— Воды не дашь, красавица? — окликнул Ортар. Девушка оглянулась посмотреть на него. Верно вспомнил, местная: темноглазая и черноволосая. Улыбнулась, блеснув зубами.
— А пойдём, я как раз за водой.
Ортар пошёл следом. Колодца он во дворе не замечал, и подумал было с огорчением, что девушка пойдёт к воротам и вниз по улице, к реке, но она свернула в сторону птичника.
— Тут что же, колодец где-то? — спросил Ортар.
— Да нет же, — рассмеялась девушка, — на что тут колодец?
Она толкнула дверь в сарай и пошла куда-то вглубь, вдоль пустого насеста и поилки, свернула снова, отодвигая рогожу, за которой оказался голый дверной проём в крохотную комнатку с двумя грязными саманными стенами и одной каменной, монументальной. Через всю толщу этой стены из квадратного окна бил дневной свет, прямо в рогожу, до последней ворсинки освещая разлохмаченные края. Ортар поморгал, придерживая рогожу, и шагнул внутрь, забыв вдохнуть.
В верху оконного проёма была укреплена круглая перекладина с переброшенной через неё верёвкой. На свободный конец девушка привязала своё ведро, отмотала с толстого гвоздя в стене остальную верёвку и кинула ведро вниз.
Ортар подошёл вплотную. Оконце было достаточно большим, чтобы сквозь него пронести, не расплескав, полное ведро, и побольше этого ведёрка. То есть, человек пролезть мог вполне.
— Давай помогу, — сказал Ортар, перехватывая верёвку. Девушка улыбнулась и потупила глаза. Ортар смотрел уже не на неё, а в окно. На два человеческих роста вниз тянулась гладкая стена, чуть зеленоватая от слизи там, где стена спускалась прямо в воду. Это была река. Мутноватая речка, названия которой Ортар не знал, но которую в данный момент любил всем сердцем. Она пересекала город с севера на юг, и там, где она проходила под стенами, речку наверняка перегораживали решётки. Но ночью, из города, пусть даже и в кадарской одежде — выбраться вполне возможно. Война ушла южнее, и стены не должны охранять так уж рьяно.
Ортар втащил почти пустое ведро, напился. Вода, наверное, была не особо хороша, как всегда в степных речках, но Ортар вкуса не чувствовал. Тряхнул головой и весело улыбнулся девушке. Лезть на стену может быть и незачем, думал он, следя за тем, как ведро снова тонет в спокойных волнах. Вытащил на этот раз полное, помог девушке натаскать воды в поилку, получил несколько благодарных поцелуев и в прекрасном расположении духа вернулся под своё дерево.
В городе множество людей в кадарской одежде — кадарцев. Крестьян и городской бедноты. Холст и кожа — они и есть холст и кожа, простая одежда, не то что дворянские парча и бархат родовых цветов. Удрать перед рассветом, обсохнуть немного, и выйти через ворота, кому есть дело до простолюдина, с которого и взять нечего? Ещё лучше — к обозу какому прибиться, сказать, что в одиночку идти — разбойников и наёмников боишься, а в гурте не страшно, особенно если дубину дадут. Или даже не сохнуть, а сначала спустить одежду на верёвке до самой воды, а потом нести над головой и одеться уже на берегу. Жаль, конечно, что не больше пары часов выйдет, прежде чем хватятся. Но кого ол Каехо поднимет на его поиски? Десять человек? Чай, наёмник — невелика птица, а лишних людей у имперцев в войну наверняка нет. А после…
— Строите планы побега, нок Эгзаан?
— Прикидываю, кто из моего отряда мог прорваться из окружения, — сказал Ортар, не оборачиваясь.
— Придут спасать? — хмыкнул ол Каехо.
— Да нет, с чего бы? — пожал плечами Ортар. — Меня наверняка считают мёртвым. В любом случае штурмовать Джаршад парой десятков человек довольно глупо, не находите?
Ол Каехо угукнул что-то невнятно-утвердительное.
— Мне тут на днях оч-чень интересного пленника привезли, — сказал он. — Хотите посмотреть на нашу с ним беседу?
Ортар подумал, щурясь поверх ворот на поднявшееся солнце.
— Скорее нет.
Ол Каехо рассмеялся.
— Спускайтесь. Я скажу, чтоб вас пропустили.
