Шнырок вздохнул поглубже, посмотрел, чтобы сосредоточиться, на чучело летучей мыши, служившее украшением массивного пресс-папье, и начал доклад. Именно за умение пересказывать ход событий не упуская самых мельчайших подробностей Пенделль и ценил своего подчиненного. Выделил его из толпы болтающихся по стройплощадке бесов, приблизил к себе, доверил работу с тончайшей технической аппаратурой…
— Кстэ-э-эти, — перебил он Шнырка, — как микрофэ-э-эны новые работали? Тебэ-э-э в кабинэ-э-все хорошо слыш-нэ-э-э было?
— Даже как у Дымка в животе бурчало, — подтвердил бес. — Сказка, а не микрофоны! Только все они вместе с трейлером захвачены на данный момент превосходящими силами противника. Прикажете продолжать доклад?
— Да, — буркнул Пенделль.
В мрачном молчании он выслушал «Историю вероломного нападения». Впрочем, рассказывая ее, бес почти не приврал — может быть, только немного сгустил краски, описывая коварных аборигенов и их злобный нрав.
Затем без остановки последовала «История героического побега и спасения единственного уцелевшего». Тут Шнырку пришлось немного присочинить, но очень осторожно. Пенделль, хотя и выглядел козлом в пенсне, дураком вовсе не был. Ложь в докладах подчиненных он допускал, по его собственному выражению, «в целях оживлэ-э-эния пэ-э-эйзажа на мэ-э-эсте дэ-э-эйствия», но в очень разумных пределах. Так что про бой, который ему пришлось выдержать с шайкой, захватившей в плен старшего черта Шкелета и беса Дымка, Шнырок рассказывать не стал, хотя состряпал про запас очень приличную, даже, можно сказать, захватывающую историю. Ничего, не пропадет, он ее вечерком в палатке расскажет.
А вот на свое служебное рвение и понимание того, что он, как единственный не замеченный злобными аборигенами и, следовательно, избежавший плена, так и должен незамеченным остаться, чтобы суметь вернуться на базу и донести до старшего демона Пенделля горькую правду о трагических событиях, сделал особый упор. Про полынь ненавязчиво упомянул и про то, что бежал всю дорогу, чтобы специалист по ассимиляции смог узнать новости побыстрее.
— М-дэ-э-э… — Пенделль пожевал нижнюю губу. — За гэ-э-эроическоэ-э-э поведение в условиях приближенных к боэ-э-эвым объявляю тебе, Шнырок, устное поощрэ-э-эние.
— Рад стараться! — вытянулся в струнку бес.
— Но кэ-э-эк все это нэ-э-эприятно… Говоришь, вэ-э-эсь запас амулетов вербовочного пункта захвачэ-э-эн? И Шкэ-э-элет с Дымком в плену? Да, а при чэ-э-эм здесь какой-то Ржав-чик? Я посылал только вас трэ-э-эих, откуда взялся Ржавчик? Кто это э-э-эще такой?
— Бес из строительного отдела, — почтительно пояснил Шнырок. — Подчиняется демону Абарзелу. С нами его не было, но мне достоверно известно, что, удалившись за пределы базы некоторое время назад, он бесследно исчез.
— За мэ-э-эстным спиртом навэ-э-эрняка побэ-э-эжал, — брезгливо поморщился специалист по ассимиляции, — во всех мирах одна и та же э-э-эстория. Вэ-э-эрнется.
— Э-э… это если он не попал в руки враждебно настроенных местных жителей, — осторожно намекнул Шнырок.
— Ты считаэ-э-эшь? Впрэ-э-эчем, вербовочный пункт двигался в сторону дерэ-э-эвни, Ржавчик наверняка отправился тудэ-э-э же…
Пенделль глубоко задумался. Он имел немалый опыт и множество освоенных миров за плечами, ценился в «Ад Ин-корпорейтед» как один из лучших специалистов компании и автор множества методических разработок и оригинальных идей по ассимиляции населения, но с подобной ситуацией сталкивался впервые. Да, разумеется, трения с аборигенами возникали регулярно, ни в одном мире не обходилось без осложнений, но открытое сопротивление? Мало того, хорошо организованное открытое сопротивление! Такого еще не бывало.
Не бывало потому, что бюрократическая система по сути своей неповоротлива и нерасторопна, а лица, которые имеют власть и возможность подобное сопротивление организовать, находятся на самом ее верху. И к тому времени, пока до них доходит полностью проверенная и трижды перепроверенная (ввиду полной неправдоподобности) информация, пока они ее обдумывают, сопоставляют данные и принимают решение, уходит время, когда еще можно было что-то изменить. А когда база выстроена, начато инферноформирование остальной территории и большая часть населения ассимилирована, кто тогда, спрашивается, будет сопротивляться?
