выйдет недостоверно. Достоверней будет, если попадётся кто-то из крупных рыб. И ты поедешь не в Вернац, конечно. Ты поедешь как раз в Айленн, но опрометчиво срежешь дорогу через Тайле, откуда тебе охотно перепродадут зангцам.
Хриссэ молчал, только ухмылка сделалась странно неподвижной. Кто-то из крупных рыб, о ком известно, к тому же, что императрицу он не жалует. Кхад тоже молчала.
— Выпить хочешь? — спросила она. — Кадарское.
— Давай, — согласился Хриссэ. Принял кубок и снова ухмыльнулся.
— Я знал, что ты меня недолюбливаешь, но чтобы настолько…
Кхад пропустила едкость мимо ушей. Она села, задумчиво глядя на вино в хрустале.
— Ты не обязан, — вдруг сказала она. Посмотрела прямо на Хриссэ и повторила: — Ты не обязан. Если ты пойдёшь, мне нужно, чтобы ты пошёл добровольно и сознательно. Меньше всего я хочу требовать или приказывать, чтобы, когда тебе будут выламывать пальцы, ты вспомнил, что верность не имеет значения, и радостно сдал им всё, что знаешь. Это не приказ. Ты не обязан соглашаться. Но ты единственный, кто, возможно, смог бы с таким справиться.
Хриссэ прищурился на неё — звучало это странно, слишком непохоже на Кхад и неожиданно, чтобы принять всерьёз. Императрица смотрела спокойно и почти безучастно. Он дёрнул углом губ. Кхад вдруг усмехнулась весело и как-то заразительно.
— Возможно, смог бы. Возможно, нет. Как ты полагаешь, если откажешься, у тебя будет другой шанс узнать?
Хриссэ задумался, стоит ли ответить. Кхад не мешала ему думать, вернув на лицо прежнее безучастное выражение. Добавила, словно думая вслух:
— Если ты откажешься, ничего не изменится. Поедешь с Воробьём в Вернац, впереди вас пойдёт кто- то, кого сыграем втёмную…
Дзохойно ол Нюрио
2275 год, 2 день 3 луны Ппн
Вернац
Хороший повод проявить себя и продвинуться по лестнице реального офицерства — так Дзой думал о поездке на восточную границу в самом её начале. Где-то луну спустя после приезда возможность перестала выглядеть такой уж возможной. Восточные гарнизоны были в ещё худшем состоянии, чем казалось из столицы. Первое слово, которое шло на ум в качестве описания — 'пьют'. Если бы пили хоть чуть больше, не смогли бы отражать неорганизованные, но полные энтузиазма атаки рэнгов. Под конец Лорду стало казаться, что если бы пили хоть чуть меньше, сходили бы с ума от сумрачных дней без солнца, от вонючего тумана с болот, от постоянной сырости, которая намертво въедалась в одежду и постель. Но в первую голову — от беспросветной скуки, равнодушия и безнадёжности. Юг Арнакии неплохо зарабатывал, торгуя с Кадаром. На северо-востоке денег не было, не было плодородных земель, а были рэнги с отравленными стрелами, были болота, негодное болотное железо и торф. И морозы, которых хватало на то, чтобы заморозить за ночь припасённую на утро еду, но не болотную гниль. И война на границе была под стать этой земле. Рэнги молча и беззвучно проступали в тумане, как болотные духи, и пёрли в атаку, отсутствие боевого порядка возмещая целеустремлённостью. Имперцы обычно атакам бывали почти рады: за неимением других событий. В неподвижном маленьком мирке крепостицы все знали всё обо всех, и странно было к этому привыкать после столичного многолюдья.
Окончательно в безумии реальности Лорд убедился после одного случая. Его отряд оставили в каком- то сарае, рядом с которым от дороги уходила в болота довольно широкая гать. Никто не сомневался, что посадили их туда для отчётности, потому что ребёнок знает: дорогами в этих краях ходят только имперцы, а рэнги гуляют напрямки по трясинам аки посуху. Тем удивительней оказалась атака. Да не десяток пьяных дураков, а целая орава, которую никак не удавалось сосчитать из-за ночи и тумана. Они пёрли и пёрли, будто свет клином сошёлся на злосчастном сарае, а Лорд бегал и орал на всех. Старался не оскальзываться на грязных досках и поминал недобрым словом всех Вечных поштучно и в комбинациях, потому что кто-то надумал удирать, а куда ты убежишь от рэнгов по болотам? Счастье ещё, что сарай был сырой насквозь и оттого несгораемый, а то бы к приходу подкрепления на месте остались одни рэнги. Да и то вряд ли.
После героической обороны сарая Лорд чувствовал себя идиотом — и был представлен к награде, что не сделало мир логичней в его глазах.
