солидный кусок игрового поля.
— Поразительный вы человек, лорд герцог, — задумчиво сказала Кошка. — Но дело даже не только в этом. — Она задумчиво тронула фигурку мага, передумала и пошла оборотнем, начиная выстраивать квадратную защиту. — Нам нужно будет опереться на кого-то в Веройге. И ол Тэно — не нка-Лантонц, чтобы опираться на бездарных и слабых. Посудите сами. Вы же знаете его 'программу'. Как вы думаете, сколько протянет Империя, если отдать власть ему? А мы не собираемся обратно на дно. В Веройге мне лучше, чем в Собачнице.
Кошка обезоруживающе улыбнулась, трогая кончиками пальцев кружево на лифе. Ол Баррейя бросил на неё быстрый взгляд от доски, продолжил игру. Убрал остатки пойманной в ловушку пехоты, одновременно выводя дракона на позицию, удобную для атаки.
Кошка помолчала.
— Своего плана у нас пока толком нет, — она пожала плечами. — С нка-Лантонцем нам точно не по пути. Ясно, что нужно не грабить окраины и городские верхи, а поднимать центр — руками купцов и банкиров.
Она пошла магом, одним ходом превращая квадратную защиту в 'линию крепостей'. Подняла глаза.
— Вам как дворянину это может быть неприятно, но не похоже, чтобы была альтернатива.
Ол Баррейя молча ударил своим магом по неприкрытому Кошкиному оборотню. Кошка опять помолчала, рассеянно поправляя волосы. Любой следующий ход ослаблял её позицию, разрушая линию обороны. Ход магом — ол Баррейя забирает всю правую часть игрового поля. Ход конниками — большую часть левой. Кошка двинула дракона, оголяя центр.
— Да, сами мы не справимся, — сказала она. — Ол Тэно нужны будут советники. Особенно, когда не будет нка-Лантонца.
Ол Баррейя остро глянул на неё, кладя руки на стол.
— Что вам помешает избавиться от нас после того, как избавитесь от нка-Лантонца?
Кошка тихонько рассмеялась.
— Мы же не самоубийцы. Мы не удержимся у власти одни. Нка-Лантонц делает расчёт на близкую перспективу, когда можно подгрести под себя, сколько получится, и выйти из игры. Для нас это самоубийство. Нам некуда выходить из игры, у нас слишком много на кону. Мы или сумеем вытянуть Империю и выплывем, или не сумеем. Тогда, если Империя рухнет, мы будем никто, если вообще будем.
Кошка смотрела прямо и серьёзно. Ол Баррейя поморщился.
— У меня недостаточно причин верить.
— Значит, пойдёте на трон сами? — сказала Кошка, кладя подбородок на руки и глядя снизу вверх. — Время ещё есть, до равноденствия. Забавно, не находите: все знают, что коронация будет, но никто не уверен, кого будут короновать.
Ол Баррейя дёрнул углом рта. Перевёл взгляд на фигурки. Двинул своего дракона вперёд, на место Кошкиного, получая контроль почти над всем игровым полем.
Кошка разглядывала положение фигур несколько мгновений. Потом встала и чуть поклонилась, благодаря за игру.
— Лэнрайна ол Тэно просила передать уверения в глубоком уважении вам и Святейшему Мастеру. Такие люди стали бы украшением любого совета министров.
Она тепло улыбнулась и пошла к выходу. От двери обернулась:
— Да, меч вашего сына я верну с посыльным. Хорошего вам дня, лорд тэрко.
Меч, чертёжный набор и книгу мэтра Кларовеола о фортификации она послала уже назавтра. Набор и книга были куплены заранее, с помощью Шонека. Восторга Онея Кошка не видела, но живо воображала: Шонек божился, что этой книгой о-Баррейя грезил во сне и наяву.
