15
John Wild, The Challenge of Existentialism (Bloomington: Indiana University Press, 1955). В современной физике, вместе с представлениями Гейзенберга, Бора и сходными направлениями, произошли серьезные изменения, которые, как мы увидим позже, развивались параллельно с экзистенциализмом. Речь идет о традиционных теориях в Западной науке.
16
Kenneth W.Spence, Behavior Theory and Conditioning (New-Haven: Yale University Press, 1956).
17
Tillich, op. cit.
18
Тех, кто хочет более подробно узнать о самом экзистенциальном движении, мы отсылаем к работам Тиллиха. Именно благодаря сочинениям Тиллиха я смог представить в своей работе столь обширные исторические данные.
19
Martin Heidegger, Being and Time, trans. John Macquarrie and Edward Robinson (New York: Harper & Row, 1962). Хайдеггер отказывался признавать понятие 'экзистенциалист' после того как это понятие стали отождествлять с работами Сартра. Собственно говоря, он обычно называл себя филологом или онтологом. Но в любом случае мы должны соответствовать экзистенциальной школе, к которой мы принадлежим, дабы не оказаться втянутыми в споры по поводу названий и воспринимать в каждой работе значение и духовное начало, а не буквальный и строгий смысл. Мартин Бубер также выступает против того, чтобы его называли экзистенциалистом, несмотря на то что в его работах можно найти прямые указания на сходство его теорий с этим движением. Воистину, не придется скучать тому читателю, у которого эти определения вызывают некоторые сложности!
20
Работа Пауля Тиллиха 'Мужество быть' (Paul Tillich, The Courage to Be (New Haven: Yale University Press, 1952)) экзистенциальна в том смысле, что в ней, в отличие от разного рода книг по экзистенциализму, показан реалистичный подход к кризисам. На Тиллиха, как и на других философов, о которых мы говорили выше, не стоит вешать ярлык только экзистенциалиста, так как экзистенциализм — это определенный подход к разрешению проблем, который сам по себе не дает ответов или не предлагает норм. В работах Тиллиха можно увидеть как рациональные нормы, — в его анализе всегда сразу же бросается в глаза разумность, — так и религиозные нормы. Кто-то из читателей не согласится с религиозными признаками в работе 'Смелость быть'. Однако необходимо обратить внимание на самый важный момент, а именно: эти религиозные представления — согласны мы с ними или нет — действительно иллюстрируют аутентичный экзистенциальный подход. Это можно увидеть в концепциях Тиллиха 'Бог после Бога', а также 'абсолютной веры' как веры не в содержание чего-то или веры в человека, а в состояние бытия, способ отношения к реальности, что определяется смелостью, принятием, выполнением обязательств и так далее. Теистические доводы в отношении 'существования Бога' не только оказываются не по существу, но являют собой пример именно отчужденности традиционного Западного мышления, когда Бог рассматривается как субстанция или объект, существующий в мире объектов, в отношении которого мы являемся субъектами, Тиллих обращает внимание на то, что это 'плохая теология', следствием которой были слова Ницше: 'Ницше говорил, что Бога нужно убить, так как невозможно вынести разделения всего лишь на объект, обладающий абсолютным знанием, и объект, имеющий над собой абсолютный контроль' (р. 185).
21
Paul Tillich, 'Existential Aspects of Modern Art', in Christianity and the Existentialists, ed. Carl Michalson (New York: Scribners, 1956), p. 138.
22
Jose Ortega у Gasset, The Dehumanization of Art, and Other Writings on Art and Culture (New York: Doubleday Anchor, 1956), pp. 135–137.
23
Pascal, Pensees, ed. and trans. Gertrude B. Burford Rawlings (New York: Peter Pauper Press, 1946), p. 36.
24
Поэтому неудивительно, что такое отношение к жизни особенно характерно для многих наших современников, сознающих свои эмоциональные и духовные дилеммы. Так, например, Норберт Винер (Norbert Wiener), — хотя выводы, сделанные в его работах, существенно отличались от тех акцентов, которые делали экзистенциалисты, — в своей автобиографии утверждал, что его лично научная деятельность привела его к 'позитивному' экзистенциализму. Он пишет: 'Мы не сражаемся за окончательную победу в неопределенном будущем'. 'Самая большая победа из всех возможных — это быть и стать. Никакая горечь поражения не может лишить нас триумфа в связи с тем, что какое-то время мы действительно существовали во Вселенной, что представляется нам незначительным'. — I am mathematician (New York:
