— Дура, — сказала Кхад. Тисса дёрнулась от обиды. — Теперь тебя выхаживать? — резко спросила ведьма. — Что, прохожего какого-нибудь не могли поймать?
— К-какого про… — недоумённо начала Тисса и осеклась. — Ты… Да как так можно?!
Лекарка возмущённо глянула из-под сведённых бровей и вскочила, чтобы выйти, но сразу зашагать к двери не смогла: Тиссу ощутимо повело, так что ей пришлось ухватиться за плечо Умника.
— Ты куда? — недоумённо спросил он. Сути спора он, кажется, не уловил.
— Есть и спать, — буркнула Тисса и вышла.
— Чего это она?
Шонек на его вопрос пожал плечами. Вроде, где-то он слышал, что можно не лекарской силой лечить, а купить какого-нибудь раба и перегнать его жизнь в больного. Вроде, о ком-то из лордов он слышал, что так лечили, потому что так лекарю проще. Но объяснять было лень, и Шонек пожатием плеч ограничился, сгрёб со стола бумагу и пошёл скорей зарисовывать, пока ничего не забылось.
Каминный огонь у него так и не получился, а получилось что-то мрачноватое и тревожное. Длинная, немного изгибающаяся улица. Мокрая, тёмно-серая и чёрная, с рыжими подпалинами там, где на неё просачивался факельный или свечной свет. И на этом фоне — тонкая фигурка гиллени, светловолосой и светлолицей, светлой почти до прозрачности. Гиллени вытягивала из слякотной темноты ведьму с лохматыми коричневыми волосами, смугловатую от природы и землистую от полумёртвости. Впрочем, со второго взгляда казалось, что это ведьма втягивает лекарку в темноту, но исправлять Шонек не стал. Поразмыслив, решил, что так тоже хорошо. И даже более того: Мию и Онею надо показать обязательно.
Потом Шонек сообразил, что Онею показать едва ли получится, и загрустил, но быстро отвлёкся на ужин. Назавтра утром времени на задумчивость тоже не было. 'Нора' стала опасной, если уж лорд тэрко вздумал устроить тотальную облаву на кхади. Сам по себе Клойт выкрутится — не первый обыск и не последний. Но перебраться в другое место необходимо, и Логово для этого не подходит. Зато пустует вычищенная Лисятня. В которой, к тому же, выловить кого бы то ни было сложнее, чем руками поймать мышь в тёмном подполе. Переезд много времени не занял, уже после полудня Шонек был свободен. Погода стояла совершенно замечательная, солнечная и свежая, и рыжий вытащил Мийгута бродить по городу и рисовать дома. Шонеку почти удалось отвлечься, и удалось бы окончательно, если бы на обратной дороге он не разглядел городскую стражу под дверью мэтра Астиваза, отчего пришлось срочно дёргать Мия за рукав и нырять за угол. Зрелище коричневых курток сразу и безоговорочно убедило Шонека в том, что Мия надо прятать, и рыжий решился на страшную вещь: он привёл Мийгута с собой в Лисятню, по дороге рассказав о своей принадлежности к кхади и о том, почему ол Баррейя мог возжаждать Мийгутовой крови. А приведя, рыжий приготовился героически умереть под скептическим взглядом Кхадеры. Но ведьма спала, явно собираясь сделать это своим основным занятием на ближайшие дни, так что героическая гибель отодвинулась в туман.
Потом было ещё много интересного. После смерти Нактирра, кьол Истаилле и наследника столица тихо бурлила — чем дальше, тем громче. Пьяный нка-Лантонц спас зеленоглазую уличную девчонку от шпаны и взял в содержанки, так что старшей у кхади осталась Кошка. Шонек доделал бумаги ол Тэно. О попавших в руки лорда тэрко Синем, Тлайко и деде Янеке никаких известий не было. Шонек скучал и выходил в город на охоту за колоритными лицами.
В одно из таких блужданий перед ним, уже на подходах к Глинянке, едва не путаясь в ногах, стайкой порхнули воробьи. Перелетели улицу, почти задевая брусчатку, и расселись на завитках решётки, которая лентой тянулась по стене чьего-то сада. Шонек обернулся: картинка бы многим колоритным лицам дала фору. Воробьи расселись только для того, чтобы при первом порыве ветра первый из них мягко слетел на землю под самой стеной. За ним — ещё два, потом — сразу пять, потом — ещё несколько. Потом воробьепад пошёл на убыль. Три следующих птицы спорхнули, чуть помедлив. Последний подумал ещё с десяток ударов сердца и тоже слетел. 'Как листья осенью', — подумал Шонек, споткнулся и стал смотреть вперёд. Как раз вовремя, чтобы увидеть…
— Оней?! — рыжий задохнулся от удивления и за шиворот втащил болезненно бледного о-Баррейю в сараюшку, мешая тому изображать надменное возмущение.