Через несколько дней по Веройге прокатился слух, что Мастер, зажатый нка-Лантонцем в угол, согласился короновать маркизову марионетку. По городу говорили о чудесном возвращении наследницы древнейшего рода Империи. В Эрлони неспешно начали стягиваться сперва первые люди имперских регионов, затем — послы соседей. Коронация состоялась в первый день четвёртой луны 2274 года. Официальная часть была долгой, яркой и утомительной. Но после — праздник удался на славу. С катанием на лодках, карнавалом, танцорами, жонглёрами, артистами, с состязаниями поэтов и фейерверком. Даже Лорд походил не на строгого клирика на похоронах, а на… не слишком строгого клирика на похоронах, но с его стороны и это был почти подвиг. А уж Кошка плясала и смеялась до изнеможения, а флиртовала и после. К полуночи уверилась было, что Шек ол Ройоме влюблён по уши, потом заметила, что с таким упоённым восторгом в глазах тот смотрит на абсолютно любую девушку моложе шестидесяти, и неожиданно прониклась к Эшекоци весёлой симпатией.
— Слишком много красивых людей! — жаловалась Кошка после какого-то по счёту кубка. — Выбрать невозможно!
Шек живо согласился, и они решили проблему выбора радикально: ушли в верхний парк, пьянствовать в обнимку на скамейке над склоном, под кустом сирени. Пить аромат из воздуха и смотреть, как бурлит и сверкает Веройге, как праздник пожаровым заревом отражается в озере и Арне, и как по Глинянке бродят факелы между яркими маками уличных костров.
Потом идиллию нарушила основательно нетрезвая толпа золотой молодёжи. В толпе обнаружился счастливый ол Каехо: Хриссэ радостно нарабатывал клиентуру, щедро угощая всех подвернувшихся, и компания быстро из нетрезвой превращалась в нетрезвую и пыльную. Кошка с Шеком, переглянувшись, удрали. Целовался Шек ещё лучше, чем травил байки.
Потом праздник стал затухать. Город встретил зарю, вздохнул и тихо улёгся набираться сил. Вечером обещали продолжение.
Ланг-нок-Зеер
2274 год, 25 день 5 луны Ппн
Эрлони
Первые месяцы после коронации летели стремительно. Тэрко быстро и без шума продвигал на ключевые офицерские посты надёжных людей, люди святейшего Мастера о чём-то договаривались с главами цехов и крупнейшими банкирами, Кхад помогала отвлечь от этого нка-Лантонца. Нка-Лантонц и сам легко отвлекался. Лорд хмыкнул, подумав, что маркиза приход к власти опьянил больше, чем кого-то из кхади, хоть маркиз и пришёл из Веройге, а они — из Собачницы. Отчасти потому, может быть, Кхад успела уже опереться на армию, а дни нка-Лантонца были уже сочтены: ему их оставалось девять.
Лорд — Дзохойно ол Нюрио — свернул во дворик, откуда пахло маслом и буковым дымом, и пошёл вокруг дома по знакомой дорожке. Первый раз Лорд зашёл сюда пару лун назад: Иера хотела обзавестись кольчугой и прочей защитной амуницией и поручила она это Лорду, а не кому-то из придворных, — чтобы парадности в доспехе не оказалось больше, чем доспеха. Мэтр Ошта посоветовал это место, и Лорд был очень рад, что совета послушал. Оружейник, мэтр Джанш, к своему делу относился с душой, а к императорским посланцам — со сдержанной неприязнью. Кому охота переводить добрую сталь и своё время на дорогую игрушку, которой судьба веками пылиться на стене, украшая интерьер, да по праздникам гонять блики по восхищённой толпе!
Примерно так себе Лорд представлял мысли мэтра Джанша, впервые входя в мастерскую и объясняя, что доспех нужен для императрицы. Правильно представлял, по большому счёту, но неприязнь оружейника быстро уступила место симпатии к вежливому парню, когда тот объяснил толком, что именно требуется. Лорд и сам не заметил, как привык захаживать к мэтру и без дела — посмотреть хорошее оружие, поспорить, во всех ли ситуациях у длинного клинка преимущество против короткого, поговорить о способах заточки.
В один из летних дней Лорд зашёл в лавку под вечер. Мэтр был в кузне, и Лорд устроился там же, глядя на то, как Джанш доводит до ума лезвие широкого метательного ножа с отделкой из зелёного серебра.
— Ты по делу, лорд герцог? — спросил Джанш, откладывая полоску кожи и пробуя ножом волоски на