Но здесь, на Лагосинтере, все пошло неправильно, наперекосяк. Ассимиляция еще и не начиналась, а вербовочный пункт уже потерян. Вместе с запасом амулетов, анкетами и прочей служебной документацией. Не говоря о новейших микрофонах, за которые придется отчитываться отдельно. Неприятная мысль заставила Пенделля поморщиться. Шнырок, приняв это на свой счет, затаил дыхание и вытянулся в струнку еще старательнее.
«Или все-таки потерять сознание? Обессиленно рухнуть? Как бы угадать, что произведет наиболее благоприятное впечатление?»
Но демон даже не смотрел в его сторону, не до мелочей. Тут план выполнения работ срывается, а кто будет виноват? Пенделль? Фигушки, кто угодно, только не он. Уж на это у него опыта хватит. В такой ситуации что самое главное? Главное — успеть вовремя спихнуть с себя ответственность. В конце концов Пенделль тоже не без начальства. Есть руководитель строящегося филиала, дьявол Ноизаил, который правомерен и полномочен принимать решения. Вот ему и надо все доложить, пусть Повелитель Блох думает, что с этими немирными туземцами делать. Именно так! Его власть, его и ответственность!
Пенделль резко поднялся, отодвинув стул, вытянув руку вперед, направил когтистый указательный палец в грудь беса:
— Сейчэ-э-эс идем к Ноизаилу.
— Повелителю Блох?! — икнул Шнырок испуганно. Старший демон досадливо поморщился:
— Естэ-э-эственнэ-э-э. Изложишь все ему, абсолютно ис-крэ-э-энне и прэ-э-эвдиво. Про Ржавчика нэ- э-э упоминай, с ним дэ-э-эло пока темное. Говори тэ-э-элько про захват вэ-э-эрбовочного пункта. Аборигенов сэ-э-эмэ-э-эро было?
— Так точно! — захлебнулся от усердия Шнырок.
— Маловэ-э-это, лучше бы десяткэ-э-э два-три… Ладно, пусть будет сэ-э-эмэ-э-эро, но все с арбалэ-э- этами. Про амулеты… про амулеты тоже пока не упоминэ-э-эй. Говоря про нападэ-э-эние, упирай на то, что оно ничем нэ-э-э было спровоцировано. Всэ-э-э понял?
Шнырок старательно закивал и уточнил деловито:
— Трепетать?
— Трепещи, но в мэ-э-эру. Бес затрепетал.
— Годится, — одобрил Пенделль. — Теперь вэ-э-эт что. — Он открыл один из ящиков стола, порылся в нем, раздраженно, со стуком, задвинул. Еще более раздраженно оглядел кабинет. Наконец взгляд его остановился на пресс-папье. Пенделль взял его, прикинул вес, удовлетворенно кивнул. Встал и подошел к Шнырку, держа пресс-папье в правой руке, левой взялся за небольшой рог на голове беса, повертел его голову, выбирая место. — Ага. Тэ-э-эк хорошо будет, — и саданул прямо по лбу, над бровью.
Шнырок дернулся, но взвизгнуть не посмел. Пенделль сделал шаг назад и небрежно бросил пресс- папье снова на стол. Потом осмотрел перекосившуюся физиономию беса.
— Прекрэ-э-эсно! Даже кожу ссадил — кроме шишки, еще и крови нэ-э-эмного есть. Это ты получил прэ-э-эдательский удар в спину…
— Спина с другой стороны, — боязливо напомнил Шнырок.
— Да? Ну ладнэ-э-э. Тэ-э-эгда это будет просто прэ-э-эдательский удар, который ты получил, пытаясь собственной грудью защитить непосрэ-э-эдственного начальника, старшего черта Шкелэ-э-эта. Э-э… на арбалэ-э-этную рану это похоже?
Шнырок не удивился такому вопросу, он знал, что в оружии его шеф разбирается слабо и вряд ли представляет себе, как вообще выглядит арбалет.
— Никак нет. — Он позволил себе слегка коснуться здоровенной, на глазах набухающей шишки. — Это больше всего похоже на последствия удара хорошей дубинкой.
— Тэ-э-эгда пусть у них, кроме арбалетов, будут ещэ-э-э и дубинки, — решил Пенделль. — На вэ-э-
