— Так точно. Совершил пробный заплыв и промер глубин местной водной артерии.
— Ну и как впечатления?
— Подводная лодка не пройдет, — пошутил он. — А в остальном речка подходящая.
Похоже, он и в самом деле в реке побывал: к некоторым спицам прилипли водоросли. Зоя усмехнулась.
— А ты, как я погляжу, время зря не теряешь.
— Стараюсь.
— Снимай рубашку.
Она сходила за полотенцем. Подала его Володе.
— На, оботрись, пожалуйста. А рубашку на забор повесим.
Владимир вытер голову, тело.
— Ну, рассказывай, водолаз, что там за дно, — поинтересовалась она, — и как ты умудрился туда попасть?
— История, в общем-то, пустяковая. Ты ушла и пропала. Я и выкатился за калитку. Смотрю, едет какой-то мальчишка на велосипеде. Махнул ему рукой. Подъезжает. «Звали?» Говорю: «Звал. Давай сначала познакомимся, а потом о деле говорить будем». «Давай, — отвечает. — Меня Василём зовут». «Ну, а меня — дядей Володей». Спрашиваю его: «Ну, что, Василек, новенького в поселке?» Говорит: «Мороженое привезли. Еду к мамке денег просить». Спрашиваю: «А сам хочешь на мороженое заработать?» Смотрю, глазенки у паренька заблестели. «А как?» Говорю: «Очень просто. Ты мне красных червей накопай, а я тебе дам денег на мороженое». «Ладно. Согласен, — отвечает. — Только, чур, не обманывать». Говорю ему: «А у нас не обманывают».
Уехал Василек. Через сорок пять минут привозит банку червей, и все — первый сорт. Говорит, на ферме полно их, в навозе. Я, как и договаривались, дал ему денег на мороженое, и мы распрощались с ним.
— Чей парнишка-то? Фамилию не спросил?
— Да, вроде, и не к чему это. Ну, так вот. В сарайчике беру бухточку веревки — я еще вчера ее заприметил — удочку, и за ворота. Пересекаю дорогу и подруливаю вон к тому топольку, — показал он, — что чуть левее мостков растет. Застегиваю страховочный ремешок, чтоб не сползти ненароком, привязываюсь к стволу, веревку пропускаю через правый подлокотник и, притормаживая левым колесом, благополучно спускаюсь к самой воде.
Колёса встали удобно. Спинку коляски обвязываю веревкой, а ее конец фиксирую на подлокотнике узлом. Ну, думаю, теперь все хорошо. Наладил удочку и снасть забросил. Прошло минут пять — семь, не больше, и началась поклевка. Я только стал выуживать, вдруг чувствую… коляска поехала. Думаю, от деревца отвязалась, и, если она в воде перевернется на меня, то мало не покажется.
Я — дерг за страховку, и отстегнулся. А коляска въехала в воду и тут — рывок. Вылетел я с сиденья, как с катапульты, нырнул: глубина — более метра будет. Ради интереса проплыл немного под водой и прямо под мостки угодил. Думаю, как бы головой не удариться, осторожненько этак всплываю и слышу мат: «… Вот пенёк дубовый! Утоп, что ли? Ни хрена себе, пошутил!» Вижу одни босоножки. Ну, думаю, сейчас моя очередь шутить. Тихонечко так погружаюсь, плыву на глубину, выныриваю и ну барахтаться: то на дно уйду, то снова всплыву. Слышу: бултых! И волна пошла. Я сразу и тонуть передумал.
Подплывает детина: шея — что нога слоновья, меня хвать за подмышку и тянет к берегу. Встал на ноги, и подставляет мне шею. Я и ухватился за нее. Вынес он меня и прямо в коляску определил, даже чуть придержал, пока я страховочку застегнул. Глядит на меня и смеется. Говорит: «Интересно, что у тебя там за рыбища такая клюнула?» Подает мне удочку, вытаскиваю, а там — окунёк, размером с мизинец. Он — хохотать. Потом смотрит на меня и ехидненько так говорит, каналья: «Да, брат, не повезло тебе, видать, здорово ты за бабами ухлестывал, что ножки так поизносились». И опять хохотать. Веселый парень.
