— Пригодятся!
Это тоже пришлось по душе старику. Поехали они дальше. Видит Унаджоко, — разгорячились кони и грызут удила, а старый Унадж повесил голову. Тут сын проворно соскочил наземь, взял отцовского коня за повод и, держа левое стремя, помог отцу спешиться. Унаджоко разостлал бурку, усадил старого нарта и разложил перед ним еду. Снедь, приготовленная маленькой Малечипх, оказалась по вкусу Унаджу: половина еды была замешана только на масле и меду, а другая — на сметане и яйцах.
Поев досыта, отец взял плеть и стал хлестать сына. Унаджоко на бегу прыгнул в седло и погнал коня вскачь, стремясь уйти от побоев. Но Унадж догнал сына и продолжал бить его всю дорогу. Унаджоко с воплями въехал во двор. Малечипх увидела из окна, что свекор хлещет ее мужа плетью. Унаджоко спрыгнул с коня и толкнул дверь, но Малечипх заперла ее изнутри. Старый нарт спешился и продолжал хлестать сына плетью.
— Отвори скорее, не то он меня до смерти за бьет! — взмолился Унаджоко.
Но Малечипх из-за двери отвечала:
— Кто трусливо бежит, спасаясь от побоев, тот их заслужил! Если ты бежал к жене от отцовской плети, — разве не убежишь ты с поля битвы?
Старый нарт остался доволен словами невестки. Он перестал бить сына и вошел в дом. Только тогда Малечипх отворила свою дверь и впустила мужа.
— А если бы меня убивали, ты бы тоже так посту пила? Почему ты заперла Дверь? — закричал разгневан ный Унаджоко.
— Если даже родная мать станет с тобой бороть ся — не позволяй ей повалить себя! — отвечала Мале чипх. — Убегая от врага, ты можешь спастись от смерти, но не спасешься от позора. Тогда не надейся на мою защиту!
Слова маленькой Малечипх проникли в душу Унаджоко. Нарт поклялся быть бесстрашным в бою и, пока бьется сердце, не отступать перед врагом.
Недолго прожил старый Унадж после женитьбы сына. Тяжко захворав и зная, что дни его сочтены, позвал он к себе Унаджоко:
— Недолго осталось жить мне, сынок. Многое сбы лось из того, чего я хотел для тебя. Но есть у меня три желания. Ты должен их исполнить.
— Разве я когда-нибудь ослушался тебя, отец? — спросил Унаджоко.
— Ты всегда был послушным сыном. Но эти три завета выполнить не так легко! — промолвил старик.
— Для нарта нет трудных дел! — воскликнул Унад жоко. — Я исполню твою волю во что бы то ни стало, клянусь Уашхо-каном!
— Если так, — то выслушай мои три завета, — проговорил старый Унадж. — Чтобы стать настоящим нартом, ты должен каждый год жениться на новой жене, каждый год строить новый дом и каждый год пахать на ста рябых быках.
Вскоре Унадж скончался.
Похоронив отца, Унаджоко отправился в поход с двумя удалыми нартами. Неожиданно пришлось ему замешкаться. Унаджоко отпустил удальцов домой, наказав им:
— Передайте поклон моей Малечипх и скажите, чтобы ждала меня только через месяц. Смотрите, друзья, — чтобы сегодня были дома, а завтра поспели обратно!
Унаджоко дал им два куска богатых тканей — пусть Малечипх сошьет себе новые наряды к его приезду.
Нарты прискакали в селение и вручили подарки Малечипх. Она поблагодарила их и велела сказать мужу:
— Звезда — одну, луна — две меры. Во имя двух белошеих голубей прошу не обижать двух черных во ронов!
Нарты очень удивились и всю дорогу твердили непонятные слова, чтоб не забыть. Возвратясь к Унаджоко, они стали просить его:
— Ради всемогущего Тха, объясни нам, что могут означать слова Малечипх: 'Звезда — одну, луна — две меры. Во имя двух белошеих голубей прошу не обижать двух черных воронов'.
— От двух кусков ткани, — сказал Унаджоко, — один из вас отрезал локоть, а другой — два. Не так ли?
— Это верно, — признались нарты.
— Догадавшись об этом, просит Малечипх, во имя двух белошеих голубей, — то есть себя и меня, — не обижать двух черных воронов, то есть вас, совершивших нечестный поступок. Это она и велела мне передать.
Пристыженные нарты подивились уму женщины и поклялись больше так не поступать.
Как муж хотел развестись с Малечипх
Целый год Малечипх и Унаджоко жили согласно, дружно и счастливо. Унаджоко от всего сердца радовался тому, что у него такая хорошая жена, и не мог отыскать в ней никакого изъяна. Но пришло время задуматься над отцовскими наказами.
— Хоть и трудно мне придется, — размышлял Унаджоко, — все-таки я готов каждый год строить новый дом и, прибегнув к помощи соседей, пахать на сто рябых волах. Но как мне разойтись с такой хорошей женой?
Долго горевал Унаджоко, но делать было нечего: разве мог нарт не выполнить отцовского завета?
— Хоть и не в чем мне тебя упрекнуть, хоть и сильно я тебя люблю, нельзя нам больше оставаться мужем и женой. Возьми из моего дома что твоей душе угодно и уезжай к отцу! — сказал своей Малечипх опечаленный Унаджоко.
— Слово твое для меня — закон! Возьму с собой что моей душе угодно и уеду к отцу. Но если ты меня вправду любишь, исполни мою единственную просьбу: позволь мне напоследок устроить пиршество для твоих друзей, напоить вас, накормить, развеселить. Пусть меня поминают добром нартские витязи! — отвечала мужу Малечипх.
Унаджоко охотно согласился и созвал всех своих друзей. Малечипх приготовила много яств и питья, накрыла на стол и обратилась к нартам:
— Со мной расходится муж, и я прошу вас в последний раз попировать и повеселиться за моим сто лом, чтобы сохранить добрую память обо мне!
Нарты начали пиршество, а Малечипх им подавала еду и питье, приговаривая:
— Не давайте хозяину печалиться! Таких, как я, немало. Он найдет себе хорошую супругу.
И нарты, поднося Унаджоко чашу за чашей, напоили его допьяна.
Когда разошлись гости; пировавшие круглые сутки, Унаджоко крепко уснул.
Малечипх запрягла волов в арбу, положила туда соломы, накрыла мягкой подстилкой, уложила мужа на арбу и, погоняя волов, тронулась в путь.
Когда проехали половину дороги, Унаджоко очнулся.
— Эй, Малечипх, куда мы едем? — недоумевая, спросил он свою жену.
— Разве ты забыл? Ты ведь со мной разошелся, и я еду домой! — спокойно отвечала Малечипх, погоняя волов.
— Забыть-то я не забыл, но не понимаю, куда ты меня везешь, — удивленно сказал Унаджоко.
— Если не понимаешь, — я тебе объясню. Пом нишь, был у нас такой уговор: если ты со мной разве дешься— я смогу взять из дома то, что мне всего до роже. А ведь ты мне дороже всего! Вот я еду к отцу и везу тебя, — отвечала Малечипх.
— Уговаривались мы — это верно! И то, что ты меня везешь, — это хорошо! А разошелся я с тобой только потому, что должен был выполнить три отцовских завета, — сказал Унаджоко.
— Какие же это три завета? — спросила Малечипх.
