впрыгнул в пролетку, крикнул кучеру: «Гони!» Призовой рысак, приобретенный специально для этого, прямо с места помчался великолепным аллюром. Правда, была еще опасность, что Кропоткина сможет задержать солдат, охранявший вход в ворота, но было предусмотрено и это. Узнав, что тот служил в госпитальной лаборатории, к нему подослали одного из товарищей, чтобы он поговорил с солдатом на «ученые» темы и таким образом отвлек его внимание от происходящего.
Пролетка круто свернула в переулок, да так, что едва не перевернулась, и поехала к Невскому проспекту. Друзья добрались до родственницы Петра Алексеевича, в тревоге ожидавшей их, а затем плакавшей и смеявшейся от счастья, обнимая дорогого ей человека, ставшего свободным. В ее доме Кропоткина быстренько привели в порядок, постригли и побрили.
А у ворот госпиталя между тем творилась неразбериха. Никто не понимал, что делать и куда бежать. Ни единого извозчика не найти было на версту кругом, так как всех их уже наняли товарищи сбежавшего. Госпитальные солдаты с караульным офицером бестолково топтались на месте, теряя и без того уже упущенное время, а умнее всех оказалась старая баба, стоявшая в толпе собравшихся зевак и произнесшая следующие слова: «Бедненькие! Они, небось, поедут на Невский, а там их и поймают, если кто-нибудь поскачет напрямик этим переулком». Караульный офицер, конечно же, побежал к конке, стоявшей поблизости, но кондукторы наотрез отказали ему, когда он потребовал выпрячь лошадей.
А Кропоткин с другом беспечно катались по вечернему Петербургу, так как в назначенное место должны были прибыть только вечером. Казалось бы, безумная идея, но они отправились отобедать и выпить за успех, зная, что никому и в голову не придет искать их в модном ресторане.
Через два дня Кропоткину предстояло поселиться в снятой для него квартире, но из предосторожности туда сначала отправили одну даму разведать обстановку, и оказалось, что там появляться опасно. Шпионы узнали этот адрес, так как слишком часто здесь появлялись члены кружка, чтобы узнать, все ли идет хорошо. К тому же фотокарточку Кропоткина распространили между всеми полицейскими, сыщиками, дворниками. Кропоткину пришлось скрываться в окрестностях Петербурга. Затем было решено, что для окончательной безопасности ему нужно уехать за границу, но оказалось, что всем сыщикам портовых и приграничных городов Финляндии и Прибалтийского края известна его внешность. Все же Кропоткин рискнул отправиться в Финляндию с поддельным паспортом, а затем из отдаленного порта Ботнического залива уехал в Швецию.
Уже на пароходе провожавший его друг сообщил ему, что сестра Кропоткина, Елена, арестована. Ничего не знавшая о побеге и приготовлениях к нему Елена была извещена об этом только после того, как все уже удачно завершилось. Жандармы отказывались верить ее словам, в результате чего ей пришлось две недели провести в тюрьме.
Из Швеции Кропоткин поехал в Англию. Уже около ее берегов пароход застигла буря: ревели волны, дул пронизывающий ветер, а Петр Алексеевич стоял, подставляя лицо брызгам соленых волн, наслаждаясь ощущением свободы после темноты и сырости каземата Петропавловской крепости.
Сорок лет он находился в изгнании, хотя поначалу намеревался пробыть за границей лишь несколько недель, но, убедившись, что в России его ждет неминуемый арест, на долгие годы оставил мысли о возвращении на родину. В разные периоды своей жизни Кропоткин жил во многих странах Западной Европы: Шотландии, Англии, Швейцарии, Франции. Там он сотрудничал со многими газетами, журналами и как писатель-революционер, и как ученый. Однажды, в 1883 году, он снова был арестован. На Лионском процессе анархистов во Франции его приговорили к пяти годам заключения, но в 1886 году освободили.
Все годы, проведенные в эмиграции, Кропоткин не переставал следить за судьбой своей собственной страны. А как только в 1917 году самодержавие было свергнуто, незамедлительно вернулся в Россию, будучи уже старым и больным. Оставаясь противником государственной власти, он тем не менее признал огромное значение Октябрьской революции и высоко оценил власть Советов. В 1919 году он даже встречался с Лениным. С 1918 года он жил в городе Дмитрове, под Москвой, где и умер в 1921 году.