Говорю: «И тебе, похоже, не очень повезло». «В каком это смысле?» — удивляется он. — «А в том, — отвечаю, — что тебе никогда не узнать причину своей веселости». Наморщил он лоб, но тщетно. Говорит: «Что-то мудрено ты выражаешься?» Говорю: «Куда уж проще. Привяжи-ка веревку, как было». Потоптался он еще немного, потом привязал коляску и ушел.
Ну, смотал я удочку, с помощью веревки наверх выбрался. Да во двор заехал, чтоб людей не смешить. Вот и все дела.
— Так вы и не познакомились? Кто он?
— Зоя, к чему мне эти знакомства? Ты лучше расскажи, что тебя так задержало?
— А я, представляешь, свою школьную подругу встретила, Любку. — Наговориться не могли. Уже восемь лет замужем, двое детишек у нее: мальчик и девочка. Располнела. Сама учителем в начальных классах работает и заочно в Ростове учится. И хоть дальше райцентра считанные разы выезжала, живёт вполне счастливо. Приглашает нас в гости.
— Спасибо. Но думаю, что будет лучше сходить тебе одной.
— Ну, нет. Я уже ей пообещала, что мы вместе придем. Так что имей в виду.
— Смотри сама.
— Она еще на полставки в социальной службе подрабатывает, так мы с ней заодно проведали ее подшефную старушку. Кстати, а чем бабушка занимается?
— Я вскрыл твою посылку, и она теперь разбирается с ней. По-моему, тонус у неё немного повысился, хотя озабоченность все же осталась. Прости, Зоя, но я не знаю, что и сказать ей обнадеживающего.
— Ладно, ты тут досыхай, а я пойду, пообщаюсь с ней.
Подхватила сумки и пошла в дом. Бабушка сидела за столом и задумчиво жевала финик. Зоя решила растормошить ее.
— Только что видела Бабкину Лидию Тимофеевну.
— Да, ну? — не поверила бабушка. Мне говорили, что она уже не встает. Будто помирать собралась.
— Сильно преувеличивают. Сегодня она у дома на лавочке сидела. Я с ней сама разговаривала. Баба Лида наказывала мне непременно передать тебе привет и чтобы недели через две ты ждала ее в гости.
— Вот так штука! Неужели придет?
— Сказала: только ноги подлечит и придет.
— Это ж моя школьная подружка, — глаза у бабушки потеплели. — Как мы с ней озоровали, когда детьми были… а потом и на танцы бегали, и травы лекарственные собирали. И до сих пор еще дружим.
Откровенно говоря, насчет гостей Зоя присочинила ей, но и бабе Лиде передала ту же «новость», с точностью наоборот. Пусть приободрятся подруги.
Затем она стала выкладывать на стол продукты и незаметно наблюдать за бабушкой. Реакция на них у нее была что надо. Особенно на соленую кильку. «Ничего-ничего, бабуля, — думала Зоя, — мы еще разбудим у тебя интерес к жизни».
Владимир опять увидел своего маленького знакомого, зазвал его во двор и попросил его в чем-то помочь ему. Паренек с готовностью согласился. Оставив велосипед во дворе, они направились в мастерскую, где долго что-то пилили и стучали.
Обедали все вместе. Оказалось, что Василек — ученик второго класса, сын Зоиной сверстницы. Внешне он как-то не производит впечатления: узколиц, бледен, худощав, но чуть поговоришь с ним — начинаешь проникаться симпатией.
После обеда, поработав еще пару часов, они наконец-то выбрались из мастерской. Как раз в это время для проветривания Зоя вынесла во двор целую охапку верхней одежды. В руках у Василька были две небольшие, но аккуратно сделанные скамеечки. «Одна — для бабушки, — сказал Владимир, — а другая, Василек, — твоя. Сам решишь, кому ее подарить».
Лицо паренька просияло.
— Спасибо, — поблагодарил он.
Улыбка так и растягивала его тонкие губы. Он стал с гордостью привязывать свое приобретение к багажнику велосипеда. Покончив с этим, мальчик попрощался и уехал. А Володя и Зоя со своей скамеечкой направились в дом. Бабушка, получив этот незамысловатый подарок, была очень растрогана: гладила рукой по отшлифованной поверхности, с удивлением осматривала широкие ножки скамейки и, не скрывая