Он ушёл, наёмник остался сидеть, прикидывая, кого имперцы могли счесть интересным пленником. Нок Эдола? Примерно через час Ортар встал и пошёл к дому.
Внизу было светло, сухо и холодно, но герцог похоже, не мёрз в простых полотняных штанах и такой же рубашке с распущенной шнуровкой и подкатанными рукавами. На одежде, явно ношеной и несколько застиранной, подсыхали буроватые брызги. Край правого рукава был вымазан в крови ещё гуще. Ол Каехо стоял ближе к дальней стене, лицом к подвешенному за руки пленнику и задумчиво покачивал свёрнутым кнутом. Лицо его несколько удивило наёмника: ол Каехо смотрел на пленника мягко и как-то вдохновенно. Ортар невольно поморщился. Ол Каехо вдруг неуловимо выбросил руку, кнут остро свистнул в воздухе, хищно метнувшись к подвешенному. Тот охнул, когда кнут резанул по ране на рёбрах. Следующий удар последовал почти сразу же; Ортару от двери не слишком хорошо было видно лицо, но удар пришёлся явно совсем рядом с глазом. Пленник по-детски всхлипнул от ужаса. Ол Каехо ухмыльнулся, не поворачивая головы от привязанного и ударил ещё раз, точно в то же место, спрашивая одновременно:
— Знаете, чем почётный пленник отличается от обычного, нок Эгзаан?
Ортару его голос померещился немного странным, искажённым, но причины наёмник не понял. Серый герцог не дал ему на это времени: развернувшись, он резким движением от локтя выбросил вперёд кнут, целя в лицо Ортара. Тот не шелохнулся, глядя в глаза ол Каехо, — и правильно, потому что утяжелённый кончик илирского кнута замер на долю секунды, на палец не долетев до цели, и метнулся обратно. Хриссэ смотрел совершенно непроницаемо, только губы дрогнули в усмешке на неподвижном лице.
— Тем, что почётному пленнику начинает казаться, что он в безопасности, — сам себе ответил герцог, отворачиваясь к подвешенному на дыбе человеку.
— Вы пьяны? — сказал Ортар, сходя с последних двух ступенек. Впрочем, уже и сам понял, что дело не в этом.
— Нет. Слегка под пылью, для большей яркости ощущений, — равнодушно ответил Хриссэ, закончив сворачивать кнут, и отложил его на стол, потеснив тиски. Ласково погладил пальцами деревянную рукоять штыря, лежащего на жаровне, и спросил, не оборачиваясь:
— Желаете попробовать?
— Благодарю покорно, — сказал Ортар, не переспрашивая, что именно ему предлагали: пыль или пыточное ремесло.
Подвешенный казался совершенно безучастным, повесив голову. Чёрные спутанные волосы, кое-где склеенные кровью, липли ко влажному лбу и падали на лицо, скрывая его. Видно было только, что пытуемому совсем немного лет. Семнадцать? Восемнадцать? Хриссэ подошёл к нему вплотную и без затей ударил в живот, где над солнечным сплетением была срезана кожа. Подвешенный сложился бы пополам, если бы не верёвки, а так он только судорожно поднял голову, отчаянно жмуря глаза, раскрывая рот с разбитыми губами и не умея вдохнуть. Ортар выпрямил сжавшиеся в кулак пальцы. Мальчишка был Джавен но-Шоктен, наследник лорда канцлера и адъютант Его Величества.
— Ага, вижу, вы знакомы, — отметил ол Каехо, оглянувшись.
— Видел его пару раз, — сказал Ортар.
— Ол Тэно полагает, — сказал Хриссэ, — что лорда канцлера может заинтересовать судьба его племянника и наследника.
Племянник и наследник сердито и жалко моргал, пытаясь унять слёзы.
— Во многих странах считают, что ремесло палача позорно, — задумчиво говорил ол Каехо, рассеянно вытирая запачканный кровью кулак о штанину. — Во многих странах считают, что позорно быть жертвой. А вы как полагаете, нок Эгзаан?
— Вы, помнится, говорили, что унизить нельзя, а можно лишь унизиться, — сказал Ортар. — Тогда роль жертвы не позорна. В отличие от роли палача.
— Изящно! — рассмеялся Хриссэ. Потом хищно заулыбался. — Предлагаю приблизить задачу к реальности, — сказал он. — Как вам такой выбор: либо вы берёте эти щипцы и под моим руководством
