—
— А… когда?
— Завтра я наведаюсь в лабораторию, где ведутся исследования в рамках Проекта. Возможно, послезавтра свожу тебя туда на экскурсию. Но помни, Синтия: все, что ты услышала сегодня, и то, что ты увидишь в среду, не подлежит ни малейшей огласке, вплоть до моего особого распоряжения! Ты можешь мне это обещать?
— Обещаю, Владимир Петрович! — твердо произнесла журналистка.
— Владимир Петрович, — заговорил Илья, — если ситуация настолько опасная, разрешите мне завтра самому отвезти вас в лабораторию.
— Это лишнее, Илья, — ответил Добродеев. — Я лично для врагов никакого интереса не представляю. Моя ипостась в рамках проекта 'Сердце России' — координатор, не более. Пойми меня правильно, я тебе полностью доверяю, как доверяю Сереже Бокалову и твоему тестю, к тому же, ты мне почти родственник, коли женат на моей крестнице. Но 'Сердце России' — секретный государственный проект, а сегодня ты и так уже услышал многое из того, что для чужих ушей не предназначено.
— Вот как, — счел нужным обидеться 'почти родственник' академика, — у Синтии «свои» уши, а у меня — 'чужие'?!
— У Синтии — особая миссия, она добивалась права освещать все, что касается подлинной истории человечества, несколько лет, сражаясь с нашими общими врагами в одиночку. Так что, Илья, хоть с уникальным государственным номером на твоем «BMW» мы и можем летать по нашим дорогам со скоростью звука, в лабораторию я завтра поеду на своей машине…
Глава 13. Игра в кошки-мышки
Мардан Мамедов неотступно следовал в серой «Тойоте» за серебристым «RAV4».
Элегантный пятидверный джип вела Анастасия Свиридова, невеста Бориса, двадцатисемилетняя брюнетка с красивым решительным лицом. После неожиданного 'бунта на корабле', устроенного ее женихом в телестудии, точеное лицо Анастасии значительно смягчилось и стало еще более привлекательным. Блестящими карими глазами она с улыбкой поглядывала в расположенное перед ней зеркало заднего вида на аспиранта и декана, устроившихся с комфортом на заднем сиденье и распевающих средневековый студенческий гимн «Гаудеамус».
— Вива, Академия! — громким баритоном пропел Бокалов.
— Вива, профессоре! — с чувством вторил ему Незалежный.
— Вива, Академия! Вива, профессоре! — пропели они хором.
— Эй, «профессоре», не рано ли запели?! — воскликнула Анастасия. — По плану вам после «спектакля» в деканате петь положено.
— После спектакля — пьяными голосами, — возразил декан.
— А сейчас вы какими пели?
— Какими бы ни пели, нельзя же без тренировки! — возмутился аспирант, осмелевший в телестудии во время прямого эфира.
Бокалов усмехнулся и посмотрел на Бориса с иронией. Этот взгляд не ускользнул от внимания Анастасии.
— Что такое? — прищурившись в зеркало, спросила она подозрительно. — Уж не погулял ли мой ненаглядный без моего призора?
Незалежный бросил на декана укоризненный взгляд.
— Погулял, значит, — мрачно констатировала Анастасия, от которой и этот взгляд не ускользнул.
— У меня была уважительная причина, — поспешил оправдаться проштрафившийся жених. — Я решал одну научную проблему!
— Решил?
— Решил!
— С помощью водки?!
В голосе невесты аспиранта зазвучали металлические нотки.
— Настя, не кори Бориса, — вмешался Бокалов. — Женихов вообще опасно без присмотра оставлять…
— Сережа, кто бы говорил! По чьей вине пришлось свадьбу отложить? Надо же: нам с Борисом нужно было в ЗАГС идти, а вы Арктическую экспедицию придумали!
— Это не мы придумали, — заметил декан.
— А кто?
— Президент России.
— Нашим президентом все прорехи закрывают! — съязвила Анастасия. — Он уже и за вас, гениев, думает. Ты еще не догадался предложить ему твоим факультетом поруководить?
— На-а-астя, — взмолился аспирант.
— Не 'настькай'! — прикрикнула на жениха «заневестившаяся» женщина. — Много выпил? Только честно!
Честно Борис Незалежный при всем желании ответить бы не смог: он этого просто не помнил. Однако насчет интересной научной идеи, неожиданно возникшей у него с похмелья, не соврал. Не желая еще больше прогневить невесту, углубившись в слишком специальную тему, аспирант благоразумно промолчал.
Анастасия вздохнула и бросила взгляд на две бутылки коньяка «Хенесси», лежащие на переднем пассажирском сиденье.
— Ох, ребята, чует мое сердце: ввязались вы в историю!
— В
— Не доведут вас до добра шпионские игры, помяните мое слово! Сначала тебе, Сережа, квартиру гранатами разнесли, теперь чай в коньячных бутылках, серая «Тойота» на хвосте, — Анастасия на секунду обернулась. — Радистку Кэт к вам еще не подсадили?
Декан расхохотался, Незалежный несмело подхихикнул.
— Хотя, о чем это я, — улыбнулась Свиридова, во имя науки повременившая со сменой фамилии, — радисток вы себе из неандерталок навербуете!
— Жена не позволит, — заметил Бокалов, пригорюнившись. — Она уже у меня в деканате засаду устроила.
Анастасия взглянула в боковое зеркало заднего вида. Серая «Тойота» не отставала.
— Тоже мне, казаки-разбойники! Как дети, честное слово, — думала она с материнской нежностью, как думала обо всех мужчинах, встречавшихся на ее жизненном пути, — ремня им не хватает!
Анастасия остановила машину на преподавательской стоянке Технической Академии, вышла из автомобиля и стала копошиться в сумочке. Декан и аспирант направились к главному входу, демонстративно неся в руках по бутылке «коньяка» и слегка пошатываясь. Студенты, выходящие из Академии, почтительно расступались перед ними, смотрели им вслед и недоуменно переглядывались.
Заметно подмочив свою репутацию, ученые вошли в здание.
Анастасия бросила вокруг нарочито рассеянный взгляд, убедилась, что серая «Тойота» припарковалась неподалеку, и стала с удовольствием воспроизводить в памяти сегодняшний полный неожиданностей день.
Она вернулась из командировки утром, проведя накануне в Москве удачную презентацию своего модельного агентства, включила новости и с изумлением обнаружила на экране телевизора своего жениха, рассказывающего о том, как ночью какие-то таинственные злодеи предприняли на него танковую атаку.