В столицу он вернулся сотником, как раз когда Мастер и ол Баррейя закончили планировать для императрицы войну с Зангой. Кадар с Дазараном тогда уже глубоко увязли в войне за Форбос, и Дазаран пока не спешил сдавать позиции, хотя ему и стало туго, когда Занга включилась в игру. Занга заметила, конечно, что под Айленном собирается армия. Не выяснила точного числа — да. Но Аджувенгор точно знал: имперская армия будет бить по Цонгу. Точно знал, что Империя договорилась поддержать Кадар, надеясь этим купить себе лояльность нок Шоктена. Иера права: они считают Лэнрайну ол Тэно своевольной девчонкой, которая рвётся в политику и мешает Мастеру Джатохе работать. Они с Мастером хорошо это разыгрывали в присутствии послов. Настолько хорошо, что Лорду показалось: в этом куда меньше игры, чем хотелось бы Джатохе. Насчёт своеволия — пусть, но они считают её глупой. Достаточно глупой, чтобы поверить в благодарность нок Шоктена. Безусловно, если Империя ударит по Цонгу и дороге, связывающей зангский Север с Югом, Кадар тут же благодарно ударит по Южной Занге и с суши, и с моря. Это Империи не под силу терять время и людей, осаждая каждый город, один за другим. У Кадара есть и силы, и время. А зангские торговые города стоят того, чтобы их осаждать.
Аджувенгор знал, что Империя будет бить по Цонгу, и повёл северный флот из Терджа к югу, готовясь отражать нападение Кадара. Когда голуби принесли эту новость, всё стало зависеть только от скорости. Семь долгих дней от голубей до того времени, когда армия выступила. Северный зангский флот должен был уже подойти к Форбосу на тот момент. У имперцев было восемь суток. Пустые галеры вниз по Арну и имперская армия с окраины герцогства успели к месту встречи за полдня. Два дня до Вернаца, с налёту взяв по пути сонный Царонгис. Флот Рикола и Лаолия ударил в это время по устью Лобара, сжёг оставшиеся на севере пиратские корабли и успел к Вернацу одновременно с галерами. Аджувенгор уже понял, где его обманули, но что ему было делать? Флот ушёл бы от Форбоса к столице за шесть-семь суток, но лорд канцлер Кадара никогда не щёлкал зубами впустую, видя шанс отхватить кусок. Что с того, что Империя не атаковала Цонг? Это удивило только Аджувенгора. Нок Шоктен о Цонге не думал, он-то ни с кем ни о чём не договаривался. Канцлер просто увидел возможность ударить по богатым южным городам, пока глава зангского Совета отвлёкся на Север.
Вернац был беззащитен. Они успели поднять цепи в устье Арна. В этой отсрочке был бы смысл, будь у города войско, чтобы собрать его и подготовить. Имперцы и лаолийцы вырезали охрану у цепей и вломились в порт. Этого Лорд не видел, он был со стороны реки, на головной галере с императрицей. Она открыла ворота Вернаца перед атакой. Замерла, подняв руку: ждать! Прикрыла глаза, а когда открыла их, резко выдохнув сквозь зубы, одна из огромных створок пошатнулась и стала крениться наружу. Императрица заорала в атаку, и её голос странным образом перекрыл грохот от падения створки.
Потом было много шума, сумятицы, грязи под ногами. Зангцев было мало, самоубийственно мало для нормальной обороны, и потому штурма как такового не случилось, он как-то сразу и без предупреждений перешёл в уличные бои, в свалку и бардак. Город огрызался каждой улицей, каждым двором, молча и бешено. Бело-красно-чёрные врубались в Вернац с криком и гиканьем, и странно было слышать в ответ молчание. Дзой отметил это краем сознания; так же краем сознания он отмечал роскошь зангской столицы: не обилие дорогого дерева или металла, а ухоженность улиц, гладкость брусчатки и аккуратность зданий, какую-то неестественную в сравнении с Эрлони. Никогда прежде Дзой не задумывался о том, насколько ветхим и натужным было имперское богатство и имперское величие. Командуя ломать чью-то идеально белую стену, он и сейчас об этом не задумывался, он давно ловил и берёг возможность не думать ни о чём — не думать головой, не логикой, во всяком случае. Уличный бой — уж всяко не время и не место для пустых раздумий, мысли становятся предельно короткими и конкретными, если остаются вообще. Закрыться от стрелы, прикрикнуть на замешкавшегося десятника, прорываться к центральной площади…
Парой часов позже на центральной площади первые люди города пытались спасти если не город, то хотя бы себя, запоздало преподнося Лэнрайне ол Тэно ключи от Вернаца и клятвы преданности. Они
