз, и не успел отреагировать на случившееся правильно.
Впрочем, он бы и не смог – настолько ошеломляющим оказалось то, что произошло в следующие несколько секунд. Только что Макар шел по асфальту – и вдруг асфальт сморщился, резко просел под его тяжестью, и Илюшин, потеряв равновесие, полетел вниз, тщетно стараясь в своем коротком полете за что- нибудь зацепиться.
Полет закончился очень быстро ударом об землю. Макар упал, но тут же вскочил, задрал голову вверх.
Он стоял в узкой яме глубиной около трех метров. Под ногами у него – теперь-то он мог это разглядеть – была ткань типа брезента – плотная, темная, обманчиво похожая на асфальтовое покрытие. Илюшин не успел удивиться тому, как ловко была устроена ловушка, потому что увидел темные фигуры, столпившиеся на краю ямы.
Их было много – не меньше восьми человек. Они стояли со всех сторон и молча смотрели на него сверху. Каждый второй держал в руках что-то вроде длинноствольного ружья, и Макар изумленно подумал, зачем же нужны длинностволки, если в наше время можно убрать человека куда менее шумным способом. Но движение одного из стоявших показало ему, что он ошибся. Человек поднял длинный предмет, который держал в руке, и Макар увидел, что это лопата.
Люди на краю ямы, в которую он угодил, как глупое насекомое к муравьиному льву, не говорили ни слова. Илюшин молчал, потому что гортань стиснул страх. Он видел, как размеренно поднимаются лопаты и грязь вперемешку со снегом летит прямо на него.
От первых комьев он увернулся, но следующие полетели более метко, попадая ему в голову, в лицо, осыпаясь с его шарфа кусками мокрой глины. Его закапывали, и хотя очевидна была несоразмерность усилий, затраченных людьми на краю ямы, с объемом работ, который им предстоял, Макар не прислушивался к голосу рассудка. Извечный ужас человека – быть похороненным заживо – поднял голову и громко кричал внутри него, не давая рассуждать, не давая даже попытаться найти выходы.
– Что вам нужно?!
Люди продолжали делать свою работу молча. Жмуря глаза от летящего снега и грязи, Макар все же разглядел, что лица их закрыты масками, и на короткое время в нем ожила надежда – незачем прятать лица, если его собираются убить. Но в следующий миг здравый смысл подсказал, что маски могут быть защитой не от него, а от постороннего, вздумавшего сунуться в проход между домами.
– Стойте!
Они не останавливались, и Илюшин перестал кричать и начал действовать. В два шага оказался возле края ямы, подпрыгнул, ухватившись за скользкую землю, и еле успел отдернуть руки – острие лопаты рассекло землю в том месте, где секунду назад были его пальцы. Макар попробовал выбраться с другой стороны, но раздавшиеся над ним глухие смешки убедили его, что эта попытка бессмысленна.
«Они меня закопают». Эта мысль пульсировала у него в голове в такт слаженному движению лопат. Но тут по невидимому сигналу движения копателей прекратились, они замерли, облокотившись на свои лопаты. Снизу Макар видел темные фигуры, похожие на статуи, чувствовал запах мокрой земли и еще чего-то, вроде жженого пластика и краски. Он уже не обращал внимания на снег, слипшийся на ресницах, и машинально вытер его рукавом только тогда, когда на край ямы ступил еще один человек.
На несколько секунд воцарилась тишина, и Макар услышал шум машинного двигателя где-то неподалеку.
– Хватит тебе? – хрипловатым насмешливым голосом спросил появившийся человек. – Хватит, я говорю?
Макар не ответил, прищурившись и пытаясь разобрать черты лица, не спрятанного под маской. Бесполезно. Даже если бы не валил снег, лицо говорившего находилось в тени.
– Чего молчишь, сыщик? Слышь, ребята, подбросьте ему еще!
Фигуры снова задвигались, но Илюшин даже не попытался закрыться. Холодная ярость от унижения вместе с уверенностью, что никто не будет его убивать, нахлынули на него, и он демонстративно выпрямился, ощущая, как сползает с шарфа очередной ком, а за шиворот из-под капюшона протекает ледяная жижа, медленно просачиваясь сквозь свитер, словно кто-то неторопливо прижимает к его спине мокрые пальцы.
– Хорош молчать, чучело! Замерз там, что ли?
Мужик без маски наклонился, вгляделся в Илюшина.
– Посвети на него! – раздался хриплый приказ.
Секундная заминка – и в лицо Макару ударил луч света.
– Э, нет. Живой. Слушай сюда, сыщик! В дело Силотского больше не лезь. Понял? Сунешься еще раз – останешься в этой яме. А в соседней будут лежать твой приятель, баба его и ребенок.
Хриплый отступил назад, за ним и остальные растаяли в темноте, и минуту спустя Макар почувствовал, что в проходе больше никого нет. Вокруг него была навалена груда земли, доходившая до колена, куртка и джинсы перепачкались. Слева и справа вырастали темные башни корпусов, и в темноте казалось, что они пробивают небо и уходят в черную бесконечность, а не заканчиваются пятнадцатью этажами. По лицу стекала ледяная грязевая масса, воняющая бензином.
Он вытер лицо, медленно обошел яму по периметру, выбрал наименее высокую стену, подпрыгнул и схватился за край, но земля под руками поехала, и Макар сполз обратно. Ему удалось выбраться только с пятой попытки, и некоторое время он лежал плашмя на животе, переводя дыхание.
Затем встал, с отвращением сдернул сырой, пропитавшийся грязью шарф и огляделся. Никого, как он и думал.
