– Полагаю, ты не откажешься прожить еще минут пятнадцать и ответить на несколько вопросов.
С этими словами я приподнял русалкина за ноги и высвободил из объятий самодельной виселицы.
– Пррр, проклятье! – простонал Врас, немного отдышался. – С-с-с-пасибо.
– Вместо благодарности жду от тебя некоторых объяснений.
– Спрашивайте.
Булька обладал незаурядной внешностью. Как и большинство русалкиных, он отличался крепким телосложением, рельефными мускулами и ярко-желтой кожей. Широкое мужественное лицо, пшеничного цвета волосы, темно-синие глаза, наполовину скрытые за очками, волевой подбородок. Уши слегка оттопырены из-за прячущихся за ними дополнительных жабр, но совершенно не портят физиономию.
Словом, такими молодчиками, как Врас, очень увлекаются молоденькие девицы. Женщины среднего возраста провожают красавцев-русалкиных похотливыми взглядами. А старушки и на магарбалетный выстрел не подпускают этих типов к себе или своим внучкам. Кому охота нянчить правнука-рыбешку?
Но каким бы шармом ни обладал Булька, все его обаяние сошло на нет. Передо мной на полу сидел трясущийся от пережитого ужаса паренек. И восьмидесяти не стукнуло. На глазах слезы, губы искривлены так, словно хотят раствориться в подбородке; грудь-бочонок содрогается от сдавленных рыданий.
– Это ты обокрал графа дра’Амора на пароме вчера вечером?
– Не-е-ет! – заорал вдруг русалкин, отпрыгивая от меня, как от ядовитого василиска. – Я… н… ничего не крал…
Он задрожал еще больше, стоило мне упомянуть графа. Очки слетели, мутные глаза нервно забегали, ни на чем не фокусируясь.
– Что, допился с Баглентайтом до белой горячки? – посочувствовал я. – Это он умеет.
– Ничего… ни… Ничего не крал!
– А ну тихо! – заорали за тонкой стенкой соседней комнаты. – Дайте поспать честному русалкину! Вот сейчас приду и всыплю тебе, говенный Булька! Будешь знать, что воровать – нехорошо. – И уже более тихо: – Наворуют себе, ужрутся усладиума, а потом вопят аки бешеные.
– Не крал, говоришь?
Парень так быстро замотал головой, что очертания лица расплылись.
– А твой дружок Фархас говорит, что вчерашняя кража – твоих рук дельце. Даже график мне показал.
– О боги! Что с Фархасом? – всхлипнул Врас. В его глазах зажегся неподдельный страх пополам с обеспокоенностью.
Кажется, между двумя ворами-здоровяками имелось что-то большее, чем деловые отношения. Дать бы обоим по шее – и показать голую грудастую бабу. Впрочем, не мое дело…
Я пожал плечами:
– Лежит себе и наркотик покуривает твой Лупка. Это ты из-за его неразделенной… любви… в петлю полез?
– Так вы не из Полиции? – догадался Врас. Он логично помыслил, что если грозный пришелец в коричневом плаще не прикончил или не зашвырнул Фархаса в тюрьму – значит, Управлением не пахнет.
– Нет. Частный детектив. Ты не ответил на мой вопрос: зачем вешался?
– Жить невмоготу, – признался Булька.
– И чего так? Вроде парень ты здоровый. Не хочешь работать – иди воруй. Или еще чем-нибудь полезным займись.
– Не в этом дело, что здоровый…
Русалкин порыскал под топчаном – точной копией мебели Лупки. Извлек оттуда пакет сушеного усладиума. Схватил щепотку, вдохнул.
Я поморщился и поразмышлял над тем, не устроить ли красавцу небольшую порку оздоровительного характера.
– Так в чем твои проблемы?
– В статуе этой проклятой!
– Той безделушке, которую ты своровал у моего друга?
– Вашего друга?! – В глазах Враса, кроме наркотической поволоки, появилась ненависть. – Из-за него…
Парень сжал кулаки и скрипнул зубами. Того гляди – бросится.
– Не друга, – поправился я, понимая, что пронзать «Карателем» этого беднягу не стоит. По крайней мере, пока не рассказал, куда сплавил искомый раритет. – Заказчика. Он нанял меня, чтобы найти твою добычу.
– Добыча? Ха! – Бульку медленно одолевали грезы усладиума. – Врагу не пожелаешь такой добычи.
– С тем, что ты присвоил себе чужую вещицу, мы уже, как понимаю, разобрались. Так что там странного в этой статуэтке?
– Проклята она! – доверительно сообщил Врас. – Сколько я натерпелся из-за нее!
– Буду весьма признателен за детали.
– Вы понимаете…
– Пока не понимаю.
Русалкин взгромоздился на топчан, прислонился спиной к подоконнику, прикрыл глаза. На губах блуждала легкая полуухмылка обдолбившегося наркомана.
– Все шло как по эльфийскому маслу. Я нашел в ресторане самого пьяного оборотня и принялся его спаивать до нужного состояния. Часто мне удавалось до такой степени «ободрить» клиентов, что они сами приводили меня в свои каюты. Одни хотели любви, другие просто не могли передвигаться самостоятельно. Особо симпатичные получали чего хотели. Пьяницы получали по затылку и отправлялись спать. Если мы прибывали в порт, я спокойно смывался с вещичками. Если дело происходило в открытом море или даже на подступах к Черному озеру – я пускался вплавь. Когда паром возвращался обратно к острову, отстегивал бородатому его долю. Давал на лапу и полицейскому в бухте. Меня никто не трогал…
Как и ожидалось, капитан Дегоргус оказался замешанным в нечистых делишках. Впрочем, я его не осуждал: говаривают, моряки получают не слишком высокое жалованье.
– Этот так наклюкался, что тащить его было можно разве что на буксире. Я прислонил его к выходу на смотровую площадку Солнечной дорожки и вернулся на паром. Как же я был зол, когда выяснил, что богато одетый посол в каюте не везет ничего ценного. Проклятье на его шею! Ни камешков, ни рыжья, ни завалящего валла. Я даже подумывал плюнуть на наш устав и ограбить посла на острове. Дать по темени – снять бриллиантовую мантию и дурацкий колпак. – Булька поднял голову и посмотрел на меня. – Представляете? У него шапка была из чистого золота!
– Давай дальше, времени мало.
– А что такое время? Бесполезное тиканье, миганье мозгомпьютеров, шум ветра…
Парня уверенно несло в наркоманскую философию.
– Время – деньги! – Я подошел к нему и немного встряхнул. – Что там со статуэткой?
– В чемодане ворона (он не догадывался, что граф дра’Амор – ряженый демон, а не вороноборотень) я нашел свинцовый ящичек…
Свинцовый? Интересно.
По-моему, с помощью этого металла экранируют опасное магическое излучение. Хотя ларец может просто быть каким-нибудь ритуальным предметом жрецов Астурского графства.
– Я схватил его, не открывая, в отместку помочился послу на постель и бежал.
Какой признательный малый! Обокрал Баглентайта, да еще и подарок оставил.
– Что дальше?
– Вот тогда у меня начались проблемы. Я мало выпил, когда «обрабатывал» посла. Но все кружилось перед глазами. Может, от жары. Может, от злости, что ничего не «поймал». Короче, меня шатнуло на трапе, и я упал. Даже нос себе разбил.
Действительно, ярко-желтый носяра Враса имел легкий фиолетовый оттенок и был чуть мясистее среднестатистического носа русалкина.
– Все начали смеяться, наверняка меня запомнили, – продолжил повествование Булька. – А дальше