Побег из Лондонской тюрьмы
Один из самых удачливых советских разведчиков – Джордж Блейк – родился 11 ноября 1922 года в Роттердаме в семье английского бизнесмена Альберта Уильяма Бехара. Отец Блейка умер, когда мальчику было 12 лет. После смерти отца его воспитанием занималась тетя, сестра отца, которая вышла замуж за богатого каирского коммерсанта. Это была интернациональная семья: тетя и ее муж имели итальянское гражданство, другой дядя по отцу – египетское, младшая сестра отца – турецкое, двоюродные братья – французское и египетское. А сам Джордж был гражданином Великобритании. В Каире Блейк получил прекрасное образование, а под влиянием своих двоюродных братьев заинтересовался идеями социализма. Вторая мировая война застала его в Голландии, куда он часто приезжал для встреч с мамой и сестрами. Когда война только началась, население Нидерландов надеялось, что их страна сохранит нейтралитет. Но этого не произошло: после ожесточенных бомбардировок Нидерланды капитулировали. Родные Блейка во время германской оккупации бежали в Англию, спасаясь от гибели. А Джордж, которому тогда едва минуло 17 лет, принял активное участие в голландском движении Сопротивления.
В воспоминаниях Джорджа Блейка есть такие строки: «Моя юность связана со Второй мировой войной, с ужасами оккупации». В движении Сопротивления юный Джордж Блейк выполнял роль связного, занимаясь доставкой в город антифашистских листовок. В 1943 году, опасаясь попасть в гестапо, молодой человек под именем Питера де Ври перебрался через Гибралтар в Англию. И именно там он поменял фамилию Бехар на Блейк и в том же году ушел добровольцем служить на британский флот. Поступив в военно-морское училище, Блейк был направлен на подводную лодку, где проходил подготовку для ведения десантных операций против Германии. Но вскоре по состоянию здоровья Джордж был признан негодным для службы на подводных лодках.
В августе 1944 года Блейка перевели в голландскую секцию британской разведки, где после стандартной процедуры проверки приняли на службу в голландский отдел П-8. Данный отдел являлся частью управления, которое, кроме разведки в Голландии, занималось еще подобной деятельностью в Скандинавских странах и Советском Союзе. Отдел занимался всесторонней подготовкой, а также непосредственно засылкой агентуры в оккупированную Голландию.
Всю войну Блейк работал в П-8 и только после ее окончания выехал в Голландию, где стал служить во вновь созданной резидентуре СИС в Гааге. Разведчик получил задание свернуть агентурную сеть. Когда задание было выполнено, Блейка отозвали в Лондон. В то время (сентябрь 1945 года) уже началась переориентация британских спецслужб на антисоветскую и антикоммунистическую деятельность, и разведчика направили в Гамбург для сбора сведений о советских войсках в Германии, где он стал самостоятельно изучать русский язык. Руководство СИС, узнав о желании Блейка заниматься изучением русского языка, направило его на языковые курсы для офицеров вооруженных сил при Кембриджском университете. Спецслужбы намеревались использовать Блейка в работе против СССР. Но планам руководства не суждено было осуществиться, потому что именно здесь, в университете, как вспоминает Блейк, его «растущий интерес ко всему русскому превратился в настоящую любовь».
В 1948 году, после окончания курсов русского языка в Кембридже, разведчика назначили вице-консулом британского посольства в Сеуле. Через год Блейк сообщил в СИС о подготовке северокорейской армии к вторжению на территорию Южной Кореи. В 1950 году началась корейская война, и, когда северокорейские войска заняли Сеул, Блейк вместе с другими британскими дипломатами был интернирован и направлен в лагерь.
В начале весны 1951 года разведчик передал через корейского офицера записку в советское посольство с просьбой организовать встречу с представителем внешней разведки. На состоявшейся вскоре встрече Джордж Блейк, предложив свое сотрудничество советской разведке, сообщил русским ценные сведения об английских спецслужбах.
Возвратившись в Лондон в 1953 году (после подписания перемирия в Корее), Блейк продолжил работу в штаб-квартире СИС. Вскоре он был назначен на пост заместителя начальника отдела технических операций, который занимался секретным прослушиванием за границей. В декабре того же года на секретном совещании СИС и ЦРУ в Лондоне было принято решение о прокладке тоннеля к линиям связи советских войск в ГДР, о чем Блейк сразу же проинформировал советскую разведку. Центр принял решение использовать этот тоннель для дезинформации противника. Благодаря ценным сведениям Блейка внешняя разведка СССР в 1956 году провела операцию по «случайному» вскрытию тоннеля в Берлине. Подобное мероприятие было проведено и в Австрии.