— Ты чего тут делаешь, дурак сумасшедший?! — шипел Шонек, тараща глаза. Оней смотрел на него исподлобья.
— Я твои книги принёс.
— К-какие книги?.. Если тебя увидят…
— И официальный вызов. Потому что это подло… — Оней сбился. — Ты, Мийгут… Я вас друзьями считал… А вы…
— Какой вызов?..
— На поединок, — гордо заявил Оней. Шонек открыл рот и застыл. Сначала от удивления, потом — вслушиваясь: снаружи шорхнула чья-то нога. Других шагов слышно не было, и Оней продолжил:
— Завтра в полдень, возле тагала на дороге на Нори-ол-Те, — старательно отработанной интонацией сказал он.
— Тиарсе Белая, — выдохнул Шонек. — Какой поединок?..
Оней собрался пространно отвечать, и рыжий спешно закивал:
— Хорошо, хорошо, книги, поединок, только убирайся отсюда скорей! Если тебя старшие увидят, тебя же живьём съедят, и меня за компанию… Хал!
— Сам ты хал, — весело сказала Кошка от двери.
Шонек явно перепугался больше Онея: о-Баррейя изображал гордую статую, пока рыжий подскочил, нервно хватаясь за нож. Кошка шагнула вперёд, ловя головой пыльный луч света из-под потолка.
— Ша, шмакодявка! — жизнерадостно заявила она. — Прям ты меня так сразу и достал, с первого же удара.
— Кошка… — просительно сказал рыжий. — Давай, ты его не видела, а?.. Он сейчас уходит…
Кошка фыркнула. Шонек, красный от возмущения, почти выкрикнул:
— Он же не виноват, что о-Баррейя! — и тут же осёкся, гадая: не слишком ли громко получилось.
— Я тебя видел где-то, — сказал Оней. Кошка рассмеялась и шагнула ближе, небрежно отодвигая Шонека, который нервно сжимал и разжимал руку на ноже. Так спокойно отвернулась; уверена была, что рыжий не решится?..
— Поразительная наблюдательность, господин наследник! Если помнить, что я в 'Башнях' несколько лун подряд паслась…
Она шагнула совсем близко и ласково провела пальцами по щеке Онея. Тот дёрнулся и покраснел.
— Как же ты на ол Баррейю похож, — задумчиво сказала она. И тут же добавила: — С виду. Лорд тэрко уж наверняка никогда в жизни таким олухом не был.
Оней возмущённо вскинул голову и потянулся к оружию, но Кошка дотянулась до его меча раньше — и отшагнула назад, угрожая Онею его же клинком. Шонек стоял у неё за спиной, сверлил эту спину взглядом, и нервно сжимал и разжимал руку на ноже. Так уверена, что рыжий не решится?.. А рыжий решится?..
— Кыш отсюда, — весело сказала Кошка, чуть опуская меч, и шагнула в сторону ещё до того, как Шонек успел определиться. — Передавай привет отцу.
Оней растеряно шагнул к ней — Кошка приподняла меч — и мальчишка остановился, не в состоянии отвести взгляд от солнечного блика, наколотого на острие.
— Объяснишь ему, куда меч дел, — ласково сказала Кошка, — он с тебя сам шкуру спустит.
Оней хотел было что-то сказать, но промолчал, побледнев и жалко заморгав.
— Кошка, — попросил Шонек. — Пожалуйста… Отдай ему меч, а?
Она снисходительно улыбнулась.
— А ты вообще молчи. И молись, чтобы я тоже молчала, если Кхад спросит.
Шонек вздрогнул.
— Ну Кошка, ну пожалуйста… — тихо сказал он. Кошка хмыкнула и вышла, и даже со спины было видно, как она довольна мирозданием в целом и собой в частности.
Шонек её счастья не разделял, но вышел тоже и помчался к Глинянке подворотнями, таща за собой о-Баррейю и нервно оглядываясь. О-Баррейя потеряно молчал, никто из кхади по дороге не встретился, и
